Мертвым не мстят, или Шутка
Шрифт:
– Я бы тебя не позвал, но ты должна знать. Он бормочет что-то о любви, о своей горькой обиде и о тебе, жестокой.
Когда Люда влетела в номер, Ленечка уже ничего не бормотал. Он стоял на коленях возле кровати, уткнув лицо в мятые простыни, и в такой неудобной позе крепко спал. Люда долго трепала его за плечи, но в конце концов смирилась и с помощью Валентина положила парня на кровать и раздела.
– Когда ж он успел уснуть? – удивился Валентин. – Я думал, он всю ночь из ванной комнаты не вылезет.
– Мальчик еще, крепкий, здоровый мальчик. – Люда ласково поправила на Ленечке одеяло. И вдруг рассмеялась: – Ну а ты теперь
– К тебе. А может… махнем на пляж? – подмигнул Валентин. – Танцы до упаду, купание в ночном море? Вода, как парное молоко. И купальник необязателен.
– Экскурсия завтра, – отмахнулась было Люда. – С утра.
– Дались тебе эти развалины!
– Не развалины. Мечеть.
– Тем более. В Москве небось в театр лет пять не ходила, а здесь готова полдня смотреть на памятники культуры, в которой ни черта не понимаешь.
– Все смотрят.
– Вот именно. Галочки ставят: был там-то, видел то-то, утащил камешек оттуда. А эти камешки специально для туристов самосвалами привозят и в местах массового паломничества рассыпают. Так давай завтра камешек прямо на дороге подберем, пока другие будут за тем же добром ехать несколько часов черт знает куда? Скажешь, что от священных развалин.
– Ладно. Уговорил. Но камешек должен быть побольше.
– Не сомневайся, – подмигнул Валентин. – Такой булыжник найду, что пролетариату будет впору. Как орудие против классового врага. И все-таки почему твое лицо вызывает у меня именно эти ассоциации?
– Какие? – напряглась она.
– Партийные, вот какие.
– Пошли быстрее, пока я не передумала, – заспешила Люда. – Потом об ассоциациях.
…Утром все трое сделали вид, что ничего не случилось. Обходили в разговоре скользкую тему, хотя Люда и понимала, что Валентин прав: с Ленечкой надо поговорить. Но как объяснить ему, почему она стала вдруг для него заботливой матерью? Почему именно он, а не кто-то другой? Люда решила вообще ничего не объяснять, наслаждаться отдыхом, загореть до черноты и прожариться на солнце так, чтобы остальные полтора летних месяца при мысли о пляже ее просто тошнило. Нахлебаться досыта бездельем и соленой морской водой, а потом с новыми силами окунуться в океан каторжной работы. Иногда ей было тревожно. В Якушеве Люда была не уверена. От него в любой момент можно ждать неприятного сюрприза.
Но она даже представить не могла, что это будет за сюрприз. Сердце тревожно билось при мысли о муже, но солнце в Турции светило так жарко, что неприятный холодок в груди мгновенно исчезал, едва только раскаленный воздух обжигал бронзовую от загара кожу. Они ходили везде втроем: Люда и ее мужчины. Многие могли издалека принять их за дружную и счастливую семью, но на самом деле отношения в этом трио были далеко не дружеские. Ленечка откровенно невзлюбил Валентина и все время ждал, что тому это надоест. Люда и сама не знала, почему короткий курортный роман затягивается и почему ей по-прежнему интересно проводить весь день в обществе своего случайного любовника, да еще по ночам заканчивать прогулки при луне длительными и отнюдь не пустыми беседами. Была даже мысль рассказать ему все о себе, но она сдержалась.
– Мы встретимся в Москве? – спросила как-то она.
– Не знаю. Если только по делу, – ответил Валентин.
– Жаль.
– Ты разочарована?
– Я знаю, что каждый сам за себя. Но иногда просто необходимо с кем-то объединиться.
– Я же сказал, что, если будут проблемы, я помогу.
– Не то, – поморщилась Люда.
– Понятно. Любовь, значит, нужна? Может, попробуешь со своим мальчиком?
– С ума сошел? – она даже отшатнулась. – Никогда!
– Жестокая ты женщина, Ляля. Поэтому мы с тобой так легко нашли общий язык. У меня жизнь тоже была непростая. Быстрый старт, а потом дыхалки не хватило. Понял, что даже в одной команде не друзья, а соперники. Конечно, такие фокусы, как тебе, мне проделывать не пришлось…
– Что ты такое говоришь?! Какие еще фокусы?!
– Ну, не хочешь об этом, не надо. Я одну интересную вещь рассказать хотел. Но это дело прошлое. Пять лет, кажется, прошло. А?
– Не надо, – тихо попросила она.
– Хорошо. А телефончик запиши. И положи куда-нибудь поближе к сердцу. Не такой уж я бесчувственный человек. И запомни на всякий случай, что хороший друг гораздо ценнее хорошего любовника. Друзья решают проблемы, а любовники их лишь создают.
– Только не мне. Мои проблемы в другой области, – она вспомнила встречу с мачехой. Интересно, а не попробует ли Варвара ее отыскать?
– Что ж. Сколько у нас осталось? Три дня?
– Да. А знаешь, я уже устала отдыхать. Надо бы завтра позвонить мужу, узнать, как идут дела на фирме. Вторую неделю он твердит, что нормально, но верится с трудом.
– Почему?
– Голос у него какой-то напряженный. Ладно, не будем об этом. Три дня, говоришь?
Она подумала, что Ленечка тоже мог бы сегодня ночью искупаться в море. С той симпатичной девушкой, с которой он сегодня днем резвился в бассейне. И как красиво резвился! Люда даже зависть почувствовала к бесшабашному юному веселью, которое свойственно лишь тем, у кого еще вся жизнь впереди. И как легко эти взрослые дети забывают о неприятностях! Люда уж было подумала, что Ленечка и на самом деле отдыхом недоволен. А у него все просто здорово, замечательно.
Люда отловила его в холле, где он крутился возле той же девчонки.
– Как дела? – спросила весело. Самой неприятно было чувствовать искусственность этого веселья.
– Здорово! – точно таким же тоном произнес он.
– Не хочешь вечером прогуляться на пляж?
– До утра? – сразу догадался он.
– А почему бы нет в такой-то компании? – Люда намекнула на девушку, которая стояла поодаль и без парня уходить не собиралась.
– Хорошо, – он согласно кивнул. Потом сказал отчаянно: – И все равно я ничего не понял!
– Чего не понял?
– Зачем я вам? А, Людмила?
Она замялась, не зная, что ответить. Пробормотала:
– Ведь все здорово, да? Все хорошо? Правда?
И быстро пошла к лифту, чтобы подняться наверх в свой номер.
А через три дня все кончилось: море, отдых, пальмы, изнуряющая жара. Москва встретила их дождем и хмурым, совсем не летним небом. Люди в легких одеждах, сошедшие с трапа самолета, думали только о том, что возвращаться с каждым разом все труднее. Возвращаться оттуда, где жизнь легче и гораздо ровнее. А потому приспособиться к ней проще, и успеха добиться тоже. Не то что здесь, в этой огромной, холодной, непредсказуемой стране. Что климат, что люди, поди угадай, какого еще ждать сюрприза. А мелкий холодный дождь только усиливал эту тоску, сыпал и сыпал с непроглядно хмурого неба, словно пытаясь навсегда смыть с тела все сколько-нибудь заметные следы жаркого чужого солнца.