Мёртвый хватает живого
Шрифт:
Труповоз перебил Владимира Анатольевича:
— То есть, попав в воду, газ…
Доктор поднял руку. (Он чувствовал своё плечо, локоть и предплечье, но почти не ощущал пальцев. «Начинается. А может, и нет. Пальцы немеют от остеохондроза»).
— Осев в воду, скажем, в реку, в виде снега, дождя, талой воды, чьего-нибудь плевка, пентаксин будет сохранять состав и свойства не шесть часов, но очень долгое время.
— И нет способа прекратить действие пентаксина в воде? — спросил Максим. — Произвести какую-нибудь реакцию, что-нибудь спустить, допустим, в реку или озеро?
— Чтобы уничтожить пентаксин, потребовалось бы вскипятить реку, Максим Алексеевич. Со всеми её притоками. С подземными водами. А чтобы наверняка — взорвать планету Земля.
— Вы, Владимир Анатольевич, и вправду создали будущее. А Никита… как бы это сказать… включил его. Будущее уже здесь. На улице идёт снег. Мокрый снег.
«Снег… Город почти ослеп…»
— Я ввёл термин «пентаксиновое облако». Вода, точнее говоря, влага (водопроводная, речная, морская, ключевая, колодезная вода, дождь, снег, слюна, слёзная жидкость, пот, эксудат, гной, кровь) является идеальной средой для распространения пентавирусов. Попав в Туру — а пентаксиновое облако, полученное из нашего единственного контейнера, неизбежно дойдёт от «института» до Туры, и мокрый снег тому поспособствует, — пентавирусы распространятся с течением по всем притокам реки. Будь тюменский октябрь холоднее, «конец света» затянулся бы, или его пришлось бы отложить до весны. Но изменение климата, глобальное потепление — по вине старого человека, — сыграло нам на руку. Возможно, местные водозаборные станции начнут перекрывать водозаборы, обнаружив в них вирусы, однако и считанных минут будет достаточно, чтобы люди, открыв утром воду, чтобы принять душ, почистить зубы, выпить стаканчик воды поутру, инфицировались бы и отправились бы разносить вирус по городу и городам. Хлорирование, не говоря уже о фильтрации, не разрушает пентавирус. Ему нипочём и радиация. Это совершенный вирус, вирус всем вирусам, король вирусов. Лишь наивные вояки, Максим Алексеевич, могут полагать, что с помощью автоматов или пушек, или блокирования зон заражения, или водородных бомб, или разработки вакцины можно положить конец вспыхнувшей эпидемии. Чтобы определить, как переносится и активируется пентавирус, химикам и вирусологам потребуется много времени, но его у них не будет. Достаточно кому-то инфицированному плюнуть, чтобы через 3–4 дня был заражён целый город. Единственная капля слюны, которая выделяется у «обновлённых», создаёт «облако», эффективное в радиусе одного-полутора метров от носителя вируса. У тех же, кто инфицирован, но ещё не «обратился», опасно всё: слюна, слёзы, пот, кашель, дыхание. Таким образом, потенциальным жертвам надо бояться не только укуса, но и дистанционно-воздушного контакта с любым носителем. Пентавирусы, через носителей, через воздух, через реки дойдут до морей, затем переплывут океаны. С водой, в слизи на чешуе рыб, с мокрым песком на пляжах, а затем с укусами «обновлённых» и пентаксиновыми облаками вокруг них вирусы заполонят весь мир. Не спасутся ни Америка, ни Австралия, ни островные государства. Пентавирусы доберутся до Северного полюса и до Антарктиды, и во льдах и в снегу сохранятся миллионы лет.
«Я чувствую себя отлично. Как мальчишка. Я полон энергии. И восторга. Я никогда не умру!»
— Вирус непобедим, — сказал Владимир Анатольевич. — Вступив в контакт с подходящей живой средой, молекула пентаксина перестраивается, делая возможной абсорбцию пентавируса на клетке и последующее «обновление» инфицированного объекта. Мёртвый объект «восстаёт» лишь в том случае, если его мозг не прекратил информационного существования, не оказался за порогом информационной смерти (до тридцати двух часов с момента клинической смерти). Это не дешёвая сказка ужасов, и мёртвецы с кладбищ и лежалые трупы не восстанут; на волю вырвутся только свеженькие покойники из реанимаций и моргов, чей мозг сохранится полностью или частично. За нормальную эволюцию и поведение девиантных «обновлённых», увы, поручиться нельзя.
Кровь «обновлённых» людей перестраивается в густую пентаксиновую плазму, вены и артерии твердеют, у мышечных тканей увеличивается плотность (новый человек в полтора раза тяжелее по сравнению с ним же старым), сердце и печень останавливаются за ненадобностью и служат очагами деятельности пентавирусов. Движения новых людей сделаются более медленными (как у Никиты), как бы неуверенными, но вместе с тем новые люди приобретают ряд свойств, которые в полной мере компенсируют появившуюся медлительность. Новым людям не нужно дышать, не нужно пить.
И никаких примитивных страстишек! И вредных привычек, уважаемый Максим Алексеевич, — тоже. Ни играть в карты, ни пить, ни курить новые люди не будут. Это, кажется, Грин писал, что настоящий мужчина должен пить, курить и играть в карты? Настоящие мужчины — и настоящие женщины — будут жить вечно, делать научные открытия и летать в космос! Люди перестанут тратить время на сон и болезни. На бессмысленную и ненавидимую «работу», на посещение врачей и чиновников. Люди смогут жить под водой и на Марсе. Не станет квартирного вопроса. Знаете что, Максим Алексеевич? Новые люди не будут какать и писать. А ведь это чертовски удобно, не правда ли?… Нам здесь не нравится туалет на улице — а новым людям туалеты нужны не будут. Ноль испражнений, кишечник не функционирует; пища усваивается целиком, насыщая плазму энергией. Нам холодно? И это для новых людей — не проблема. Их не заморозит и абсолютный нуль.
А сила, Максим Алексеевич?… Вы не задумывались о физической силе? Никита, парень и без того не слабый, стал нынче так силён (точнее, прочен), что мог головою биться о пуленепробиваемое стекло — и сотрясать весь мой кабинет! Безо всякого вреда для своей головы.
— Но пуля-то?
— Пуля голову пробьёт, Максим Алексеевич. Но и то — с небольшого расстояния. Ткани «обновлённых» очень прочны. Ударить «обновлённого» — всё равно что врезать сосне.
— А когда некого станет есть?
— Когда мы всех съедим, Володя? — Это Люба.
— Без пищи «обновлённые» засыпают. При долгом отсутствии пищи начнутся мутации. Перестройка организма. Привыкание к новым видам пищи. Животной.
— А то и вегетарианской? — Это Максим.
— Мы сами узнаем это. Предсказывать, к чему приведёт эволюция, сложно. Почему бы и не вегетарианство? Кроманьонцы имели рацион из мяса, но современные люди едят мяса намного меньше, а многие не едят и вовсе: кто по убеждению, кто из бедности, а кто и по диете. В любом случае, все старые люди станут новыми. И, значит, будут найдены альтернативные источники пищи.
— А собаки, кошки, птицы? Как на них подействует вирус?
— Они не инфицируются. Инфицированию на клеточном уровне будут подвержены только особи со структурой человеческой ДээНКа, являющейся основой для «опознания» пентавирусом. Преображение коснётся одного вида: Homo sapiens. В человеческой истории стартует новый виток биологической, а затем и социальной эволюции.
«Именно так я и сказал в записке».
— От Homo sapiens — к Homo pentaxinus, — сказала Люба.
— Искусственной эволюции, — добавил Владимир Анатольевич. — Рукотворной. Запрограммированной человеком. Как писал молодой Маркс: обстоятельства в такой же мере творят людей, в какой люди творят обстоятельства.
Глава семнадцатая
Дина слушала разговор мамы и воспитательницы. Взрослых. И почему они называются: взрослые? Зинка говорит: потому, что они выше нас ростом. Но брат Зинки ростом выше мамы Зинки, а взрослым его никто не называет. А Колька Шаламов говорит, что потому, что много знают. И тоже непонятно. Как же они много знают, если мама и Инна Григорьевна не знают ничего? Дина слушала их разговор и понимала: они не взрослые.
— Откуда мне знать, что происходит? — говорила Инна Григорьевна. — Без воды мы не можем работать. Ни сады, ни ясли. Вы представьте только, как без воды… Поэтому и вызываем родителей. Воды нет, и никто точно не знает, когда дадут. Мы уж решили снег топить. Во всей Тюмени воды нет. И ничего не сообщают.
Ну вот, думала Дина, взрослые, а ничего не знают.
— У меня проект горит, — сказала мама Инне Григорьевне, — и мать с отцом, как назло, укатили в Европу к одноклассникам. Вот прямо вчера, представляете. В Германии-то, конечно, вода есть… И что делать, ума не приложу. У меня клиент с ума сойдёт. А шеф меня уволит. Выбросит на помойку. Скажет: «Выбирай: или ребёнок, или работа».