Мертвое время
Шрифт:
— Я так не думаю, — сказал Гарет Дюпон, расположившийся напротив него с пинтой диетической колы и пакетиком чипсов со вкусом лука и сыра. Он тоже был жутко зол, так как уже сильно опаздывал на встречу с Суки Янь. На нем были белая тенниска, джинсы, куртка «пилот» из мягкой кожи и модные лоферы. — Кстати, что это с тобой?
— Наткнулся на дверь.
Дюпон кивнул, не проявив ни малейшего интереса к подробностям.
— Уговор есть уговор, — сказал Смолбоун. — Условия никто менять не может. И в этом городе никто
— А мне и не нужно ни на кого стучать, — заметил Дюпон. — Ты не был со мной откровенен. Не сказал, какие бабки здесь стоят на кону, не сказал, что я могу стать подозреваемым в деле об убийстве. Я тоже, как и ты, вышел под расписку. Ты попросил найти безопасное местечко для парочки-другой картин, но не говорил, что мне придется возить каких-то психов и барахла на десять миллионов фунтов.
— Ты что, действительно думаешь, что можешь всех сдать и получить вознаграждение? Гребаный мечтатель, вот ты кто.
Дюпон покачал головой:
— Ты отсидел немалый срок, Эмис, но не говори, что совсем отстал от жизни. — Он сунул руку в пакет с чипсами. — Должно быть, слышал о «Краймстопперс»?
— А что это такое?
— Благотворительная организация. Любой законопослушный член общества может позвонить им — анонимность гарантирована. Они никогда, ни за какие коврижки, не выдадут звонившего полиции или еще там кому. Но если этот анонимный звонок приведет к аресту и осуждению преступника, звонивший получит награду. Ну так как, споемся?
— Ты забываешь, Гарет, что я знаю здесь всех и каждого. — Смолбоун говорил доброжелательно, как дядюшка с беспутным племянником.
— А ты забываешь, что отсидел двенадцать с лишним лет, Эмис. Большинство твоих корешей там, за решеткой, и остались или же и вовсе сгинули. Потому-то ты на меня и вышел.
— И чего же ты хочешь?
— Ты предлагал мне за это дело десять кусков, так?
— На что ты согласился, причем с превеликим удовольствием, — ответил Смолбоун.
— Ага, вот только теперь я хочу сто штук. Или ты возвращаешься в тюрягу.
— Размечтался.
38
Грейс сидел у дома Гленна Брэнсона в Солтдине в своей новой — во всяком случае, новой для него — черной «альфа-ромео-джульетте», которую, как подержанную, купил по сниженной цене у «Фроста». По крыше барабанил назойливый летний дождь. Клио, судя по голосу в телефоне, совсем измучилась, и ему хотелось поскорее вернуться к ней, увидеть Ноя.
— Мне нужно встретиться с этим парнем, дорогая, это действительно очень важно.
— Ты же вроде бы говорил, что вернешься домой пораньше, — сказала Клио.
— Мне нужно было повидать Гленна. У него жена умерла — я ведь говорил, да? Умерла от аллергической реакции. Просто не верится.
— Да, говорил, и я даже представить себе не могу, что он сейчас чувствует. Бедняжка,
Сэнди никогда не понимала — или, по крайней мере, не принимала — того, что рабочий день детектива из отдела убийств может быть столь непредсказуемым. Но с Клио в этом плане проблем не возникало. Не приди время рожать, она бы так и работала у себя в морге Брайтона и Хоува, выезжая за трупами независимо от времени, днем и ночью, в самые неподходящие места, где бы ни умирали люди, а они редко бывают столь учтивы, чтобы самостоятельно испустить дух или пасть жертвой убийства в рабочее время. И все равно ему хотелось быть с ней, дома, хотелось проводить с Ноем каждую драгоценную минуту из своего свободного времени.
— Я делаю все, что могу, чтобы освободить уик-энд, милая.
— То есть ты сможешь выбраться на футбол? — В ее голосе проскользнули шутливые нотки.
— Если и смогу, то только по работе. Как там Ной?
— Вот уже часов пять как плачет, писается и срыгивает, и все это — без остановки.
— Я буду присматривать за Ноем всю ночь, когда вернусь, обещаю.
— Рада это слышать от тебя, дорогой, но вряд ли так будет. Ты тут же уснешь, а будить тебя я не стану, так как знаю, что в шесть тебе нужно быть на работе. И потом, у тебя нет молока.
— А разве не могу я покормить его из бутылочки, чтобы ты поспала хоть немного?
— Я так устала, — сказала она, — что едва соображаю.
— Буду дома, как только смогу.
Грейс с тяжелым сердцем отключил телефон. И как, черт возьми, он собирается быть одновременно и хорошим отцом, и хорошим детективом? Стоящая перед ним задача пугала. Возможно ли такое?
Должно быть, возможно, раз уж у других получалось. Вот только как этого добиться, он пока не знал.
39
У Гектора Уэбба, высокого мужчины с прямой, как доска, спиной и военной выправкой, были коротко подстриженные светлые волосы и грубоватое, в оспинах лицо. Когда Рой Грейс вошел в таверну Королевского павильона на брайтонской Касл-сквер, он сидел в баре с уже наполовину выпитой пинтой «Гиннесса».
Перед тем как переступить порог, Грейс по привычке прошелся взглядом по лицам посетителей, но ни одно не вызвало беспокойства. Лет двадцать назад Уэбб был детективом-инспектором так называемого «антикварного» отдела полиции Брайтона и Хоува — отдела, который, по экономическим причинам, был расформирован вскоре после его выхода в отставку. С тех пор он занимался тем, что пописывал документальные книги об авиации времен Второй мировой войны, удовлетворяя самую сильную свою страсть.