Мертвый в семье
Шрифт:
– Конечно, - сказала я, удивившись его сговорчивости. Он произнес все нужные слова. Я немного расслабилась и показала Клоду, где лежат основные кухонные принадлежности, дала пару советов по поводу душа и фена и сказала, что гостевая ванная в его полном распоряжении. Затем я провела его на второй этаж. Амелия приложила немало усилий, чтобы украсить одну из маленьких спален, а вторую она оформила как гостиную. Свой ноут-бук она забрала с собой, но телевизор все еще был там. Я убедилась, что кровать была заправлена чистым бельем, а шкаф почти освобожден от одежды Амелии. Я также показала, где находится дверь на чердак, на случай, если ему понадобится что-нибудь убрать. Клод открыл дверь и вошел внутрь. Он осмотрел темное и забитое вещами помещение. Поколения Стекхаусов убирали туда вещи, которые, по их мнению, могли когда-нибудь пригодиться, и, признаюсь, чердак был слегка захламлен.
– Ты должна навести здесь порядок, - сказал Клод.
– Ты хотя бы знаешь, что за вещи тут лежат?
– Семейный хлам, - ответила я, придя в некоторое уныние. У меня просто не хватало мужества взяться за уборку на чердаке с того времени, как умерла бабушка.
– Я помогу тебе, - заявил Клод.
– Это будет моей платой за комнату.
Я было открыла рот, чтобы рассказать, что Амелия платила мне наличными, но во время вспомнила, что он все же родня.
– Это было бы прекрасно, - сказала я.
– Хотя я не уверена, что готова этим заниматься.
Мои запястья снова болели этим утром, хотя они определенно уже лучше, чем были.
– И, раз уж ты предлагаешь свои руки, есть некоторая другая работа по дому, которая мне не под силу. Он поклонился.
– Буду рад, – сказал он.
Это было так не похоже на того пренебрежительного Клода, которого я знала.
Печаль и одиночество, казалось, разбудили что-то в прекрасном фейри; он, казалось, пришел к осознанию того, что должен проявлять немного доброты к другим людям, если он хочет получать доброту в ответ. Клод, казалось, понял, что нуждается в других людях, особенно сейчас, когда его сестры не стало. К моменту, когда пришла пора уходить на работу, мы более или менее разобрались с нашими делами.
Какое-то время я прислушивалась к тому, как Клод ходит на втором этаже, а затем он спустился вниз с полными руками средств для ухода за волосами, чтобы расставить их в ванной. Я уже положила чистые полотенца для него. Казалось, он был вполне удовлетворен ванной комнатой, которая была довольно старомодна. Но учитывая, что Клод жил еще в те времена, когда удобства вообще располагались на улице, допускаю, что он смотрел на этот предмет под другим углом. Сказать по правде, что-то глубоко во мне расслабилось благодаря звукам присутствия в доме другого человека, какое-то напряжение, которое я раньше даже не осознавала.
– Привет, Сэм, - сказала я. Он стоял за барной стойкой, когда я вышла в зал из служебной комнаты, где всегда оставляла свои ценные вещи и надевала фартук. У "Мерлотта" было не слишком много народу. Холли, как всегда, болтала с ее Хойтом, который явно растягивал свой ужин. Холли помимо рабочей футболки с логотипом "Мерлотт" надела розово-зеленые клетчатые шорты вместо форменных черных.
– Хорошо выглядишь, Холли, - поприветствовала ее я и она лучезарно улыбнулась в ответ. Хойт тоже улыбнулся, а Холли вытянула вперед руку, чтобы продемонстрировать мне новое кольцо. Я вскрикнула и бросилась обнимать ее.
– О, это прекрасно!, - сказала я.
– Холли, оно такое красивое! Так что, вы уже выбрали дату?
– Скорее всего, это будет осенью, - ответила она.
– У Хойта слишком много работы весной и летом. Это очень напряженное для него время, поэтому мы думаем об октябре или ноябре.
– Сьюки, - сказал Хойт, его голос дрогнул, а лицо приняло торжественное выражение.
– Теперь, когда мы с Джейсоном снова друзья, я собираюсь попросить его стать моим шафером.
Я мельком взглянула на Холли, которая никогда не была большой поклонницей Джейсона. Она по-прежнему улыбалась, и если я и могла заметить в ней тень сомнения, Хойт определенно их не видел.
– Он будет в восторге, - заверила я. Мне пришлось покрутиться, чтобы обслужить все мои столики, но я работала с улыбкой. я подумала, что было бы изумительно, если бы они устроили церемонию после заката. Тогда Эрик мог бы пойти со мной. Это было бы здорово! Я бы превратилась из "бедной Сьюки, которая никогда не была даже невестой" в "Сьюки, которую сопровождает на свадьбу великолепный парень".
Тогда я придумала запасной план. Если свадьба будет проходить днем, я могла бы попросить Клода пойти со мной! Он выглядит, словно сошел с обложки любовного романа. Собственно говоря, он и был моделью для этих обложек.
(Читали когда-нибудь "Леди и помощник конюха" или "Непристойную свадьбу лорда Дарлингтона"? То-то!)
Я с грустью для себя осознала, что думала об этой свадьбе исключительно с точки зрения собственных переживаний... но нет ничего болсее жалкого, чем быть на свадьбе старой девой. Я осознала, что это глупо чувствовать себя синим чулком в какие-то двадцать семь.
Но я уже от части упустила свои лучшие годы, и это все больше меня беспокоило. Многие из моих одноклассников уже были женаты (а некоторые и не один раз), некоторые были беременны - как, например, Тара, которая как раз входила в бар в широченной футболке. Я помахала ей, давая понять, что подойду поболтать, когда смогу, и понесла холодный чай для доктора Линды Тоннесен и пиво Michelob для Джесси Вейн Камминс.
– Как дела, Тара?, - я наклонилась к ней, чтобы обнять. Она уже успела плюхнуться за столик.
– Мне необходима диетическая кола без кофеина, - сказала она.
– А еще мне нужен чизбургер. С кучей маринованных по французски огурцов. Она была в ярости.
– Конечно, - сказала я.
– Я принесу колу и отдам твой заказ сию минуту.
Когда я вернулась, она уже выпила целый стакан.
– Через пять минут я об этом пожалею, потому что мне понадобится в туалет, - сказала она.
– Все что я делаю - это пью и писаю.
У Тары под глазами были огромные круги, к тому же она изрядно поправилась. Интересно, и где же эта сияющая красота беременности, о которой я столько слышала?
– Сколько тебе еще осталось?
– Три месяца, неделя и три дня.
– Доктор Динвидди назвала тебе точную дату!
– Джей Би просто не может поверить, какой толстой я становлюсь, - сказала Тара, округлив глаза.
– Он так сказал? Прямо этими словами?
– Угу. Да. Так и было.