Мертвых не судят
Шрифт:
Еще через минуту все было кончено. Члены банды — а их тут было человек двенадцать — смирно стояли рядком, лицом к стене. Те, разумеется, кто был в состоянии держаться на ногах.
Мы начали обыск, вываливая на пол содержимое ящиков, вышвыривая из шкафов накопившееся там барахло.
— Есть! — крикнул кто-то из конца коридора.
На столе появилась первая находка — два помповых ружья. Чуть позже к ним прибавились несколько газовых пистолетов, переделанных под дробовые патроны, и я облегченно вздохнул. Разумеется, это не было похоже на
— Ого! — произнес Шурик, выволакивая из просторного встроенного шкафа здоровенный полиэтиленовый мешок, доверху набитый пачками денег. — Да тут еще есть! Ты посмотри, какие богатенькие.
— Кто руководитель? Где бухгалтер? — отрывисто выкрикнул я в спины стоявших. — Отвечать быстро!
Подошел к ближайшему и безжалостно ткнул стволом автомата в область почек. Он ойкнул, согнулся, и я врезал ему коленом по копчику.
— Стоять!
— Я генеральный директор, — поспешно произнес его сосед. — Бухгалтера нет, больна.
— Откуда деньги? Сколько здесь? — спрашивал я. — Где документы?
Каждый свой вопрос я сопровождал тычком автоматного ствола.
— Про деньги ничего не знаю, — скороговоркой произнес генеральный директор.
Я схватил его за шиворот, развернул и подтащил к столу. Этому директору было лет тридцать с небольшим. Вряд ли он одолел за свою жизнь больше шеста классов. Бесцветное, мокрое от страха лицо с белесыми опарышами бровей, редкими желтыми зубами неряхи и курильщика.
— Кто из них знает про деньги? — спросил я, кивнув на спины стоявших. — Чьи деньги? Откуда?
— Никто ничего не знает, — упорно твердил директор. — Наваждение какое-то.
— Наваждение, — усмехнулся я. — Ладно, разберемся с наваждением. Михайлов, давай протокол пиши на изъятие…
Теперь я понял, почему анонимный звонок раздался именно сегодня. Конечно же, дело было не в оружии, а в этих деньгах. Неважно, что это были за деньги — рэкетирский «налог» или навар от какой-то темной сделки. Ясно, что фирма «Изумруд» никогда не признает их своими. Таким образом Реваз действительно поквитался с нашей помощью за свою дачу, сожженную, как он считал, по приказу Китайца. Это было неплохо, хотя лично я бы предпочел более жесткое развитие событий. Ничего, впереди у нас еще немало всяких событий…
Деньги пересчитывать не стали — такую кучу пришлось бы перекладывать до утра. Просто запечатали все четыре мешка и отнесли вслед за оружием в машину. Задержанных запихнули в автобус. Очень жаль, что большинство из них придется отпустить еще до наступления завтрашнего дня.
* * *
Сигнализация «БМВ» взвыла дурным улюлюканьем, и Славич удовлетворенно понял, что снова не ошибся в своих предположениях. Вряд ли следившие за ним имели намерение торчать здесь до утра. Бесследное исчезновение Славича в подъезде, несомненно, повергло их в растерянность. Растревожив сигнализацию «БМВ», они вызывали
Вой сигнализации ненадолго смолк, затем вновь наполнил притихший двор.
«Тюр-лю-лю, тюр-лю-лю, — тоскливо пел «БМВ», — вау-вау-вау…»
Со своего наблюдательного пункта в кустах Славич мог различить в бинокль лишь неясные очертания фигуры на стоянке. Он надеялся, что тот, кто возбуждал сейчас весь этот противоугонный шум, не станет в раздражении калечить машину.
С короткими передышками «БМВ» завывал еще минут пятнадцать и наконец затих. Славич нажал кнопку тон-вызова на коробочке портативной рации.
— Ребята, приготовьтесь!
От стоянки, не зажигая подфарников, отчалила синяя «пятерка».
— Машина пошла! — негромко произнес Славич в микрофон. — Постарайтесь положить его в адрес. Только не засветитесь. Все, счастливо!
На улице «пятерку» терпеливо ждали две машины с бригадой, вызванной Славичем из своего агентства. Он надеялся, что у его коллег — бывших сотрудников комитетской «наружки», хватит квалификации довести объект до квартиры или где он там живет. Славич навесил «хвост» своему «хвосту», поменявшись таким образом с преследователями ролями.
Подходя к своему дому, он поднял глаза и вздрогнул: в окнах его квартиры горел свет. Славич отлично помнил, что, уходя, выключил все лампы.
Так, сказал он себе, кажется, начинаются осложнения. Самое неприятное было то, что Славич сейчас был без оружия. Даже свой газовый пистолет он оставил дома.
У подъезда никого не было. Славич бесшумно вошел внутрь и, поднявшись пешком на свой этаж, приложил ухо к замочной скважине. Он услышал звук льющейся в ванной воды и, облегченно переведя дух, полез за ключами.
Распахнутый чемодан Зои лежал посреди прихожей. Дверь ванной открылась, оттуда вышла Зоя в халатике, загорелая, как шоколадка, пахнущая солнцем и свежестью.
— Где ты бродишь по ночам? — только и успела произнести она, прежде чем оказаться у Славича на руках.
Сразу забыв обо всем, Славич гладил ее сквозь тонкую ткань халатика.
— Как ты тут жил без меня? — шепнула она, тесно прижимаясь к нему всем телом.
— Соскучился, — выдохнул он в ответ, — очень соскучился по тебе…
Сбросив на пол простыню, они лежали рядом, переплетя пальцы. Зоя рассказывала, как ей там отдыхалось, Славич поддакивал в полусонном удовлетворении, ему было покойно и хорошо.
— Когда мы поедем? — вновь спросила Зоя, и дремота Славича прошла.
— У меня накладка вышла, Зоечка, — виновато сказал он, чувствуя, как Зоины пальцы недовольно напряглись. — Очень срочные дела, так внезапно обрушились…
Зоя молчала.
— Это буквально на пару недель. Я очень скоро все улажу, и мы поедем, — бормотал Славич.