Мертвое солнце
Шрифт:
Сумасшедшая гонка закончилась на площадке одной из башен, где эльфу удалось скинуть мистика вниз. Магия магией, но телом мистика был обычный, хоть и укрепленный скелет. Удары он просто игнорировал, но падения с такой высоты не выдержал и рассыпался на отдельные косточки.
Саиле же повезло чуть больше. Она всего лишь пыталась избавиться от непонятных полупрозрачных серебристых фантомов, которые оказались в обеденном зале, сейчас больше походившем на гигантский склеп. Фантомы оказались на удивление назойливыми и рассеиваться при помощи обычных заклинаний не пожелали. Пришлось эльфийке идти в библиотеку и отыскивать самые мощные из возможных рассеивающих заклятий. Фантомы были крайне недовольны тем, что от них, таких хороших и красивых, а местами где-то даже разумных, хотят избавиться, и всласть погоняли эльфийку по коридорам. Никакого
Раилиару досталось больше всех. При попытке пробраться в библиотеку ему пришлось отбиваться от заполонивших коридоры сумасшедших и явно бешеных зеленых зверей, размахивающих длинными дубинами и издающих странные завывания, похожие на вопли харрахи в брачный период. Мало того, эти звери еще и кусались! И имели довольно острые зубы. Так что Рай сейчас щеголял в весьма креативном одеянии, состоящем из коротеньких шорт с длинной и довольно неряшливой бахромой, чего-то, напоминающего ловчую сеть, которую по недоразумению использовали вместо рубахи, и высоких, до колена, черных сапог с золотыми пряжками. На обуви, кстати, не осталось даже царапинки. Видимо, кожа, пошедшая на сапоги, пришлась зверям не по вкусу. Ах, да, еще у эльфа имелось два сдернутых со стены в ближайшей гостиной длинных недомеча (или перекинжала — до полноценных мечей клинки недотягивали), вымазанных в ярко-оранжевой слизи, текшей в жилах наколдованных Раалэсом тварей вместо крови.
Рай вздохнул и, печально разглядывая обрывки собственной одежды, еще утром бывшие щегольским нарядом, выдал длинную тираду, в которой высказал свое отношение к умственным способностям одного крылатого мага-недоучки. И откуда у этого самого мага растут руки, и чем эта конкретная персона имеет обыкновение думать, если ей вообще знаком такой сложный процесс, а также свою версию происхождения данного индивида. Получалось, что в родословной несчастного отметилась вся нежить и нечисть, которая когда-либо существовала в пустынях, пьяные в лоскуты сильфы, а также почему-то хозяйка и колдовастик, причем последний — целых три раза.
— … и …! — хрипло согласился Элли, поднимаясь с пола и усаживаясь рядом с братом.
— …! — подтвердила Саила. Мужчины переглянулись, поражаясь, как можно столько вместить в одно слово, и отодвинулись чуть в сторону, уступая местечко в углу.
…Уже наступил вечер. Все эльфы, которые выдержали этот сумасшедший день и не свалились без сознания в каком-нибудь коридоре после особо заковыристой ловушки (а таких осталось всего семнадцать), собрались в холле — единственном месте в замке, в котором ловушки полностью вышли из строя. Злые, оборванные, усталые, голодные, перекрашенные в самые неожиданные цвета, да еще и вооруженные до зубов всем, что смогли найти в замке, вплоть до канделябров. Неизвестно, что хотел сделать обиженный на отвратительное и неучтивое к себе обращение Раалэс, но то, что у него получилась весьма сообразительная и довольно опасная нечисть (впрочем, и нежить в виде мистика была не хуже) — несомненно. Как такое могло получиться у парня, который меньше года изучает магию, было непонятно. И то, что этим самым парнем был измененный иномирянин, не вносило ясности. Скорее наоборот — Раалэс не раз говорил бывшим гладиаторам, да и новоприбывшим тоже, что магии в его мире нет как таковой, да и изначальное полное отсутствие отдельных каналов было не менее красноречивым. Так каким образом у него это вышло?
Элли пошарил по карманам и нашел несколько орешков, оставшихся от вчерашнего ужина. По-родственному разделив их между матерью и братом, эльф принялся грызть свою порцию, пытаясь заглушить голодное бурчание в животе.
Внезапный шум наверху лестницы заставил отдыхающих вскинуть головы и в порыве гнева вскочить на ноги. Впрочем, таких героев было всего двое, и те быстро свалились обратно. Увиденное заставило Элли тихонько зарычать от бешенства.
Перед ступеньками стоял нормально одетый, причесанный, чистый Раалэс и рассеянно почесывал указательным пальцем пузико усевшейся ему на плечо одной из тех крылатых голубых тварей, которые целый день горланили что-то невообразимое. С недоумением оглядев подобравшихся ушастых, в чьих глазах светилась неприкрытая жажда убийства, парень нервно дернул крыльями и растерянно протянул:
— Э-э-э… А что здесь происходит?
ГЛАВА 3
Пинок — это тот же подзатыльник, только этажом ниже.
Проснулся я ближе к вечеру, как ни странно, выспавшийся и довольный. Еще бы! Никто ко мне не ломился, не орал, не требовал убрать наколдованные иллюзии. В общем, не нарушал мой сон.
Не спеша переодевшись, я принялся медленно заплетать косу. Укладывающее волосы заклинание, конечно, великая вещь, особенно для длинных волос, но надоедает все время ходить с плетенкой — спине жарко. А модифицировать это заклинание, чтобы была возможность сооружать простую косу, как ни старался, так и не получилось. Приведя себя в относительный порядок, я, с трудом отодвинув тяжеленный шкаф от двери и поставив его на место, вышел из своих комнат… чтобы сразу же пригнуться и заскочить обратно: мимо меня с диким визгом, едва не врезавшись в мою голову, пронеслась голубая летучая мышка, зацепившись коготками за люстру в моей комнате и повиснув на ней вниз головой. Не понял? Они же должны были развеяться еще к полудню! Но напугала, зараза…
Лихорадочно нащупав в кармане камень-ключ, я дезактивировал все заклинания, которые были на нем завязаны, и уставился на небесно-синее чудо на люстре, ожидая, что оно развеется. Ага. Аж четыре раза. Мышка, сорвавшись с места, подлетела ко мне и вопросительно свистнула. Автоматически я протянул вперед левую руку… и создание доверчиво повисло у меня на руке, цепко обхватив лапками указательный палец. Та-а-ак, и что же за чудо я умудрился сделать?
То, что это никакая не иллюзия, мне было уже ясно. Я давал своим иллюзорным мышкам конкретную задачу: петь как можно более громким и гнусным голосом, доводя тем самым ушастых до истерики. Но никак не садиться на руку своему создателю и тем более не свистеть. Да и материальными мои творения не были. Как же теперь от нее избавиться? Заколоть кинжалом?
Мышка испуганно взглянула на меня круглыми глазками и печально засвистела, распахнув крылышки нежно-голубого цвета без каких-либо намеков на бывшие там ранее узоры и забавно пошевелив большими ушками. Против воли я улыбнулся. Ну вот, как может подняться рука на такое чудо?
Уловив мое изменившееся к ней отношение, тварюшка, цепляясь лапками и коготками на крыльях, быстро перебралась по рукаву мне на плечо и потерлась головой о воротник рубашки. Повернув голову, я принялся рассматривать зверька. Интересно, а это чудо разумное?
Мышка активно закивала и просвистела нечто утвердительное. Замечательно. Только разумного зверя, читающего мысли, мне не хватало для полного счастья!
Зверек гневно застрекотал. Ладно, ладно! Понял уже, что от этого творения рук моих (а точнее, больной фантазии) мне не избавиться. Сколько бы я ни пытался скинуть мышку с плеча, она упорно, раз за разом, возвращалась на облюбованное место, под конец не сильно, но ощутимо прикусив мне ухо. Вот зараза!
Я потер пострадавший орган слуха и гневно воззрился на нахалку. Та ответила мне безмятежным взглядом и мелодичным посвистом. М-да. Хорошо хоть, что она говорить не может — видимо, эта функция, как и возможность распевать песни, отключилась за ненадобностью. Ну и хорошо! А то выслушивать ее вопли, которые только с моей больной фантазией можно назвать песнями, мне что-то не хочется.
Кстати, вот я думаю о ней в женском роде, а вдруг это не мышка, а самый настоящий матерый мыш?
Ой… Таких мыслей лучше больше не допускать. От гневного свиста, перешедшего в ультразвук, я присел, зажимая уши руками. Мышка взлетела в воздух и принялась описывать круги под потолком, высвистывая что-то явно нецензурное. Да понял я, понял, что ты дама! Но зачем же так ругаться? Да еще настолько громко!
— А ну, тихо! — гаркнул я во всю мощь легких. Мышка, издав нечто, напоминающее изумленное икание, попыталась свалиться на пол, забыв, как надо махать крыльями. Беднягу явно контузило. Буквально в полуметре от пола я успел поймать незадачливую летунью, а то разбилась бы, падая с четырехметровой (а именно такие потолки были в замке) высоты.