Мёртвый Магистр
Шрифт:
Прекрасно осознавая тот факт, что имеющиеся знания об иллюзорной магии являются всего лишь базовой теорией, Ксирдис раз за разом находил повод отложить момент начала наложения чар. По началу он убеждал себя в том, что осколки душ нужно лучше очистить в камень душ, способный принять в себя плетение. Этого хватило на несколько дней. Затем неожиданно появился зверолюд, давший повод вообще временно отложить прежнее занятие. Даже покидая убежище и отправляясь в путь, магистр всё ещё тянул до последнего. Но настал тот момент, когда все отговорки закончились.
Мысленно вздохнув, демонолог присел на поваленный ствол, прислонил посох к левому плечу и обеими руками разделил мягкую фиолетовую массу на три
«Так... Сначала наложу экранирующие чары, как на камне в посохе и на мешочке, используемом для хранения осколков душ. Иначе демоны попросту сожрут мои поделки... Так хоть чуять их не будут».
Накрыв ладонью один из затвердевших фиолетовых дискообразных камней, чародей с минуту шептал заклинание. Затем то же самое повторилось и с двумя оставшимися. Не то чтобы сейчас была нужна словесная формула, заклинатель мог вполне обойтись и без неё. Но он решил подойти к изготовлению маскирующих амулетов максимально тщательно, дабы исключить любые огрехи, да и звучание слов попросту помогало сконцентрироваться на процессе.
«Ладно. Плетение камни держат хорошо. Теперь самое сложное – нужно вложить и настроить иллюзию... Для себя создам старое обличие. Своё лицо хорошо помню. Хм, а мантия? Просто восстановить исходный облик? Нет... Лучше не стоит сейчас разгуливать в мантии демонолога, да ещё и с посохом. Не знаю я, как в этом времени к моему цеху относятся. Вон зверолюд трясся при виде демонов и не знал, что они вообще кому-то служить могут... Скорее всего, моих товарищей либо не существует, либо скрываются... Или мальчишка попросту о них ничего не знает! Мой цех вполне ещё может существовать! Стоп. Не в этом ведь суть. Не ясно, как к демонологам ныне относятся. Тем более долгоживущая лесная плесень узнать может форменную мантию. Мало ли... Лучше пока сокрою её. Если что, потом подправлю иллюзию. Так. И во что же мне тогда себя одеть? Нужно хоть какую-то легенду придумать о том, кто я... Бездна! Каким же тот завиток в плетение был то?..»
Более часа Ксирдис провозился, зачаровывая самодельный амулет. Большую часть времени заняло именно создание и настройка образа иллюзии. Но дело было сделано. Временно убрав две заготовки в мешочек на поясе, магистр встал, сжимая в кулаке похожий на монету фиолетовый кругляш, и влил в него толику магии, активируя вложенное плетение. В ту же секунду по телу мертвеца, словно вода, возникая в разных местах и сливаясь воедино, растеклась иллюзия.
Держа в руках простой деревянный посох, посреди леса стоял не молодой уже лет пятидесяти с виду черноволосый мужчина с карими глазами и сухим скуластым лицом. Одет он был в простой серый плащ, являвшийся почти точной копией того, что носил пойманный охотник. Изменились только цвет и размер, да шов со спины пропал. Под ним скрывались льняная рубаха белого оттенка да обычные чёрные штаны, на поясе которых справа висел бархатный мешочек, а слева – ножны с изогнутым кинжалом. Обувью по-прежнему служили башмаки демонолога, разве что выглядели теперь поновее. Магистр воссоздал свою прижизненную внешность, разве что убрав из волос седые пряди.
– Ну как? – разведя руки в стороны, спросил живой с виду человек у сидевшего рядом на травке скучавшего беса. В начале Гел-Гуппо удивлённо вытаращился на хозяина, а затем во весь голос засмеялся, даже упав на спину и начав колотить маленьким кулачком по земле.
– Что не так?! – гневно рявкнул Ксирдис.
– Хозяин, у тебя четыре руки и два разных посоха! А ещё лицо не двигается!
Быстро осмотрев себя и сделав пару шагов вперёд, он осознал, что созданная иллюзия оказалась статичной и совершенно не шевелилась. При движении она просто перемещалась вместе с телом, словно статуя.
«Проклятье! Совсем забыл сделать привязки к мышцам... Глупая ведь ошибка. Пнуть что-ли гогочущего беса? Нет... Раз любит обезьянничать, лучше сделаю из него мартышку. Точно. Теперь будет маленькой обезьянкой, а не ребенком...»
Встретив взглядом прибежавшую из леса на шум Калли, демонолог отключил иллюзию, вновь присел на упавшее дерево и опять принялся за работу.
Ещё два часа у чародея ушло на доработку плетения. Сложнее всего оказалось настроить мимику лица. Пришлось повозиться и с плащом, делая его движения более естественными. Занимаясь волосами, он уже плюнул на точность, попросту задав несколько разных моделей того, как они будут развиваться на ветру, и решив в непогоду надевать капюшон. Получившаяся иллюзия оказалась далека от идеала, но была признана вполне приемлемой.
Немного пройдясь по округе и заставив бесёнка оценить качество передаваемых лицом эмоций, Ксирдис удовлетворился проделанной работой. На секунду выпустив из руки деревянный посох, демонолог ожидаемо увидел, как его инструмент моментально принял изначальный вид. Стоило вновь взяться за металлическое древко, как в ладони опять оказался посох из дерева.
– Сойдёт... – вслух констатировал он результат трехчасовых трудов.
Спрятав изготовленный амулет в кармане под мантией, напоследок магистр зажёг на правой ладони маленький огненный шарик и принялся мысленно считать: «... одиннадцать, двенадцать, тринадцать... Всё. Иллюзия на руке распадается. Так и думал, что она не выдержит активного использования магии. Ну, тринадцать секунд продержалась. Не так уж и плохо для новичка вроде меня. Эх... Моя иллюзия ещё фонит немного. Не получается скрыть. Маги её могут заметить... Ладно. Пока буду держаться от них подальше, а позже что-нибудь придумаю. Теперь нужно заняться демонами. Бес уже заслужил облик обезьянки, а вот Калли... Ей волка сделать или собаку? Лучше собаку. Волк прохожих беспокоить будет, а в собаках нет ничего странного».
Погасив огненное заклинание, демонолог опять присел на облюбованное упавшее дерево, достал из мешочка на поясе две заготовки и принялся их зачаровывать. Изготовление амулетов для слуг заняло менее часа. На скорости работы сказался опыт, полученный немногим ранее.
Достав из рюкзака верёвку, когда-то принадлежавшую марадёрам, демонолог распустил её часть и отрезал кинжалом. Скрутив три верёвочки, чародей продел их в отверстия дискообразных фиолетовых камней и, примерно подогнав длину, связал концы, а затем срезал лишнее, тем самым окончательно закончив изготавливать маскирующие амулеты.
Первый Ксирдис сразу надел на собственную шею и активировал иллюзию, став вполне живой версией самого себя.
– Гел-Гуппо, Калли, идите сюда! – подозвал он слуг, а дождавшись, когда демоны подойдут, заговорил вновь: – Это маскирующие амулеты. Не вздумайте их снимать или жрать! Кто сожрёт – отправится обратно в свой мир. Ясно?
– Да! – заявил бесёнок. Гончая же просто согласно кивнула.
Один из оставшихся амулетов мертвец одел на Гел-Гуппо, и тот превратился в желтоватую обезьянку. Убедившись в том, что иллюзия соответствует движениям беса, магистр улыбнулся, мысленно хваля самого себя за хорошо проделанную работу.
Другую поделку он повесил на шею демонической гончей, и та превратилась в большую чёрную собаку, у которой сквозь иллюзию из области лопаток выступало два покачивавшихся гибких щупальцеобразных отростка с четырьмя коготками на концах.
«Своего хвоста то у неё нет, а иллюзорный будет сам время от времени покачиваться для вида».
– Прижми свои отростки к спине. Тогда их не будет видно. Да, вот так. Молодец. Всегда держи их прижатыми к спине, когда кто-то из разумных рядом, а ты, бес, молчи! Обезьяны говорить не умеют.