Мертвые люди
Шрифт:
Не успели допить бутылку, как в дверь забарабанили, все вздрогнули, Маринка вцепилась в руку Стаса, не давая ему подняться. Но все страхи оказались напрасными, за дверью оказался Бизон, он же Георгий. Четвертое звено в нашей товарищеской цепи. Он громко поржал над нашими страхами, закинул две большие сетки на кухню, и если судить по звуку, в них находились бутылки. Бизон учился вместе с Саней и, насколько я понял, они являлись друзьями детства. Гоша имел рост под два метра, широки в плечи и казался завсегдатай тренажерного зала. Но это не являлось действительностью, просто природа щедро наградила его габаритами, и только
Бизон посетовал на то, что начали без него, и, хмуря брови, велел налить штрафную. После чего сообщил, что должны подойти Светка с Танькой. Этих девчонок я не знал, поэтому не стал уточнять, чего это они поперлись к нам, а не к родителям. Пьянка набирала обороты, гремела музыка, словно отгораживая нас от реального мира. Все натужно веселились в перерывах от выстраивания теорий прихода писца и просмотра роликов. Затем пришли Танька со Светкой, обе брюнетки, на лицах сияли улыбки, а в глазах искрилась радость, словно мир не катился в бездну, а это всего лишь отсрочка в учебе. С их появлением градус веселья увеличился, может, и не они были тому виной, а алкоголь — это и не важно. Главное, на какое-то время мы забыли, что мир вокруг полон мерзких тварей. Все разбились по парам, один я остался в гордом одиночестве, что меня, в принципе, устраивало.
Вырвали из пьяного угара выстрелы, даже через грохот музыки отчетливо слышалось, как грохнуло невдалеке. В сознании остались только я и Бизон. Я, потому что пил мало, ну а Гоше просто очень много надо.
— Ты слышал? — убирая с колен то ли Свету, то ли Таню, спросил Гоша.
— Ага, — почти одними губами ответил я.
Здоровяк нащупал пульт, вырубил звук, в наступившей тишине звуки выстрелов прозвучали особо громко.
— Вашу мать. Да они стреляют в квартале от нас, — Бизон вскочил, вырубая свет.
— Ты чего?
— Нехер отсвечивать. Глянь, кроме нас везде темно.
Я подошел к окну, действительно, в окружающих домах не было света. Посмотрел на часы, фосфорические стрелки показывали полвторого.
— Так оно и понятно, спят уже все.
— Вот и мы давай спасть. Нечего внимание привлекать, — здоровяк выглядел испуганно. И чего бояться, ну стреляют, что нам до этого.
В принципе, наш город был спокойным, стреляли редко, в основном дрались, в крайнем случае с ножами. Послышалось еще два выстрела.
— Во с ружья шмаляют, — тихо просипел Бизон.
— А до этого с чего?
— А хрен его знает, может с пистолета. Я тебе что, эксперт по оружию?
— Хорошо кипятиться.
— Давай выпьем? — он подошел к столику, нащупал бутылку, от звука падающей рюмки во сне что-то забубнил Саня.
— Не, я спать, — ложась на диван, отказался я от выпивки.
Стас с Маринкой ушли в спальню, остальные вырубились там же где и пили.
— Как знаешь.
Уснул я незаметно для себя, каждый раз вздрагивая в ожидании пальбы.
Глава 3
Пробуждение ознаменовалось головной болью и поганым вкусом во рту. Блин, ненавижу бухать, поднес к глазам часы, десять утра. Простонав, перевел тело в вертикальное положение, в комнате царил классический бардак после попойки, а воздухе витал
— Что пишут? — вяло спросил я, ища взглядом, чтобы попить.
— Пишут, что нам жопа, — вяло отозвался парень, я заметил у него на столе бутылку с минералкой.
— А поконкретнее?
— Если в общих словах, то мегаполисы превратились в ад на земле. Так зомби, бандиты да мародеры, ну еще солдаты, но они мало чем отличаются от вышеперечисленных.
— Что, тоже зомби? — коряво пошутил я.
— Хорошо шутишь, — отчего-то злобно пробурчал приятель.
Я подошел, взял минералку, теплая жидкость побежала по горлу. Как же хорошо, сейчас бы в душ.
— А что наше правительство?
— Почти полным составом свалила за границу, — епт, вот это поворот, — так что в стране анархия. Почти все военные дезертировали, про ментов вообще молчу.
— Значит, нас спасать никто не будет? — очень хотелось услышать ободряющий ответ, но увы.
— Именно, — Саня развернулся на стуле и очень внимательно посмотрел мне в глаза, — шутки, мля, закончились. Как все встанут и придут в себя, будем мозговать, как дальше жить.
— Ясно, мне бы в душ.
— Иди, не стесняйся, — Саня отвернулся, погружаясь во всемирную паутину.
Я на ватных ногах прошел в ванну, включил воду и только тут сообразил позвонить родителям. Трубку поднял батя. У них было все без изменений, только мать сильно волновалась за меня. Отец передал трубку, я, как мог, успокаивал ее, под конец разговора она даже заплакала. Затем батя вернул себе телефон, еще раз сказал, чтобы пока и не думал выезжать домой. Города захватили зомби, а дороги бандиты. анархия пришла быстро и стихийной словно неотъемлемая часть, вируса. Мы попрощались, договорившись все время быть на связи. Почему это сама связь еще работала, я не понимал, мне казалось, она должна была рухнуть еще в первый день катастрофы.
Душ принес облегчение, голова практически перестала болеть, а внутреннее расстройство словно смылось вместе с грязной водой. Все будет хорошо, иначе просто и быть не может. Освежившись, приготовил кофе, отказавшись от бутербродов, приготовленных Бизоном. Итак, по утрам кусок в горло не лезет, а сейчас даже смотреть на еду тошно. Успел сделать несколько глотков, как телефон в кармане завибрировал. Хм, вроде только недавно говорил с родителями, сердце сжалось в предчувствии беды. Увидев на дисплее "Ира К." чуть ли не с облегчением выдохнул. Ирка — моя бывшая, расстались месяц назад по обоюдному согласию, имели слишком разные жизненные интересы. А на одном сексе далеко не уедешь, пообещали остаться друзьями, это у нас получалось, виделись мы с ней мельком, а общих друзей не имели. И вот звонок, а я как-то забыл про нее.
— Да, — сухо ответил я.
— Игорешка, милый, ты жив, — голос взволнованный, с хрипоцой.
— Пока да.
— Я рада, — она замялось, и сразу стало понятно, с какой целью был набран мой номер, внутренне я скривился, на сердце легла тоска, — я тут застряла, не мог бы ты меня забрать.
— А что, больше некому? — ехать за ней очень не хотелось.
— Остальные либо не берут трубку, либо уже уехали. Игорек, мне страшно, очень страшно, — пауза, — я видела, как на улице бомжа съели, — по голосу чувствую, сейчас разревется, — это ужасно, а я тут одна.