Мертвая вода
Шрифт:
Брисигида, Данатос, Лаэрт и Дина напряженно вслушивались уже больше получаса. Никто из них, даже Данатос с его сверхъестественно острым слухом, не мог различить звуков, описанных Феликсой. Однако Брис другого и не ожидала.
— Я не думаю, что это просто галлюцинация, — сказала она Феликсе, когда та наконец объяснила, что именно ей послышалось. — Эти воды перенасыщены темной магией. Я ощущаю присутствие какого-то древнего существа.
— Темная не всегда значит злая, — заметила Феликса. Барьер неумолимо тянул из нее силы. Если бы не Брисигида с ее целительными чарами, она могла бы этого и вовсе не ощущать, но сейчас она ужасно радовалась ощущению
— В этом случае можно уверенно предположить, что ничего доброго тут нет, — заверила ее Брис. — Нужен более точный анализ, но он скорее всего только подтвердит мои догадки. Подозреваю, что замешана мощная некромантия.
— Это в некоторой мере объясняет, почему я слышу то, чего никто больше не слышит, — согласилась волшебница.
Феликса говорила о том самом звуке, который описал в судовом журнале Фарнисс: дикий крик, похожий на чайку, но куда более жуткий. Кроме того, она призналась, что слышит и другие странные звуки, например, стоны, как у китов, но тоже безусловно не имевшие к ним отношения. Временами до нее доносился зловещий шепот, в котором она не могла распознать ни единого слова. И кто знает, что еще чародейка услышала бы, если бы не барьер?
Брисигида была благодарна Дине за наблюдательность и беспокойство о Феликсе. Та уже не в первый раз игнорировала тревожные симптомы своей «послежизни». В этот раз, однако, эти симптомы могли предупредить их об опасности, тем более что им еще предстоял более глубокий рейд в эти места.
Когда Брис высказала это Феликсе, та сокрушенно призналась:
— Я и сама это сообразила, когда Дина спросила меня. Займешься анализом местной ауры? Нам плыть еще не меньше двух часов. Если только и время в этом проклятом месте не течет иначе…
Теперь Брисигида собиралась разместить на корабле особые датчики. Удачное стечение обстоятельств, благодаря которому в ее распоряжении оказалось множество драгоценностей для зачарования, позволило ей изготовить датчики некротической энергии и темной магии высочайшего качества. Если бы она уже находилась в эпицентре распространения энергии такого характера, ей было бы далеко не просто это сделать. Но магический барьер делал свое дело, пропуская только тончайшие сигналы, которые Феликса притягивала к себе, как некротический маяк. Без такого маяка никакие сигналы не проникли бы через преграду. «Не преграду, — поправила себя Брисигида, — маскировку». Феликса настаивала, что отгораживаться от непонятного тумана толку нет, куда эффективнее создать иллюзию, что их не существует.
«В последнем рейде в эти места я поняла, что этот дурацкий туман подчиняется разумному существу и служит ему чем-то вроде органов чувств. Для меня в моем нынешнем состоянии разницы нет, а вот вас надо защитить. И если я создам ограждающие чары, будет только хуже: это существо сразу поймет, что на его территории кто-то, кто его боится, кто-то враждебный, а значит, нужно атаковать. Бороться с ним — кем или чем бы оно ни было — мне не по силам», — терпеливо объяснила она.
Жрица ей полностью доверяла в этом вопросе.
Наполнив камни-датчики, она раздала их своим помощникам — брату, Лаэрту, Дине, Фабио и внезапно вызвавшемуся молчуну Джереми Киттерсу — и сказала, как их нужно поместить. Через иллюминаторы в каютах и резные отверстия стоков фальшборта * пропустили прочные тонкие нити. К ним крепились датчики, светившиеся от чар. Некоторые поместились почти на уровне ватерлинии, другие — у самой поверхности воды, а парочка ушла под воду.
Брисигида до последнего не была уверена, что они будут работать, как надо. Чужеродная, враждебная аура, нестабильные магические эманации, а самое главное — маскировочный барьер, намешанный Феликсой из разных чар, создавали море разнообразных помех для датчиков. Тем не менее, кристаллическая матрица, считывающая с них информацию, давала вполне определенную картину.
— Это демон, — без колебаний определила жрица.
Феликса недоверчиво взглянула на нее.
— Понимаю твое недоверие, — улыбнулась Брис. — Но сомнений быть не может. И некротическая, и темная магия в этой области генерируется сильнейшей астральной сущностью, иначе говоря, духом хаотического типа. Грубо говоря, это демон.
— Демоны… духи ушли из нашего мира почти тысячу лет назад, — напомнила чародейка. — Вместе с эльфами, драконами, нимфами, дриадами…
— …И прочими волшебными народами, — закончила Брисигида. — Я знаю. А еще я знаю, почему они ушли. И ты тоже.
— А мы нет! — подали голос Лаэрт и Фабио. Квартирмейстер Киттерс энергично закивал.
— Древние расы наблюдали рождение и развитие человечества, — выручил их Данатос. — В какой-то момент они решили, что люди саморазрушительны по своей натуре. Они смотрели в будущее иначе, чем человеческие провидцы и оракулы. И увидели там что-то, чему не пожелали быть свидетелями.
— Апокалипсис? — предположил Фабио.
— Почти, — кивнул Дани. — Гибель Сердца Мира.
— Это только теория, — буркнула Феликса.
— А что это вообще значит? — с недоумением спросил Лаэрт.
Дина уже несколько минут слушала их разговор. Брисигида подумала, что немного теории девочке будет только на пользу, а остальным даст необходимые объяснения.
— Чтобы понять, что такое Сердце Мира, нужно знать основы магических манипуляций, — начала Брис. — Прежде всего, мы всегда должны помнить, что существует бесконечное множество миров. Большинство из них не заселены: еще не заселены или уже не заселены. Во многих присутствует только псевдоразумная или относительно примитивная жизнь. Однако все миры объединяет поток энергии, из которой состоит все живое. Мы называем его магией. Она способна принимать разную форму, но доподлинно известно, что в нашем и почти всех остальных населенных разумными существами мирах эта энергия концентрируется в виде огромного хранилища, или источника, или сферы, или узла… — она вздохнула, пытаясь дать мысли более четкую форму. — Назвать эту сконцентрированную энергию можно по-разному. Мы называем ее Сердцем Мира, потому что если ее разрушить, все живое в этом мире почти наверняка погибнет или переродится в темных, озлобленных, несчастных существ, с множеством мутаций и аберраций. Сердце Мира хранит запас магии, способной не только питать жизнь, но и позволять проводить с ней некоторые действия. Сердце, как и магия сама по себе, не принадлежит ни добру, ни злу, воплощая собой природный баланс.
— Точнее и не выразиться, — проворчала Феликса. Выражение ее лица явно говорило, что ей не нравится весь этот разговор.
— Гибель всего живого, конечно, не обязательно произойдет. Но магия умрет и станет недоступна, это факт. Все, кто владеет ей, погибнут точно. Волшебные народы — эльфы и все прочие Древние — тоже были бы обречены на гибель. Так что они не стали ждать последнего дня и потратили уйму сил, чтобы прорваться в другой мир, — добавил Данатос. — Существам вроде меня тоже придет конец, можно не сомневаться. Есть даже пророчество…