Мертвый принц
Шрифт:
– Ты знаешь ее дольше, чем я, – сказал Казио. – Но я уже понял, что ладить с ней совсем не просто.
– Раньше мне было просто, – проговорила Остра.
– Но что-то изменилось.
– Да. Она изменилась. С ней что-то случилось, и она не говорит что.
Казио потянул за собой осла, который заинтересовался чем-то на обочине дороги.
– Ну, ты мне говорила, что ее отец и сестры убиты и кто-то охотится за ней. Наверное, дело в этом.
– Конечно. Но не только.
– Я уверен, вы скоро помиритесь, – попытался успокоить ее Казио. – По крайней мере, я на это
Некоторое время они продолжали идти молча.
– Я рад, что ты с нами, Казио, – сказала Остра. – У меня никогда не было друзей, кроме Энни.
– Надеюсь, ты и меня считаешь своим другом, – ответил он.
– Мне кажется, что ты мне друг, – проговорила Остра. – Но не как Энни.
– Нет? А какой же я тогда друг?
– О таком я даже мечтать не осмеливалась, – сказала она.
Почему-то испытывая неожиданное чувство вины, Казио взял ее за руку.
Малконио был прав. Его всегда интересовала Энни, но он и сам не смог бы сказать почему, и это безумно его раздражало. Она продолжала считать, что любит какого-то типа по имени Родерик. Казио думал, что, начав ухаживать за Острой, привлечет к себе внимание Энни – многие женщины попадаются на эту удочку. Порой ему казалось, что он добился успеха, а иногда – что зря теряет время.
Но его отношения с Острой развивались слишком успешно, она, без сомнения, уже в него влюбилась.
Неожиданно Казио понял, что начинает относиться к ней все лучше и лучше. Она была добра и умна и по-своему не менее красива, чем Энни. И, что странно, всякий раз, когда он на нее смотрел, она казалась ему еще привлекательнее. Таких, как Остра, хочется прижать к груди, успокоить и сказать, что все будет хорошо.
Но он по-прежнему желал Энни.
После полудня они выбрались на Великий вителлианский путь – настоящую дорогу, достаточно широкую для повозок и экипажей. Один промчался мимо, и Энни с тоской проводила его взглядом. Они с Острой приехали в Вителлио в подобном, с удобствами, к которым она привыкла с детства.
А теперь она возвращается домой с ослом в поводу.
В одном оба путешествия были схожи: тогда Остра тоже почти не разговаривала с ней. Сердилась за то, что она попыталась убежать. Они помирились, когда Энни дала подруге обещание не повторять своих попыток. Теперь им вряд ли удастся так легко решить свой спор.
В любом случае, у Остры есть Казио. Они держатся за руки целый день.
Ночь они провели в сарае на окраине Пакре. Хозяин сарая немного говорил на королевском языке и сообщил им, что они скоро войдут в Хорнлад. Сердце в груди Энни забилось быстрее, она спросила, где находится Данмрог. Хозяин ответил, что на востоке, но точной дороги не знал.
Всю ночь Энни не спала, мучаясь виной из-за того, что почти перестала думать о Родерике. Она знала, что любит его, но за последнее время слишком много чего произошло.
Впрочем, в глубине души она понимала, что дело не только в этом. Казио удалось заронить в ее душу зерна сомнения насчет Родерика, и, хотя Энни была уверена, что он ошибается, она не могла выбросить из головы неприятные мысли. Ей было необходимо снова его увидеть. Где он – в Эслене или вернулся домой в Данмрог?
Возможно, когда они доберутся до Палдха, ей удастся найти кого-нибудь, кто доставит Родерику сообщение о том, что она возвращается домой.
На следующий день поля уступили место громадным виноградникам, они росли на холмах, протянувшихся до самого горизонта. Энни вспомнила, как уже видела их, когда они ехали в экипаже, – она тогда еще подумала, что даже представить себе не могла такое количество винограда.
Она оглянулась на Остру, которая на этот раз шла в двадцати ярдах позади нее.
– Кажется, река Теремене впереди, – решилась она заговорить с подругой. – Если я правильно помню твои записи в дневнике.
– Думаю, да, – ответила Остра.
– Ты здорово придумала, – продолжала Энни. – С дневником. По крайней мере, мы знаем, где находимся. Как по-твоему, сколько дней пути осталось до Эслена?
– В экипаже было пять, – ответила Остра. – Но мы ехали не весь день и провели две ночи в Палдхе.
– Значит, шесть или семь дней, как ты думаешь, если мы поторопимся?
– Может быть, – сказала Остра.
– Мы и дальше будем продолжать в том же духе? – прикусив губу, спросила Энни. – Не разговаривать?
– Мы разговариваем, – ответила Остра.
– Ты же понимаешь, что я имею в виду.
Остра со вздохом кивнула.
– Просто… я по-прежнему люблю тебя, Энни, но иногда мне кажется, будто ты больше не можешь любить меня.
– Ерунда, – сказала Энни. – Ты моя лучшая подруга. И всегда была. И ты мне очень нужна.
– Но ты отстраняешься от меня, и мне очень больно.
– Я знаю, – проговорила Энни.
– Однако ты не собираешься ничего менять.
– Дай мне подумать, – вздохнув, ответила Энни. – А пока не могли бы мы заключить перемирие?
– Мы и не воюем.
– Я рада это слышать, – сказала Энни, изо всех сил стараясь, чтобы ее ответ прозвучал весело.
Они немного поболтали, пытаясь угадать, что их ждет в Эслене. Им было несколько менее уютно, чем раньше, однако это все равно было лучше молчания.
Через некоторое время Остра сообщила, что должна удалиться в кусты.
– Я с тобой, – сказала Энни. – Вино, которое мы выпили утром, рвется наружу.
Казио и з'Акатто воспользовались передышкой, чтобы немного посидеть.
– Не спешите, – сказал Казио. – Ослу нужно отдохнуть.
Девушки поднялись вверх по холму и зашагали между длинными рядами виноградников. Вскоре мужчины скрылись из виду. Энни пожалела, что еще не настал сезон для ягод – сушеная рыба и черствый хлеб, оплаченные ее волосами, и поначалу не казались вкусными, а теперь уже до смерти ей надоели.
– Слушай, а что там такое внизу? – спросила Остра, когда они уже собирались возвращаться.
Энни посмотрела в направлении, указанном Острой. От того места, где они оставили своих спутников, холм полого уходил вниз, в маленькую долину, тянущуюся до следующего холма. Вдоль берега ручья росла вереница ив, а чуть ближе виднелось что-то вроде неровной стены из красного кирпича.