Мертвое озеро
Шрифт:
Легенду о Мертвом озере знают все в наших краях. Человек, который по незнанию искупается, умоется или выпьет воды из озера, умрет в течение нескольких дней, недель или месяцев. Такова месть Лешачихи.
Конечно, современные люди не верят в подобные легенды, появление Мертвого озера он объясняют движением земных плит, подземными источниками и прочим. Вот только после того, как в этих местах бесследно пропала одна крупная экологическая экспедиция, люди перестали исследовать эти места, объявив их аномальной зоной.
И правильно сделали. Не стоит ходить туда, где тебе не рады.
***
Чем дальше мы уходили от Большого холма, тем хуже становилась дорога. Мы шли медленно, колеса телеги то и дело застревали в ямах и ухабах, и нам приходилось толкать ее. Улита иногда оглядывалась, чтобы удостовериться, что мы все еще идем за ней. Иногда, когда мы с Мариной выталкивали телегу из очередной ямы, Улита успевала передохнуть, усевшись на пень или корягу.
После нескольких часов пути, мы сделали привал. Увидев на дереве возле дороги огромного черного ворона, Улита замахнулась на него своей клюкой и закричала ему:
– Передай своему хозяину, что Улита идет на Мертвое озеро. Мне туда есть дорога! А эти все – со мной.
Улита небрежно махнула рукой в нашу сторону. Я видела, как Марина с Кириллом красноречиво переглянулись между собой. Признаться, я и сама решила, что Улита слегка тронулась умом, раз говорит с птицей. Но внимательно посмотрев на ворона, я увидела, что это, действительно, не обычная птица. Во взгляде черных глаз-бусинок читалась вековая мудрость и тревога.
– Что-то строг нынче Озерник. Серчает на меня опять… Ну да ладно, разберемся, – тихо сказала Улита.
– Озерник? – спросила я шепотом, – Он точно нас не тронет?
Ведьма отмахнулась от меня, как от надоедливой мухи, что означало, что она не настроена сейчас разговаривать. Отдохнув, мы отправились дальше. Вскоре старуха все же позволила мне догнать ее и спросила приторно ласковым тоном:
– Ты-то все дела дома уладила, Анфиска? Не жалко дом-то оставлять?
Я пожала плечами.
– С тех пор, как мамы не стало, меня дома особо ничего и не держит.
Улита помолчала, а потом снова спросила:
– Думаешь, этот парень стоит того, чтобы идти на такие жертвы ради него?
Мне не хотелось говорить с вредной старухой о Кирилле и о моих чувствах к нему, но и проигнорировать ее вопрос я не могла.
– Когда любишь, то жертвовать чем-то – естественно. Когда любишь, то готов на все ради любимого. Хотя… не знаю, понимаешь ли ты, о чем я.
Улита усмехнулась после моих слов и замолчала, а потом и вовсе отошла от меня в сторону.
Мы шли вперед. Марина и Кирилл молчали. Когда общее молчание стало невыносимым, чтобы хоть как-то приободрить всех, я обернулась и спросила:
– Красиво здесь, правда?
Кирилл улыбнулся мне в ответ и кивнул, а Марина скривила губы.
– Анфиса, извини, конечно, но что-то я уже переживаю. Когда мы уже придем на место? – сказала она.
– Уже скоро, – ответила я и отвернулась, чувствуя, что Марина раздражает меня все сильнее. Поблизости вдруг раздалось громкое карканье. Я подняла голову. Это снова был ворон. Он что, преследовал нас?
***
Тогда давно, когда Кирилл с юношеским пылом добивался моего расположения, я все-таки сдалась. Рискнула поверить в то, что можно стать счастливой с человеком, который не равен тебе. Я рискнула поверить в то, что смогу превратиться из наивной деревенской простушки в стильную и утонченную городскую леди, которая будет под стать Кириллу.
В какой-то момент для меня перестало существовать все: учеба, окружение, друзья Кирилла, его бывшая девушка, которая каждый раз косо смотрела на меня, как будто это я была виновата в том, что их пара распалась.
Я влюбилась в Кирилла без памяти, и мне казалось, что он так же сильно любит меня. И вот, когда я окончательно доверилась ему, выяснилось, что он добивался моего расположения на спор. Он заявил друзьям, что может забыть прежние отношения и влюбить в себя любую девчонку – на раз-два!
Друзья не заставили себя долго ждать. Их выбор пал на меня – самую заурядную и непримечательную среди остальных. Кирилл выиграл спор и даже получил за это деньги. Когда я узнала об этом от его друга, мне стало так плохо, что я пошла в ванную, где меня стошнило. Казалось, вместе с остатками еды из меня выходит горечь, которая в доли секунды наполнила меня до краев.
На меня поспорили – как на куклу, как на вещь. Я все думала и думала об этом, и никак не могла понять, как такое возможно. То есть, я знала одного Кирилла, а на самом деле он был совершенно другим? Что и в каких подробностях он рассказывал обо мне своим друзьям? Гордился ли он своей победой в споре?
Мне не хотелось его видеть, было физически и морально больно от этого разочарования. Несколько дней у меня получалось избегать его. А потом он поймал меня в коридоре университета – бледную, с красными, заплаканными глазами.
– Не убегай! Я в курсе, что ты узнала о том споре. Анфиса, милая, это все было давно, – сказал Кирилл, держа мои холодные ладони в своих руках, – не спорю, все началось именно так – с этого дурацкого спора. И я его, действительно, выиграл. Но при этом я действительно влюбился в тебя, верь мне.
– Как же мне верить тебе после всего случившегося? – воскликнула я, – Солгав один раз, солжешь и второй. А потом вся жизнь постепенно превратится в обман. Признайся, ты же просто хотел отомстить ей…
– Кому? – спросил он, прекрасно понимая, кого я имею в виду.
– Марине. Ты хотел, чтобы ей стало так же больно, как тебе.
Кирилл замолчал, опустил глаза.
– Прошу тебя, дай мне еще один шанс. Всего один, и я все исправлю,– попросил Кирилл, и в голове его прозвучала наигранность.