Мертвая ведьма пошла погулять
Шрифт:
– Пойми, Рэчел, она что-то такое утратила. Когда ты больше не можешь ходить под солнцем, ты теряешь что-то настолько неопределенное, что даже не можешь с уверенностью сказать, что именно. Но из матушки это ушло. Все выглядит так, словно она следует некоему образчику поведения, но не может вспомнить, почему. Матушка по-прежнему меня любит, но уже не помнит, почему она меня любит. Единственное, что хоть как-то ее оживляет, это очередной забор крови, и она на этот счет чертовски жестока. Когда она насыщается, я почти могу разглядеть мою матушку в том, что от нее осталось. Но долго это не длится.
Тут Айви исподлобья на меня глянула.
– Ведь у тебя есть распятие, верно?
– Вот здесь, – с натужной веселостью отозвалась я. Я не должна была дать ей понять, что она жутко меня нервирует. Не должна. Подняв руку, я слегка потрясла ею, позволяя рукаву халата упасть до локтя и обнажить мой новый браслет с амулетами.
Айви опустила сапожки на пол. Я было расслабилась от ее не столь вызывающей позы, но она вдруг стала подаваться вперед над кофейным столиком. Затем рука Айви с нереальной стремительностью метнулась вперед, хватая меня за запястье раньше, чем я осознала об этом движении.
Я застыла, предельно четко ощущая тепло ее пальцев. Пока я боролась с сильнейшим желанием выдернуть руку, Айви внимательно изучала металлический амулет с деревянной инкрустацией.
– Он благословлен? – спросила она.
Похолодев лицом, я кивнула, и Айви меня отпустила, со зловещей медлительностью отодвигаясь назад. Казалось, я по-прежнему чувствую на себе закабаляющую твердость ее хватки, которая бы резко усилилась, попытайся я выдернуть руку.
– Мой тоже, – сказала Айви, вытаскивая из-под рубашки крест.
Вновь пораженная ее распятием, я отставила в сторону свой обед и подалась вперед. Я не смогла удержаться и протянула руку к кресту. Превосходно обработанное серебро буквально просило, чтобы его коснулись, и Айви гоже подалась вперед, чтобы я смогла получше изучить распятие. Наряду с традиционными благословениями там были выгравированы древние руны. Крест был просто прекрасен, и я задумалась, сколько ему может быть лет.
Внезапно я почувствовала у себя на щеке теплое дыхание Айви.
Не выпуская из руки ее распятия, я подалась назад. Глаза Айви были темными, а ее лицо невыразительным. Гам ровным счетом ничего не читалось. Напуганная, я перевела взгляд с лица Айви на ее крест. Я не могла просто его отпустить. Он бы ударил ее прямо в грудь. Но и можно его туда положить я тоже не могла.
– Вот, – сказала я, испытывая жуткую неловкость от пустого взгляда Айви. – Возьми.
Айви протянула руку и задела мою ладонь, забирая оттуда крест. С трудом сглотнув, я торопливо вжалась в кресло и поправила на себе черный Айвин халат, прикрывая ноги.
Двигаясь с провокационно-пленительной медлительностью, Айви сняла крест с цепочки. Серебряная цепочка Зацепилась за черную роскошь ее волос. Айви освободила полосы, и они упали мерцающим каскадом. Затем она положила крест на стол между нами. Металл громко щелкнул по деревянной столешнице. Айви тоже подобрала под себя ноги, свернулась калачиком в своем кресле и немигающими глазами пристально на меня уставилась.
«Проклятье», – во внезапной вспышке панического понимания подумала я. Айви явно до меня добиралась. Вот что прямо сейчас происходило. Как я могла быть так слепа?
Я стиснула зубы, пока мой разум отчаянно силился отыскать выход из положения. Я была гетеросексуалкой. Никаких иных мыслей на этот счет у меня даже никогда не мелькало. Мне нравились мужчины выше меня ростом и не слишком сильные, чтобы в порыве страсти я могла прижимать их лопатками к полу, если мне того хотелось.
– Послушай, Айви… – неуверенно начала я.
– Я родилась вампиршей, – негромко констатировала Айви.
Звук ее мрачного голоса пробежал у меня по спине, затыкая мне рот. Затаив дыхание, я заглянула в ее черные глаза. Я молчала, боясь, что это может толкнуть Айви на какие-то действия. Мне отчаянно не хотелось, чтобы она вообще что-либо делала. Что-то изменилось, и я уже не была уверена в том, что сейчас происходит.
– Мои родители были вампирами, – продолжила Айви. Хотя она не двигалась, я чувствовала, что напряжение в комнате все нарастает. Из-за этого напряжения я уже не слышала стрекота сверчков. – Я была зачата и рождена, прежде чем моя мать стала настоящей немертвячкой. Ты понимаешь, что это значит… Рэчел? – Слова Айви были медленными и точными, слетая с ее губ с негромким постоянством заученных псалмов.
– Нет, – отозвалась я, еле дыша.
Айви так наклонила голову, что обсидиановая волна ее волос заблестела в неярком свете. Теперь она наблюдала за мной из-за этой волны.
– Вирусу не пришлось ждать моей смерти, чтобы меня обработать, – сказала Айви. – Он сформировал меня еще в материнской утробе, давая мне понемногу от обоих миров, живого и мертвого.
Губы ее разделились, и я задрожала при виде ее острых зубов. Хотя отчаянно старалась не дрожать. Пот выступил у меня на пояснице, и, словно бы в ответ на это, Айви сделала глубокий вдох и задержала его в себе.
– Мне очень легко давить аурой, – сказала она, медленно выдохнув. – На самом деле весь фокус в том, как от этого удержаться.
Айви снова села прямо, и дыхание со свистом вышло у меня из носа. Услышав этот звук, Айви вздрогнула. Затем медленно и методично опустила на пол сапожки.
– Кроме того, хотя мои рефлексы не столь хороши, а моя сила не столь велика, как у настоящей немертвячки, и в том, и в другом я намного тебя превосхожу, – сказала она.
Я прекрасно все это знала. Вопрос о том, зачем Айви мне это рассказывает, десятикратно усилил мой страх. Отчаянно стараясь не показывать Айви своей тревоги, я заставила себя не вжаться еще глубже в кресло, когда она положила ладони на стол по обе стороны от креста и подалась вперед.
– Больше того, мне гарантировано обращение в немертвячку. Даже если я умру одна в широком поле, и вся кровь до последней капельки останется у меня внутри. Никаких забот, Рэчел. Я уже сейчас вечная. Смерть только сделает меня сильнее.
Сердце мое бешено колотилось. Я не могла оторваться от ее глаз. Проклятье. Все это было куда больше того, что мне хотелось узнать.
– А знаешь, что во всем этом самое лучшее? – спросила Айви.
Боясь, что мой голос меня подведет, я молча помотала головой. Я шла по лезвию ножа, желая узнать, в каком мире живет Айви, и в то же самое время стараясь туда Не угодить.