Мещанин во дворянстве
Шрифт:
Не излечить меня латынью вашей всей —
Тоски моей безбрежна мера.
Увы, не смею страстный пыл
Тоски мучительной любовной
Открыть тому, кто безусловно
Меня один бы исцелил.
Не думайте придать мне сил.
В мое спасение была б напрасна вера;
Все ваши знания – чистейшая химера.
Лекарств сомнительных воздействие ценя,
Им верить в простоте невежество готово,
Но ими никогда не вылечить меня,
И может обмануть вся ваша болтовня
Лишь только Мнимого больного!
Все ваши знания – чистейшая химера,
Немудрый и тщеславный род врачей!
Не излечить меня латынью вашей всей —
Тоски моей безбрежна мера.
Все ваши знания – чистейшая химера.
Все уходят. Сцена превращается в комнату.
Действие
Явление первое
Арган один.
АРГАН (сидя за столом, проверяет посредством жетонов счета своего аптекаря). Три и два – пять, и пять – десять, и десять – двадцать; три и два – пять. «Сверх того, двадцать четвертого – легонький клистирчик, подготовительный и мягчительный, чтобы размягчить, увлажнить и освежить утробу вашей милости…» Что мне нравится в моем аптекаре, господине Флеране, так это то, что его счета составлены всегда необыкновенно учтиво: «…утробу вашей милости – тридцать су». Да, господин Флеран, однако недостаточно быть учтивым, надо также быть благоразумным и не драть шкуры с больных. Тридцать су за промывательное! Слуга покорный, я с вами об этом уже говорил, в других счетах вы ставили только двадцать су, а двадцать су на языке аптекарей значит десять су; вот вам десять су. «Сверх того, в означенный день хороший очистительный клистир из наицелебнейшего средства – ревеня, розового меда и прочего, согласно рецепту, чтобы облегчить, промыть и очистить кишечник вашей милости, – тридцать су». С вашего позволения, десять су. «Сверх того, вечером означенного дня успокоительное и снотворное прохладительное питье из настоя печеночной травы, чтобы заставить вашу милость уснуть, – тридцать пять су». Ну, на это я не жалуюсь, я хорошо спал благодаря этому питью. Десять, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать су и шесть денье. «Сверх того, двадцать пятого прием превосходного лекарства, послабляющего и укрепляющего, составленного из кассии, александрийского листа и прочего, согласно предписанию господина Пур-гона, для прочистки и изгнания желчи у вашей милости – четыре ливра». Вы что, шутите, господин Флеран? Относитесь к больным по-человечески. Господин Пургон вам не предписывал ставить в счет четыре франка. Поставьте три ливра, сделайте милость! Двадцать и тридцать су. «Сверх того, в означенный день болеутоляющее вяжущее питье для успокоения вашей милости – тридцать су». Так, десять и пятнадцать су. «Сверх того, двадцать шестого ветрогонный клистир, чтобы удалить ветры вашей милости, – тридцать су». Десять су, господин Фле-ран! «Вечером повторение вышеупомянутого клистира – тридцать су». Десять су, господин Флеран! «Сверх того, двадцать седьмого отличное мочегонное, чтобы выгнать дурные соки вашей милости, – три ливра». Так, двадцать и тридцать су; очень рад, что вы стали благоразумны. «Сверх того, двадцать восьмого порция очищенной и подслащенной сыворотки, чтобы успокоить и освежить кровь вашей милости, – двадцать су». Так, десять су! «Сверх того, предохранительное и сердцеукрепляющее питье, составленное из двенадцати зернышек безоара, лимонного и гранатового сиропа и прочего, согласно предписанию, – пять ливров». Легче, легче, сделайте милость, господин Флеран; если вы так будете действовать, никто не захочет болеть, довольно с вас и четырех франков; двадцать и сорок су. Три и два – пять, и пять – десять, и десять – двадцать. Шестьдесят три ливра четыре су шесть денье. Таким образом, за этот месяц я принял одно, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь лекарств и сделал одно, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать промывательных. А в прошлом месяце было двенадцать лекарств и двадцать промывательных. Не удивительно, что я чувствую себя хуже, чем в прошлом месяце. Надо сказать господину Пургону: пусть примет меры. Эй, уберите все это! (Видя, что никто не приходит и что в комнате нет никого из слуг.) Никого! Сколько ни говори, меня всегда оставляют одного, никакими силами их здесь не удержишь. (Звонит в колокольчик.) Никто не слышит, колокольчик никуда не годится! (Снова звонит.) Никакого толку! (Снова звонит.) Оглохли… Туанета! (Снова звонит.) Словно бы я и не звонил. Сукина дочь! Мерзавка! (Снова звонит.) С ума можно сойти! (Перестает звонить и кричит.) Динь-динь-динь! Чертова кукла! Разве можно оставлять бедного больного одного? Динь-динь-динь! Вот несчастье-то! Динь-динь-динь! Боже мой! Ведь так и умереть недолго. Динь-динь-динь!
Явление второе
Арган, Туанета.
ТУАНЕТА (входя). Иду, иду!
АРГАН. Ах ты, сукина дочь! Ах ты, стерва!
ТУАНЕТА (делает вид, что ударилась головой). А да ну вас, какой нетерпеливый! Вы так торопите людей, что я со всего маху ударилась головой об угол.
АРГАН (в бешенстве). Ах, злодейка!..
ТУАНЕТА (прерывает Аргана). Ой-ой-ой!..
АРГАН. Вот уже…
ТУАНЕТА. Ой-ой-ой!..
АРГАН. …целый час…
ТУАНЕТА. Ой-ой-ой!..
АРГАН. …не могу тебя дозваться…
ТУАНЕТА. Ой-ой-ой!..
АРГАН. Молчи, мерзавка, не мешай мне ругать тебя!
ТУАНЕТА. Вот еще, только этого недоставало – за то, что я так расшиблась!
АРГАН. Я из-за тебя глотку надорвал, стерва!
ТУАНЕТА. А я из-за вас голову разбила, одно другого стоит. Как вам будет угодно, а мы квиты.
АРГАН. Что, негодяйка?
ТУАНЕТА. Если вы будете ругаться, я буду реветь.
АРГАН. Оставить меня одного, злодейка!..
ТУАНЕТА (снова прерывает Аргана). Ой-ой-ой!..
АРГАН. Ты хочешь, сукина дочь…
ТУАНЕТА. Ой-ой-ой!..
АРГАН. Значит, я не могу даже доставить себе удовольствие выругаться как следует?
ТУАНЕТА. Ругайтесь вволю, сделайте одолжение.
АРГАН. Да ты же мне не даешь, подлюга, – каждую минуту прерываешь.
ТУАНЕТА. Если вам доставляет удовольствие ругаться, то не лишайте меня удовольствия реветь: кому что. Ой-ой-ой!..
АРГАН. Видно, ничего с тобой не поделаешь. Убери все это, мерзавка, убери! (Встает.) Как подействовало мое сегодняшнее промывательное?
ТУАНЕТА. Ваше промывательное?
АРГАН. Да. Много ли вышло желчи?
ТУАНЕТА. Ну уж меня эти дела не касаются! Пусть господин Флеран сует в них свой нос – ему от этого прибыль.
АРГАН. Смотри, чтобы готов был отвар, а то мне скоро опять делать промывательное.
ТУАНЕТА. Эти господин Флеран и господин Пургон просто издеваются над вами. Вы для них – хорошая дойная корова. Хотела бы я у них спросить, какая такая у вас болезнь, от которой вам дают столько лекарств.
АРГAН. Молчи, невежда! Не твое дело вмешиваться в предписания медицины. Позови мою дочь Анжелику, мне надо ей кое-что сказать.
ТУАНЕТА. Вот она сама. Словно угадала ваше желание.
Явление третье
Те же и Анжелика.
АРГАН. Подойди ко мне, Анжелика. Ты пришла кстати – я хотел поговорить с тобой.
АНЖЕЛИКА. Я вас слушаю.
АРГАН. Погоди! (Туанете.) Подай мне палку. Я сейчас приду.
ТУАНЕТА. Скорей, скорей, сударь! Господин Флеран заставляет вас трудиться!
Арган уходит.
Явление четвертое
Туанета, Анжелика.
АНЖЕЛИКА. Туанета!
ТУАНЕТА. Что?
АНЖЕЛИКА. Посмотри-ка на меня.
ТУАНЕТА. Смотрю.
АНЖЕЛИКА. Туанета!
ТУАНЕТА. Ну что «Туанета»?
АНЖЕЛИКА. Ты не догадываешься, о чем я хочу с тобой говорить?
ТУАНЕТА. Подозреваю: наверно, о нашем молодом влюбленном. Вот уже шесть дней, как мы с вами только о нем и беседуем. Вам становится просто не по себе, когда разговор переходит на другой предмет.
АНЖЕЛИКА. Раз ты это знаешь, отчего же ты первая не заговариваешь? И почему ты не избавляешь меня от необходимости наводить тебя на этот разговор?
ТУАНЕТА. Да я не успеваю: вы обнаруживаете такое рвение, что за вами не угонишься.
АНЖЕЛИКА. Признаюсь, мне никогда не надоест говорить с тобой о нем, мое сердце пользуется каждым мгновением, чтобы открыться тебе. Но скажи, Туанета, разве ты осуждаешь мою склонность к нему?
ТУАНЕТА. Нисколько.
АНЖЕЛИКА. Разве я дурно поступаю, отдаваясь этим сладостным чувствам?