Мертвая земля
Шрифт:
– Только не убивай его, - крикнула мне вдогонку девушка с ружьем.
– Он мой. Я сама его убью!
Ничего себе, какие герлы пошли кровожадные! Хотя, о чем это я? Глупо ожидать от жертвы насильника толерантного отношения. Подойдя к связанному парню, я разрезал ножом веревки и отошел немного назад - так, на всякий случай. Бедолага завозился, перекатываясь с одного бока на другой и издавая громкие стоны, с нотками подвывания устроился в полусидящем положении, опершись спиной об склон кювета. Первым делом, он дрожащими руками расстегнул пояс своих брюк и спустил штаны, чтобы оценить причиненный ущерб.
– Она же мне фуй отстрелила!
– плача прошептал парень.
– А как ты хотел? Чтобы она тебе его расцеловала, после того, что ты с ней делал?
– глубокомысленно произнес я.
– Парень, давай так - ты перед смертью все мне расскажешь: Кто ты такой? Как захватили девчонок? Куда везли? Что собирались с ними дальше делать? И где ваши подельники?
– Если я вам все расскажу, то вы меня отпустите?
– с нескрываемой надеждой в голосе, спросил парень.
– Ты, что дурак? Кто же тебя отпустит, после того, что ты натворил?
– усмехнулся я.
– Ты мне в любом случае все расскажешь. Либо добровольно, либо под пытками, но расскажешь - даже не сомневайся. Давай, не тяни, рассказывай - может, хоть часть грехов искупишь. А там, глядишь, даже время помолиться останется.
– Ну, помогите мне! Ну, пожалуйста...- дальнейшие слова парня было не разобрать, так как он забился в истерике.
Крупные слезы брызнули из глаз, и он завыл, как раненное животное, громко и надрывно. Я, честно говоря, человек с крепкими нервами, всякое в жизни приходилось видеть: и полуразложившиеся трупы, объеденные рыбами, и как рыдает мать, когда при ней вытаскивают из петли её ребенка, видел, даже, как-то раз - как человек облил себя бензином и поджег. Но, вот, к мужским истерикам почему-то отношусь, крайне негативно - брезгливо, аж до зуда на коже!
Хрясь!
– мой ботинок врезался в голову плачущему парню. От удара, голова, сильно мотнулась в сторону, и парень завалился на бок.
– Еще, хоть слово не по делу вякнешь, и я тебе вырежу глаз. Понял?
– зло произнес я, упирая лезвие ножа, в сантиметре от правого глаза парня.
– Хорошо. Хорошо, я все скажу, - затравленно прохрипел парень: - Зовут меня - Леша. Леша Карсин. Я - студент, учусь в Керченском морском технологическом институте. Квартиру в Керчи снимаю. У меня сосед по лестничной площадке служит в Керченской исправительной колонии. Как весь этот ужас начался, так он домой прибежал с автоматом и говорит, что надо бежать из города. А у меня, как раз деньги были - родители передали за второй семестр заплатить. Мы на эти деньги продуктов накупили, погрузились в машину, где были какие-то странные типы и уехали из города. Потом, к нам еще несколько мужиков присоединилось. Бухали два дня. Потом они откуда-то автоматы с патронами привезли. А, Кузьмич, ну это мой сосед, он сказал, что в такое смутное время - красивые девки самый верный товар. Ну, вот и решили они захватить как можно больше баб. Ну, чтобы для себя и для продажи. Я не виноват, меня заставили...
– вновь зарыдал паренек.
Писец! Приплыли! Работорговля вернулась! И это в начале двадцать первого века! Мля! Это, что же твориться с миром, если такая погань выживает! Ну, с этим сопляком все понятно: инертное существо, которое не имеет своей цели в жизни. Идет туда, куда его ведут. Сказали родители: идти учиться - пошел учиться. Сказал сосед: пошли баб насиловать - пошел насиловать. Собственных мозгов в голове нет.
Хрясь!
– ботинок еще раз влетел в голову парню. Так, для профилактики - чтобы перестал реветь и продолжил говорить.
– Не бейте меня, я и так пострадал, - парень размазывал по лицу сопли и слезы.
– Они сейчас разместились в одном фермерском хозяйстве, что в пяти километрах от села Семисотка. Фермера и всю его семью убили. Но я не убивал. Я никого не убивал.
– Насиловал?
– строго спросил я, слегка нажимая на рукоять ножа, тоненькая струйка крови потекла по лицу парня.
– Да-аа, - вновь зарыдал во все горло бедняга.
Бах! Бах!
– две пули, выпущенные из моего автомата, пробили плечи, обездвиживая жертву. Ноги ему, еще из ружья посекли, а я теперь и руки подвижности лишил - теперь он точно никуда не денется.
– А-ааа!
– громко завыл раненный.
– Прелестная гурия, он - ваш, - сказал я девушке, выбравшись из кювета.
– Только когда его убьете, подождите несколько минут, пока он воскреснет, и сделайте контрольный выстрел в голову. Хорошо?
– Дай нож, - требовательно сказала девушка, протягивая руку.
– Держи, - я протянул ей штык-нож от своего автомата. Штык, кстати, был тупой, как мозги депутата.
– Только давай побыстрее, а то нам еще ехать и ехать. И ружье отдай мне, не хватало еще, чтобы он тебя в заложники захватил.
Девушка взяла штык-нож в руки, попробовала пальцем остроту лезвия, потом внимательно посмотрела на меня и почему-то победно улыбнулась. Ну, и с какого перепугу, она улыбается? Нож же тупой, как валенок, таким резать не получиться только, пилить, или колоть и то, прикладая очень и очень большие усилия. Не то, чтобы мне было слишком интересно, что там барышня собирается делать с недобитком, но все-таки я решил проконтролировать этот процесс, а, то еще так увлечется, что не заметит, как он умрет, а потом воскреснет и её покусает.
Девушка, перекидывая нож из одной руки в другую, спустилась в кювет и присела на корточки, рядом с раненным парнем. Сверху, я видел, что раненый лежит с закрытыми глазами, а его губы беззвучно шевелятся - наверное, решил последовать моему совету и сейчас молиться. Вот только поздно это, такой твари дорога одна - в ад. Хотя, кто бы говорил. У самого за плечами уже столько трупов, что и мне в рай дорога закрыта.
Девушка, внимательно глядя в лицо парня, ласково провела пальцами по его щеке. Раненый, от неожиданности дернул головой и открыл глаза. Потом девушка, начало что-то тихо и быстро говорить парню. Что она говорила, я не слышал, но парень начал затравленно мычать, и пытаться отодвинуться от девушки как можно дальше. Барышня извлекла из кармана какую-то грязную тряпку и с силой забила её в рот парню, потом она высоко замахнувшись ножом, несколько раз сильно ударила раненного в грудь. Поскольку нож был тупым, то он пробивал тело всего на несколько сантиметров, но девушку это не останавливало она била как заведенная кукла. Раз за разом, не останавливаясь, нож поднимался вверх и опускался вниз, оставляя после себя не глубокую колотую рану. Когда нож попадал между ребер, то он погружался глубже - сантиметров на пять-шесть, но тогда барышне приходилось упираться одной рукой в тело жертвы, чтобы выдернуть застрявший нож. Уловив тот момент, когда парень умер, я спрыгнул вниз, и, обхватив девушку за плечи, оттащил её в сторону. Видимо она впала в полубезумное состояние, потому что начала царапаться и вырываться. Я влепил ей несколько звонких пощечин, и прижал к земле, чтобы она успокоилась. Девушка несколько мгновений еще пыталась вырываться, а потом как-то сразу обмякла всем телом и зарыдала. Я держал её в объятиях минут двадцать, пока она не перестала плакать. Оставив её лежать на земле, я посмотрел на тело парня, пока он лежал неподвижно, но потом, вдруг дернул рукой и начал медленно поджимать ноги. Ага, воскресает! Я поднял автомат и подошел поближе, внимательно смотря на труп - не хотелось пропустить тот миг, когда зомби окончательно придет в себя. Мертвец дернулся всем телом, пытаясь, стать на ноги и тут он повернул голову и посмотрел на меня... бах!
– от неожиданности, я нажал на спуск и, автоматная пуля пробила лоб, так и не поднявшегося зомби. Вот это взгляд! Мутный и страшный, как... как? Как сама смерть! Стоит признаться, я выстрелил не от неожиданности, а скорее всего - испугался, когда эта тварь посмотрела на меня своими мертвыми глазами, то по коже прокатился мороз и где-то внизу живота, все сжалось от страха. Все! Для себя я окончательно решил: увидел зомби - стреляй ему в голову. Закончились патроны - руби головы топором. Нет топора - кидай кирпичи, уж чего, а кирпичей в нашей стране, как грязи. Чем быстрее всех мертвых тварей убьем, тем легче будет жить живым!
– Барышня, вы как успокоились?
– спросил я.
– Успокоилась.
– Ну и отлично. Бегом наверх и в машину. Ружье забери, - я протянул девушке двустволку.
Выбравшись из кювета, я загнал девушек в кузов машины и забрался в кабину.
– Колян, а ты умеешь водить грузовик?
– спросил я.
– Да. Практики, правда, давно не было. А, что?
– Садись за руль. Пока доедем до погранпоста, будешь практиковаться.
– Хорошо, - ответил Николай, меняясь местами с Глебом.