Мертвецы выходят на берег. Министр и смерть. Паршивая овца
Шрифт:
Старый хутор расположился на заросшем травой склоне. Темные ели, окружавшие дом, производили довольно неприятное впечатление и создавали своеобразную атмосферу, которая больше всего подошла бы для похорон. Вы ничуть не удивились бы, заслышав в таком месте печальный голос норвежской скрипки феле, запевшей мелодию «В минуты одиночества». Но было тихо. Почти неестественно тихо.
Я остановился на опушке леса, чтобы получше рассмотреть деревянный дом. Низкая крыша была покрыта замшелой черепицей, а дверь сделали такой маленькой и тесной, как будто жилище специально строили для карликов и гномов.
Лес был безмолвен. Единственной птицей в нем был я. Но и я не пел.
Я подошел поближе.
Похоже было, что дом простоял тут не меньше ста лет. Какой-то крестьянин работал здесь, наверное, не покладая рук, выплачивая аренду господину из главной усадьбы Люсефьорда. Растения, им посаженные, давно увяли, животные его давно уже пребывали на небесах, а сам он лежал где-то неподалеку под землей и горько сожалел о потраченном понапрасну времени.
Я осторожно подошел к одному из окон и, наклонившись, заглянул внутрь. Единственное, что я увидел, было мое собственное отражение в темном окне.
Я загородился от света руками и приблизил лицо вплотную к окну. Комната была пуста.
Зато я смог разглядеть ее спартанскую обстановку. Стол, пара стульев, комод и кровать. Книжная полка в углу. На столе лежала газета и раскрытый журнал. Рядом стояла чашка. Несмотря на пустоту, комната выглядела вполне обитаемой.
Я отошел от окна и завернул за угол. Под маленьким козырьком расположилась дверь. Я попробовал ее открыть — она была не заперта.
Я предусмотрительно распахнул дверь настежь, прижал ее к стене и тщательно осмотрелся, прежде чем войти внутрь. Затем на секунду остановился и прислушался.
Я очутился в той же комнате, какую видел через окно.
И вновь у меня возникло довольно неприятное чувство, что дом обитаем и просто затаился, а дверь вовсе неспроста оставили открытой. В комнате было холодно, но не чувствовалось запаха гнили. Постель разобрана, и когда я втянул воздух, то почувствовал слабый запах кофе.
Я подошел к столу и посмотрел в чашку. Пустая, но на дне сохранились остатки влаги.
На белом поле журнала кто-то написал ряд цифр: 095 44 1 и семизначный номер телефона. Если я не ошибался, это был лондонский номер. Я вырвал лист, сложил его и засунул во внутренний карман.
Затем осмотрел еще раз комнату. Подошел к комоду, открыл все ящики, но не нашел там ничего интересного. Старая летняя одежда в двух первых ящиках, третий был пуст, а в последнем лежали чистые пачки бумаги, конверты и рекламные ручки из банков.
На книжной полке стояли зачитанные детективы и вестерны. Стопка иллюстрированных журналов для мужчин завершала картину. Я раскрыл один из журналов на развороте. Девушка была мне незнакома, и я лишь на секунду задержал на ней взгляд.
Затем я направился на кухню, расположенную на другой стороне дома. На разделочной доске, лежали крошки свежего хлеба, а в ящике стола я нашел горбушку, которую при всем желании нельзя было назвать заплесневевшей.
Я заглянул в стенные шкафы. Консервы и концентрированные супы в пакетиках. Кусочек сыра и банка варенья. Полбутылки сока и жестянка с кофе. Я раскрыл банку, и в нос мне ударил запах свежемолотого кофе.
Дверь из кухни вела прямо во двор.
Я попробовал ее открыть. Можно подумать, что двери в этом доме всегда оставляли нараспашку.
На сырой земле явно были видны следы ног. Кто-то убегал в сторону леса и поскользнулся, но не упал, а успел подставить руку. Причем этот кто-то так спешил, что даже не успел запереть двери.
Я посмотрел на лес. Затем на свои туфли. Они вряд ли подходили для подобной прогулки по горам. Кроме того, начинало по-настоящему темнеть. Короче, все обстоятельства не делали вылазку в лес особенно приятной.
Я прошелся по дому еще раз, а затем вернулся к своей машине.
Собственно, эта поездка не дала мне ничего интересного. Таинственный обитатель дома мог быть Александром Латором. Но мог быть и Хансом Хаугеном, законным владельцем хутора. Но почему тогда он убежал? Или у меня слишком богатое воображение? Может быть, он или они просто пошли в лес погулять… Может быть, если бы я подождал…
Но нет. Ничего из этого не выйдет. Мне нечего тут больше делать. Никто не поручал мне искать Латора. Он сам просил меня забыть об этом деле. Сирен послала к черту, не говоря уже о пожеланиях Данкерта Мюуса…
Может, мне действительно следовало успокоиться, найти тихую бухту и осесть там навсегда.
В Родалене я решился все-таки сделать последнюю попытку и, найдя в кармане достаточное количество мелочи, остановился у телефонного киоска и набрал тринадцать заветных цифр, в надежде соединиться с таинственным абонентом в Лондоне.
Металлический голос ответил: «Здравствуйте, это Сити-банк, Лондон. Пожалуйста, назовите ваш код».
Пока я пытался выдавить из себя что-нибудь по-английски, после небольшой паузы раздался тот же голос: «Пожалуйста, назовите номер вашего банковского счета».
Я не ответил.
Голос вновь повторил с той же самой интонацией: «Пожалуйста, назовите номер вашего банковского счета».
После небольшой паузы все внезапно началось сначала: «Здравствуйте, это Сити-банк, Лондон…»
Я понял, что это автоответчик, и повесил трубку.
Я сел в машину, заинтригованный еще одной непонятной информацией.
У меня было полно вопросов, на которые я не знал ответов. У кольцевой дороги в Вике я заплатил пять крон за возможность въехать в город. Визу на пребывание в Бергене мне выдали тут же, шлагбаум поднялся, и я очутился на мосту Нюгордс, постоял в пробке и свернул наконец на улицу Ларса Хилле.
В центре, как всегда по вечерам, было полно машин. Молодые люди медленно катили в своих шикарных автомобилях вдоль тротуаров, стремясь удовлетворить свою жажду приключений. Как только на глаза им попадался подходящий экземпляр, все четыре цилиндра мотора взрывались и на полной скорости, почти снося угловой дом, машина мчалась вокруг квартала, чтобы через несколько секунд возникнуть на том же самом месте, и ее хозяин имел возможность медленно опустить стекло и небрежно бросить: «Как насчет прогулки, крошка?» Все это было старо как мир и точно соответствовало содержанию американских боевиков.