Мертвое Небо
Шрифт:
– Я не воин,– тихо проговорила девушка.
– Кто тебе это сказал?
– Я женщина.
– Ты больше. Ведь у тебя – магический дар.
– Он бесполезен.
– Ты всего лишь вышла в Холодное море…
Холодное море. Причудливый изгиб фьорда, скалы с редкими пятнами зелени, тяжелая, как расплавленный металл, вода… Данил закрыл глаза и увидел береговые камни, припудренные белым налетом соли, широченную спину Нила Биоркита, с легкостью кугурра перепрыгивающего с валуна на валун. Ах, сколько отдал бы светлорожденный Данил Рус за то, чтобы воочию
Воин открыл глаза. И увидел склоненную темноволосую головку Ниминоа.
– Ними,– произнес он ласково.– Послушай. У этого Правила есть продолжение:
«Прошедший Путь подобен каменному утесу. Волны, бурные и тихие, огибают его. И корабли его огибают, чтобы продолжить путь. Ничто в мире не грозит ему гибелью, ибо выбрал он Место и нашел себя».
Девушка тихонько вздохнула.
«Она хочет, чтоб ее оставили в покое,– подумал светлорожденный.– Наедине с ее горем».
– Всё,– сказал Данил, поднявшись.– Боги щедро одарили тебя, Ниминоа. Думай.
Он отошел от костра, огорченный тем, что не сумел найти нужные слова. Тем более, это было не всё Правило, потому что сказано в нем:
«…ибо выбрал он Место и нашел себя. Но и им повелевает Судьба».
Когда Дорманожу доложили о том, что его желает видеть Треос, риганец отлеживался в горячем бассейне. Болела спина после падения с парда.
– Пусть войдет,– разрешил Дорманож.
Брат-Хранитель Кариомера, сразу видно, не принес утешительных новостей.
– Их нет в городе,– заявил он.– Мы взяли три десятка черноповязочников и допросили их. Шестеро умерли, остальные наболтали столько, что хватит на сотню приговоров!
Треос пододвинул к бассейну кожаный стул, уселся, поглядел на красное распаренное лицо Дорманожа и подумал: может, зря он так суетится? Будет ли Дорманож покровительствовать ему? Вопрос. А вот Отец-Наставник Крун очень недоволен. Не будь здесь риганца, Крун попросту запретил бы своему Брату-Хранителю трогать черноповязочников. Если атаманы решат объявить войну – еще не известно, кому достанется победа. Конечно, потом придут войска из Воркара и сравняют город с землей, но мертвому Треосу вряд ли от этого полегчает. Впрочем, и Треос проявил осторожность: все схваченные бандиты – из мелких шаек. Ни одного из банды Пять Левых. Треос особо проследил за этим, хотя ему прекрасно известно, кто набезобразничал на рыночной площади. К сожалению, об этом известно и жирному приспешнику Дорманожа Опосу. Толстяк самолично допрашивал черноповязочников.
– Так что же они наболтали? – спросил Дорманож.
– У черноповязочников смена власти. Убит самый важный из атаманов – Смерть-Бочка.
– Хорошо. Одним ублюдком меньше,– проворчал Дорманож.
– К сожалению, не так уж хорошо,– возразил Треос.– Смерть-Бочка помогал нам и пользовался доверием. Он был из наших «морских взымателей». Именно он отвечал за порядок во время казни. Но его убили. И пустили слух, что он был магхаром. Поэтому все его люди пошли под руку убийцы, атамана Сожри-Всё. А этот – совсем другой.
– Почему? – недовольно спросил Дорманож.
Он никогда не имел отношений с черноповязочниками. В Ригане их не водилось – нечем поживиться; а в Воркаре Дорманож занимался другими вещами.
– Потому что этот Сожри-Всё в прошлом воинствующий монах. Но был изгнан из Святого Братства с усекновением руки за воровство. Хитер и подл, как крыса. И очень опасен.
– Меня не интересует бандитский атаман! – Дорманож поднялся, вода выплеснулась из бассейна, и Треос поджал ноги, чтобы не замочить замшевые сапоги.
Риганец накинул на плечи простыню, подошел к столу, налил себе разбавленного вина. Треосу не предложил.
– Разошли гонцов во все города к югу и востоку от Кариомера,– распорядился Брат-Хранитель Ригана.– Уверен, имперец попытается прорваться в Конг! Личная благодарность тому, кто доставит любые сведения. Разошли следопытов, свяжись с лесными разбойниками. Пусть все ищут, пусть землю носом роют! – прошелся по комнате взад-вперед, шлепая босыми ногами, остановился напротив Треоса, наклонился: – Выследи мне имперца, брат, и, клянусь славой Величайшего, я лично доложу о тебе Наисвятейшему.
– Сделаю все, что смогу! – воскликнул Треос. Он заметно оживился.– Позволь приступить немедленно?
– Да. Ссылайся на меня… или прямо на Наисвятейшего. Он нас поддержит наверняка!
Последнее «нас» отозвалось в ушах Треоса ударами праздничного гонга. Воодушевленный, он выскочил из бассейной, а Дорманож, швырнув простыню на пол, опять погрузился в горячую воду и приказал себе думать. Думать, думать…
II
– Нам нужно пройти около двухсот миль,– сказал Спот.– Примерно вот так,– он прочертил маршрут палочкой на мокром песке.– Напрямик короче, но не безопасней. Монахи в чащу не заходят. Лесные братья – тоже. Они предпочитают дороги, лесные братья. Поверь, уж я-то знаю! – И захихикал.
Впрочем, Данил и раньше догадывался, почему их проводник так хорошо разбирается в тайных тропах.
– Вот такой круг – и мы выйдем прямо к Засову,– Спот завершил дугу кружком и сунул прутик в рот.
Данил поглядел на «карту», потом – на проводника.
– А почему не обойти и Засов? – предложил светлорожденный.– Припасов у нас пока хватает.
– Засов – потому и Засов, что запирает дорогу к перевалу.– Спот сплюнул.– Обойти можно. Но трудно. И только пешком. Что скажешь? – Он вопросительно взглянул на светлорожденного.
За время путешествия страха у проводника поубавилось. Данил не выдыхал огонь и не впадал в беспричинную ярость. Одним словом, более походил на человека, чем на демона. И о девушке заботился, хотя и не спал с ней. Демоны, как предполагал Спот, ведут себя иначе. Или нет?
– А ты сам что выбрал бы? – спросил Данил.
– Пешком – не стоит,– ответил проводник.– Девушке будет трудно, к тому же вам понадобятся пища и теплые вещи. Там, в горах.
– Вам? – переспросил Данил.– Ты не поведешь нас через перевал?