Мертвый эфир
Шрифт:
— Какие-то есть, — вздохнул Крейг, — Хреновые, но есть. А ты? Все еще с Джоу?
— Ага.
— Еще кто-то?..
— Да нет, собственно. Так… — Я скривил рот.
— Стало быть, по-прежнему шастаешь налево-напра-во? — проговорил Крейг с добродушной улыбкой.
Я неловко поежился.
— Ну, не так чтобы налево-направо. Так, время от времени делаю вылазки из-за забора, чтобы…
— Перехватить мяч.
— Мне скорей бы пришла на ум аналогия с пахотой и разбрасыванием семян, однако можно выразиться и так, — согласился я.
Крейг задумчиво посмотрел в сторону.
— Пожалуй, в свое время мне следовало бы заниматься этим активней.
— Господи, дружище, тебе же тридцать пять. Самый расцвет. Бог ты мой, рано еще сбавлять обороты.
— Да, но почти все мои приятели женаты, а работаю я в основном дома, так что ни тебе знакомства в буфете за чашечкой кофе, ни флирта у копира.
— Да, слушай, а как там твоя работа? — поспешил я переменить тему, — Наплодил в последнее время хороших вебсайтов?
Крейг застонал:
— Не спрашивай. Целый день чистил компьютеры от вирусов. Какое-то дерьмецо все-таки просочилось; должно быть, какой-нибудь говнюк забавляется на своем допотопном долбаном «синклер спектруме» в какой-нибудь гребаной Верхней Казактавии. А как у тебя?
— Невежливо спрашивать у радиоведущего о его работе, — сказал я устало. — Тебе следовало бы утешить меня заявлением, что мои великолепные передачи становятся с каждым разом еще лучше. — Я взглянул на него, — Что, не разобрался еще толком с этой штуковиной, «дружбой»?
— И за каким, интересно, лядом мне тебя слушать! — воскликнул Крейг; свет постироничной, второго поколения лавовой лампы отразился на его очках и бритой голове, рубино-во бликуя, — Если бы, например, я совсем отчаялся и решил завтра послушать, что ты там скажешь…
— Что ты подразумеваешь под словечками «бы» и «например», ты, предавший меня бывший закадычный друг, открыть скобку, по Шотландии, скобку закрыть?
— …то, скорее всего, — продолжил не моргнув Крейг, — услышал бы то же, что выслушал только что.
— Чего? — взвился я.
— Взгляни мне в глаза, ты, хитрое лживое ничтожество, и скажи, что не собираешься пережевывать в эфире всю эту чушь насчет того, что фанаты вшивых местных команд куда лучше подготовлены к тому, чтобы болеть за паршивые национальные сборные, чем поклонники команд успешных, или тот гадкий вздор о том, что чемпионат мира должен состоять из одних серий пенальти. Ну, отвечай, о ужаснейший из людей!
Я уставился на него в изумлении.
— Ну, — хрипло сказал я, — что плохо лежит…
— Мне стоило бы потребовать выплаты роялти. Зарплату.
— Ты что, действительно никогда не слушаешь мои передачи?
Крейг хохотнул:
— Конечно слушаю. Пока от рекламы не начинает ехать крыша. И ты действительно любишь пускать в повторную переработку то, о чем мы с тобой накануне трепались.
— Так и есть. Хочешь, я стану упоминать об этом в эфире и называть твое имя? Ссылаться на тебя? Включим тебя в штат радиостанции? Страховочку больничную оформим?
— Я же сказал — роялти. Хватит обычного чека.
— А хрен тебе!
Мой приятель вздохнул:
— А все-таки…
— А все-таки хватит сидеть тут и жалеть самого себя, лучше…
— Я не жалею самого себя.
— Вот и не надо. У тебя хорошая работа, которая тебе нравится, успешная карьера, вы с женой вырастили умную, красивую дочку, и тебе повезло стать другом по крайней мере одной настоящей знаменитости, то есть меня. Что еще тебе остается желать?
— Может, побольше секса?
— Не помешало бы. Вылезай-ка из берлоги и начинай общаться с людьми. Знакомиться с женщинами. Давай вместе куда-нибудь выберемся. На пару.
— Ну, пожалуй.
— И не «пожалуй», а точно. Давай.
— Позвони. Убеди меня, когда протрезвею и стану не таким мрачным.
— А ты сейчас мрачный?
— Немного. Я по-настоящему люблю мою работу, но иногда думаю, да это же просто так, украшательство, вроде как электронные обои, и какой в этом смысл? А что касается Никки, она совершенно замечательная, но когда мне приходит в голову, что ей вот-вот задурит голову какой-нибудь проходимец… Конечно, я понимаю, все это отдает каменным веком, но иногда ловлю себя на мысли, что мне и думать неприятно, что она займется сексом.
— Тебе неприятно? Вот дьявол! А по-моему, отличная мысль.
— Ну, Кен, — сказал Крейг, качая головой, — Даже тебе…
— Прости, каюсь, — искренне сказал я.
Раздался мелодичный звон дверного звонка.
— Отлично, — отреагировал Крейг. — Выметайся вон из моего дома, ты, ядовитый кисяк!
— Кисяк?
— Кизяк! Ядовитый кизяк, вот кто ты.
— Ну и ладушки. — Я вскочил с места и хлопнул его по коленке, — Встретимся на следующей неделе?
— Возможно. Ну, скатертью дорожка в твой притон разврата.
На пороге я остановился, прищелкнул пальцами и проговорил:
— Ах да, совсем забыл тебе рассказать.
— О чем? — спросил Крейг задиристым тоном.
— О моем пылком гомосексуальном эпизоде с Локланом Мердоком [56] .
— Да ну?
— Точно. И, как ни забавно звучит, я начал писать для одного из таблоидов его папаши.
Крейг прикрыл глаза.
56
Лоютн Кит Мердок (р. 1971) — старший сын и основной наследник медиамагната Руперта Мердока.