Мертвая вода
Шрифт:
Так рассказывали Феликсе ее многочисленные наставники, включая родителей, а также саму Маронду, ставшую очевидцем многих судьбоносных событий. Мать Феликсы, леди Валисс Ферран, была очень тихой и скрытной женщиной, и будто робела перед собственной дочерью. Но при этом — очень сильно любила, и Феликса это знала, потому что Валисс никогда не боялась это показать. Нельзя сказать, что девушка часто расстраивала мать, и все же Феликсе нередко бывало необъяснимо стыдно перед ней.
Когда они бежали через пустыню, и Маронда осталась, чтобы дать шанс хотя бы
Все-таки чего-то она не знала о матери. Чем эта тихая, мирная женщина могла помочь хитрой ведьме Маронде?
Феликса знала, что магические способности передались ей по материнской линии, но сама Валисс никогда не колдовала. Разве что…
— Фель, ты в порядке?
Волшебница вздрогнула, отвлекаясь от своих мыслей. Большинство моряков разбрелись с обеда, кто на дежурство, кто по каютам. Остались Акыр с Цефорой, Кистень и ее старые знакомые. Все они обеспокоенно смотрели на нее и друг на друга.
— Так ты считаешь, что антимаги устроили заговор? Они убили императора? — взволнованно спросил Фабио.
Феликса кивнула.
— Тому есть немало свидетельств, — она стала рассуждать вслух, чтобы не выпадать из беседы. — Во-первых, в сокровищнице Мордреда Пигсвелла оказалось много императорских артефактов. Часть заряжены магией или эманируют ее остатками. Тот, кто передал их Мордреду, дал ему и амулеты, способные засечь активную магию. В Бедеране таких никогда не делали! При этом охраны в Боархолле явно недостаточно для хранения таких ценностей. Так тоже не бывает, — покачала головой она. — Значит, эти гексы могут намного больше, чем думает хозяин замка. Запустить локальный Колодец, например…
Брисигида поморщилась. Ей тоже до сих пор было не по себе от последствий Колодца.
— Сам факт, что в первую очередь взялись за магов, кажется мне самым убедительным доказательством, — кивнула Цефора. — Уверена, среди антимагов осталось немало верных приспешников Тавроса.
— Таврос давно умер, — возразил Акыр. — Даже его советники не поддерживали его политику. Что уж говорить об антимагах!
Кистень задумчиво поскреб подбородок.
— Я что-то не понимаю, — проворчал он, — что за антимаги такие? На ведьм охотятся?
Лаэрт и Феликса переглянулись.
— Теперь ты рассказывай, — сказала она.
Лаэрт на секунду задумался.
— Антимаги — это особые убийцы, элитное подразделение, которых начали тренировать около полувека назад в тундре на севере Арделореи, — начал он. — Сперва они выполняли роль личной гвардии императора Тавроса, который очень боялся волшебников. Но ассасинов-антимагов народ боялся намного больше чародеев, потому что их методы… — Лаэрт замялся, силясь подобрать слова. — Противоестественны. Если бы не смерть Тавроса, в Славире все передрались бы, и горожане, и маги, и убийцы.
— Главу антимагов казнили вскоре смерти Тавроса Второго, — тихо добавила Брисигида. — Он совсем обезумел, когда узнал, что наследник Тавроса — чародей. Покушался на жизнь императора Леветира, но его защитил Драган Ферран. Отец Феликсы. Он великий воин…
— Был, — глухо добавила Феликса. — Да, отец тогда был еще совсем молод, но сумел справиться с убийцей. Он рассказывал, что чуть не умер в тот день.
— Так они искусные воины, получается? — нахмурился Кистень.
— Убийцы и садисты, вот кто они, — буркнул Лаэрт. — Воины бьются честно. Ассасины сражаются, как крысы: тайком, из засады, не гнушаясь ничем, включая яды и калечащие ловушки…
— А я все думал, как вам сказать, что за мной могут прийти опасные люди, — хохотнул Кистень, ничуть не убоявшись «убийц и садистов». — А моим бандюгам, похоже, придется встать в очередь, да еще и поберечься!
Брисигида и Цефора переглянулись и тоже рассмеялись.
— За каждым, кто сидит за этим столом, кто-то охотится, — сказала наконец Феликса. — За кем-то более активно, за кем-то — менее. Никто не должен извиняться за такое, — уверенно продолжила она. — Никто не несет ответственность за действия своих преследователей. Никто не виноват, что родился с магическими способностями или неприличной для пирата честью, — Кистень неловко заерзал под ее взглядом, догадываясь, что последнее относится к нему. — Единственное, что я могу пообещать вам — что не пожалею никаких средств, чтобы защитить всех, кто мне доверился.
Выговорившись, Феликса вдруг осознала, что Дина была права до последнего слова, когда разговаривала с ней возле ее каюты. Все это время она разрывалась между чувством вины и оскорбленным самолюбием, не понимая, что у их проблем один корень, одна причина, и одно неотделимо от другого. Теперь у нее были силы со всем смириться и продолжить борьбу, в том числе за свою жизнь.
— Я тоже, — кивнул Лаэрт.
— И я, — отозвалась Брисигида.
— Мы все, — добавил Данатос. Фабио согласно закивал.
Феликсе стало намного спокойнее от этого разговора, от озвученного обещания, от поддержки Брисигиды и остальных.
— Добро, — сказал наконец Акыр. — Постоим друг за друга, как и положено одной команде. Покажи лучше, милсдарь штурман, свой маршрут.
И они все уставились на карты, разложенные одноногим навигатором. «Как и положено одной команде», — повторила про себя Феликса.
* * *
Дина с самого утра стояла у левого борта.
Когда она встала, было солнечно и свежо. Новая наставница показывала ей дыхательные упражнения, и они долго их практиковали: втягивали воздух разными ноздрями по очереди, глубоко вдыхали и мелко и часто выдыхали, задерживали дыхание и наоборот, наполняли легкие полностью. «Дыхание, — говорила наставница, — это основа твоей силы, твоей природы. Когда ты дышишь, ты говоришь с ветрами. Они слушают тебя, как песню, как змеи слушают заклинателя с дудочкой, и ждут, когда ты объявишь свою волю».