Мертвые игры
Шрифт:
В мертвом ночном лесу прозвучал хлесткий звук пощечины!
Я торопливо вскочила, но убежать мне не дали.
— Дрянь малолетняя! — мгновенно взбесился парень, и перехватил мое запястье, предотвращая второй удар.
Я зашипела, вырываясь изо всех сил, и заорала бы, но как-то стыдно орать в такой ситуации, и вдруг некромант упал! Взял и упал! Не выпуская моей руки, и потому я повалилась следом, уже понимая, что произошло.
Артефакт. Я артефактор и потому браслет на моем запястье самый что ни на есть артефакт, шоковый. Мне с ним можно делать что угодно, а вот кто другой если прикоснется испытает шок — парализующий. Секунд на тридцать всего, но все же.
Рука некроманта судорожно дернулась, вновь сжимая. Второй
Поднявшись, я высвободила руку и бросилась бежать, осознавая, что тридцать секунд, пусть и повторных, это совсем не много. Это очень даже мало. А позади раздалось:
— Убью, дрянь! Поймаю и придушу!
Я в жизни так быстро не бегала.
Где-то на верху, чуть не столкнулась с умертвием, которое мое, схватила его за когтистую лапу и только ускорилась, молясь всем богам Тьмы чтобы убежать прежде, чем этот ринется в погоню, удовлетворять свое болезненное самолюбие.
Мы взобрались на холм, и все так же держась за руки, промчались по тропинке, мимо двух заметно удивленных некромантов.
— О, — протянул носатый, — а вы уже все?
— Так быстро? — вторил ему рыжий.
— А чего растягивать? — бодро пробегая мимо, ответила я. — Раз-два и готово, молодой же, шустрый.
— Эээ… — послышалось позади.
Сюда бы сейчас моего прежнего преподавателя по физическим упражнениям, мастер Орос бы мной не то что гордился, он бы рыдал от умиления, вот! Он бы мне медаль выдал! Вырезал бы кругляшок из корешка журнала и выдал! Потому что я так бежала, как никто не бежал! Ну кроме умертвия, оно же со мной вместе мчалось. Преподаватель бы гордился нами обоими!
В женское общежитие мы ворвались запыхавшись и сходу налетели на куратора Тейшу. Дородная женщина, преградив нам путь, намеревалась приступить к громкому, пафосному и многословному обсуждению моего недостойного шляния по ночам, но буквально валящаяся с ног я, налетев на куратора, повисла на ней, тяжело дыша, хрипя и не имея сил удержаться на ногах. Нежить, по идее не имеет органов дыхания и задыхаться тоже не может, но мой зомби налетел на Тейшу с другой стороны, тоже повис на ее плече, хрипя и изображая изнеможение. Госпожа куратор от такой наглости лишилась дара речи!
— Сейчас, — простонала я, — отдышусь и мы отцепимся…
— Ыыы, — подтвердила моя нежить.
— Это, — боясь пошевелиться, госпожа Тейша указала на зомби, — подчиненное?
И они посмотрели на меня. Оба. И зомби и куратор. В этот момент я начала отчаянно вспоминать заклинание подчинения. Нет, идя в лес я его повторила, я же не дура, но вот я совершенно не могла вспомнить проверяющее подчинение заклинание… с другой стороны я точно помнила, что вообще никакого заклинания над этим зомби не произносила… Сомнения отразились на моем лице.
— Адептка Каро, — прошипела куратор, — только не говорите мне, что вы притащили из лесу неподчиненное умертвие!
— Не скажу, — заверила я, отлепляясь от удобной для провисания женщины.
И не дожидаясь, пока куратор начнет задавать вопросы, я, поманив свое приблудное умертвие, поспешила в комнату. Но чем ближе я подходила к двери под номером 13, тем медленнее становились мои шаги. Дело в том, что меня обуревали два чувства — желание лечь и уснуть и страх перед будущим… точнее прошлым… смысле мертвым. Даже не знаю, которое чувство было сильнее. Я и устала, и нежить идущая рядом, меня основательно пугала. После возникла мысль, что кое-кто возможно голоден. И это не я. Нет я тоже хочу есть, но вряд ли мне угрожает смерть от собственного голода, а вот…
Дверь приблизилась как-то уж совсем неожиданно.
— Угр? — поинтересовалось умертвие и поскреблось когтистыми костями в дверь.
Я открыла.
Зомби галантно пропустил меня вперед, и едва потрясенная я вошла, зашел следом, закрыл дверь и оскалился. Перед моим мысленным взором пронеслась вся жизнь, от рождения и до сегодня, затем последовал калейдоскоп представлений одно другого любопытнее — вот я с разорванным горлом возлежу на кровати, вот мы с нежитью бесчувственно шагаем в лес двумя хладными умертвиями, вот я поедаю трех некромантов… Почему-то от последней картинки на душе стало хорошо и приятно и сразу расхотелось представлять этюды моей смерти.
— Свет! — кратко скомандовала я.
Тусклый огонек в лампе дрогнул и… почти погас. Не знаю, но с появления в этой комнате мне всегда казалось, что лампочка издевается надо мной.
— Ыыы, — произнесло умертвие и заковыляло к столу.
Я все думала зачем, но тут нежить подхватила стул и выразительно замахнулась на настольную лампу. Вспыхнул свет! Яркий, интенсивный, светлый в конце концов. И в этом ярком свете я разглядела, наконец, свое умертвие — это был гоблин. В смысле при жизни был гоблин, а сейчас его остатки… останки. Ухо осталось всего одно и то было изрядно пожевано, нога сломана и зомби с трудом ковылял, едва неся свой собственный вес, на руках лохмотья кожи, мясо уже сгнило, в провалах глаз тусклый свет, зубы — их видимо выбили. Говоря откровенно — жуткое зрелище. Совсем. И это мой боец и защитник. Вспомнилось, как он меня от некроманта защищать пытался и я уверилась — защитник. Гоблин защитник. Хм. И ладно бы из боевых кланов — там такие экземпляры, что и троллей посрамить могут, но мой оказался простым работягой, ниже даже меня, маленький, щупленький… в смысле костлявый.
— Гоблин, — произнесла я, — значит так, будешь Гобби.
Умертвие опустило стул на пол, быстренько село, ручки на коленках сложило и приготовилось смиренно слушать. Я же внимательно его осматривала, думая, что тут можно сделать. Не думалось, хотелось есть, спать и… спать.
— Пошли ужинать, — решила я, понимая, что есть хочу не только я.
— Уааа! — обрадовалось умертвие.
В столовой было тихо и пусто. Оно и не удивительно — ночь уже, но учитывая специфику данного учебного заведения в углу всегда имелся ночной суп. Подойдя к круглому столику, я сняла крышку с подогреваемой спящей саламандрой кастрюли, набрала супа умертвию, протянула тарелку. Гобби странно на меня посмотрел, но взял. Затем набрала себе, отнесла за столик, выбранный нежитью. После вновь вернулась к столу с едой, взяла хлеб, ложки, пришла, села за стол и протянула ложку нежити. Гобби грустно смотрел на суп, видимо сочтя его совершенно непригодным для еды.
— А ты попробуй, — посоветовала я, беря ложку и стараясь не думать, что собираюсь ужинать вместе с трупом, — знаешь, тут они чего-то в еду ночную добавляют, что сил дает и бодрит как-то.
Зомби взял ложку, ему непривычно было в костях такой предмет удерживать, зачерпнул немного супа, поднес ко рту… нет, я понимала, что потом сама есть не смогу, и все равно любопытно было. Засунув ложку в рот, гоблин сделал глотательное движение и замер. Я тоже во все глаза на него глядя, а Гобби промычал что-то и как стал есть! С огромной скоростью, жадностью и урчанием и моментально съев все, протянул мне пустую тарелку. Никто не возражал — я понимала, что ему с его костями будет непросто обращаться с половником и потому сбегала и принесла еще. А потом еще. И еще. И снова два раза. И еще одну миску, наполненную до краев. Гобби блаженствовал, а я с ног валилась, хотя между беготней за добавками, тоже съела все из своей тарелки. Сытые и довольные мы покинули столовую, в развалку направившись к женскому общежитию, но все больше тревожила меня одна странная мысль — нежить предпочитает мозг, для нее это самое лакомое блюдо, а еще нежить питается кровью и мясом, то есть живой тканью, но при всем при этом мой Гобби с огромным удовольствием ел суп. И пусть суп немного волшебный и много силы восстанавливающий, но все же — что такого в этом супе, что его так высоко оценило умертвие.