Мертвые не разговаривают

Субботин Максим Владимирович

— Пошла ты… – прошептал Андрей, пятясь к выходу.

Незнакомка поднесла руки к лицу. С ногтей свисали окровавленные лохмотья кожи. В кроваво–красных глазах блеснула искра удовлетворения.

И снова вопль. Он отразился от стен, ударил Андрея в уши. Сумасшедшая полоснула себя по лицу. Раз, другой. Затем вцепилась в глаза. Окровавленные пальцы настырными червями копошились в глазницах, норовя проникнуть глубже. Это стало последней каплей. Андрей развернулся и бросился прочь.

Потолочные светильники в последний раз мигнули и погасли. И душевая, и раздевалка погрузились в кромешную темноту. Но Андрей уже не мог остановиться. Его будто что-то толкало в спину,

гнало прочь. Животный ужас перед необъяснимой жестокостью, перед откровенным безумием?.. Не разбирая дороги, он налетел на лавку, с грохотом повалился на пол. Нога взорвалась пронизывающей болью. В голове помутилось. Стиснув зубы, чтобы не застонать, он старался глубоко дышать носом.

Внезапно в душевой повисла тишина, нарушаемая редкими невнятными всхлипами.

Андрей сглотнул. Лучше бы она продолжала кричать.

Он чувствовал, как внутри зарождается необъяснимый ужас. Ужас перед темнотой и таящейся в ней неизвестностью.

Смех. Он прозвучал совсем рядом. У самого уха. Андрей вздрогнул.

— Кто здесь?! — собственный голос предательски дрогнул.

Смех повторился. Спины коснулось что-то мокрое и холодное. По телу пробежала волна дрожи. Не помня себя, Андрей вскочил на ноги. Зашипел от боли. Сознание стремительно погружалось в пучину страха. Еще немного – и контролировать его станет невозможно.

Дверь! Бежать! Прочь отсюда – на свет!

Вытянув перед собой руки, он двинулся к выходной двери. Первые шаги дались с трудом, потом стало проще. Боль понемногу отступила.

Собственное тяжелое дыхание казалось оглушающим.

Ноги снова коснулось что-то холодное. Андрей с силой пнул воздух, но ни в кого не попал. В ответ услышал смех. Кто-то с ним играл. И наслаждался этой игрой. Тварь!

Ничего, только бы выбраться в коридор.

Промелькнувшая в голове мысль заставила похолодеть. А что, если света нет и там? Что, если его отключили во всем мотеле? Во рту пересохло. Захотелось кричать что есть сил. Но нет, он не позволит панике овладеть им окончательно!

Дышать. Спокойно. Нет причин сходить с ума. Всему случившемуся обязательно найдется объяснение. Логичное и внятное. А пока – дышать и ни о чем не думать.

Он почти успокоился, когда за спиной раздался мокрый шлепающий звук. Сердце оборвалось. Кто-то шел, ступая по мокрому полу. И самое поганое то, что вариант источника звука всего один. Неужели та сумасшедшая тварь, которую он оставил в душевой, все еще жива? Неужели смогла подняться?!

Андрей бросился вперед. Руки ударились о гладкую поверхность пластика. Есть – он добрался до двери! Пальцы судорожно зашарили в поисках ручки.

Шлепки сделались громче, приблизились. В воздухе появился неприятный запах. Тяжелый, чем-то напоминающий вонь застарелого, давно не стиранного белья.

Пальцы нащупали дверную ручку, повернули ее. Ничего. Дверь не открылась.

Неужели заперто?!

Чужое сиплое дыхание резануло слух.

Андрей плечом ударил в дверь, но та даже не шелохнулась.

Тишина.

Мертвая, выжидающая тишина. Андрей задержал дыхание. Затхлая вонь окутала сознание, вызывая приступы тошноты. А все же он был не один. Больше того – нечто стояло совсем близко, за самой спиной. Он не видел, но чувствовал. Чувствовал жар. Но не только его. Если возможно ощущать замершее безумие, то Андрей чувствовал именно его – смотрящее невидящими глазами, оплетающее скользкими, окровавленными кольцами.

Тупик?

— Что тебе надо? — обернувшись, спросил в темноту.

Он выискивал взглядом хотя бы намек на движение, но тщетно. Непроглядный мрак скрывал пугающее создание.

—

Это ты заперла дверь? — звук собственного голоса придавал немного уверенности. — Зачем? Где ключ? Дай мне его. Я помогу тебе. Тебе нужна помощь?

Сиплое дыхание вырвалось с напором, оросив лицо Андрея влажным облаком. Он отпрянул, врезался спиной в дверь. Кожа засвербела. Вонь сделалась почти невыносимой. На него навалилось нечто горячее и влажное. Под ребра впились острые иглы боли. Андрей почувствовал, как его ноги поднимаются над полом. Он перехватил руки, корявыми иглами пронзающие его тело, попытался отбросить их от себя. Но силы явно не равны. Ударить тварь в голову…

С его губ сорвался короткий стон.

Он бил. Бил изо всех сил, но удары тонули в полнейшем безразличии напавшей твари. Точно молотишь по только что освежеванной туше.

Дыхание со свистом вырывалось из горла. Боль ползла от ребер и глубже. Разгораясь в животе, растекалась по венам.

Склизкая тварь шумно вздохнула, а потом с легкостью перебросила Андрея через себя. Мгновение полета – и болезненный удар спиной о жесткий пол. Воздух покинул легкие, в груди взорвалась небольшая граната, разворотив все внутренности. Андрей попытался перевернуться набок, но его отбросило обратно. Тварь прижала его к полу, задышала шумно и быстро. Ее пальцы с острыми ногтями коснулись его лица, потянулись к глазам.

Андрей не выдержал и закричал.

Глава 2. Петля Мёбиуса.

Он очнулся от собственного крика и не сразу понял, где находится. Расфокусированный взгляд шарил по предметам мебели и стенам, но информация сознанием не фиксировалась. На лице еще ощущалось прикосновение влажных пальцев, в глазах стремительно угасала острая боль.

Вокруг яркий свет. Он так и не выключил светильник.

Сон! Это был всего лишь сон!

Андрей коснулся рукой лба – липкая испарина пристала к коже, точно слизь. Слизь, покрывающая тело покойника. Тело самоубийцы, сварившегося заживо и вырвавшего собственные глаза.

Он вскочил на ноги. Чувство брезгливости заполнило сознание. Хотелось сбросить с себя всю одежду. Смыть, счистить с кожи следы кошмарного сна.

Сна… Он уснул прямо в кресле. Отключился столь внезапно, что даже не заметил перехода от реальности к кошмару. Но насколько же этот кошмар был реален!

Андрей тяжело дышал, стоя спиной к зеркальным дверцам шкафа. Тело ныло, будто от сильных побоев. Ни намека на отдых. Повинуясь неосознанному порыву, он развернулся к зеркалу, снял ветровку. Потом расстегнул пуговицы рубахи. Заметил, как еле заметно дрожат руки. Плохой признак – нервы ни к чертям, в таком состоянии за руль садиться нельзя. Голова раскалывалась от глубоко засевшей боли, но Андрей постарался не обращать на нее внимания. Резким движением скинул рубаху. Увиденному он почти не удивился. Красные пятна на левом плече и на груди – следы ожогов. Ожогов, полученных им во сне. Как такое может быть?

Пальцами он коснулся пятен. Немного побаливают, но не сильнее, чем после чрезмерной солнечной ванны.

Самовнушение? Возможно ли?

Пятясь, он отступил к так и не разобранной кровати. Сел. Из зеркала на него смотрел худощавый мужчина двадцати пяти лет, с изможденным, сероватым лицом. Серые глаза воспалились, покраснели. Слипшиеся сосульками светло–русые волосы закрывают лоб, падают на глаза.

Красавец, ничего не скажешь. Хорошо еще, что на лице пятен не осталось. И что же теперь, следы от ожогов так и останутся покраснениями, или будет все, как полагается – с водянистыми пузырями?