Мешок с костями
Шрифт:
Глаза дернулись, лицо — нет.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Я слышу, как он плачет в моем доме. Ты можешь представить себе, каково слышать в собственном доме плач мертвого ребенка? Какой-то мерзавец поймал его в капкан, словно ласку, а теперь он плачет в моем гребаном доме!
— Тебе понадобится новый сторож… Я больше не могу присматривать за твоим домом. И не хочу. А хочу я, чтобы ты сошел с моего крыльца.
— Что происходит? Ради Бога, помоги мне.
— Если не сойдешь сам, я помогу тебе добрым пинком.
Еще несколько
— Я потерял жену, старый ты козел. Женщину, которую ты, по твоим же словам, любил и уважал.
Вот тут лицо дернулось. Он посмотрел на меня. В глазах читались изумление и боль.
— Она умерла не здесь. И это никак не связано с… Она могла не приезжать в Тэ-Эр… у нее могли быть свои причины не приезжать в Тэ-Эр… но ее просто хватил удар. Это могло случиться где угодно. Когда угодно.
— Я в это не верю. Думаю, и ты тоже. Что последовало за ней в Дерри, может потому, что она была беременна…
Глаза Билла широко раскрылись. Я дал ему шанс что-нибудь сказать, но он им не воспользовался.
—..или потому, что она слишком много знала?
— Она умерла от удара. — Голос Билла дрожал. — Я сам читал некролог. Она умерла от чертова удара.
— Что она узнала? Скажи мне, Билл, пожалуйста.
Последовала долгая пауза. Но еще до того, как она закончилась, я понял, что пробить броню Билла мне не удалось.
— Я скажу тебе только одно, Майк, — отступись. Ради спасения своей бессмертной души, отступись, и пусть все идет своим чередом. Все и пойдет, отступишься ты или нет. Эта река всегда впадает в море, независимо от того, нравится это кому-то или нет. Отступись, Майк. Из любви к Господу нашему.
Тебе дорога твоя душа, Нунэн? Божья бабочка в коконе плоти, которая вскоре начнет гнить так же, как и моя?
Билл повернулся и направился к двери, стуча каблуками по крашеным доскам крыльца.
— Держись подальше от Мэтти и Ки, — предупредил я его. — Если ты появишься рядом с трейлером…
Он повернулся ко мне, в солнечных лучах заблестели дорожки слез на щеках. Билл достал бандану из заднего кармана брюк, вытер лицо.
— Я не собираюсь выходить из этого дома. И очень сожалею, что вернулся из Виргинии, но вернулся главным образом из-за тебя, Майк. Эти двое на Уэсп-Хилл могут меня не бояться. Нет, я им ничего плохого не сделаю.
Он вошел в дом и закрыл за собой дверь. Я застыл на месте, не в силах поверить тому, что у нас с ним состоялся такой вот разговор. С Биллом Дином, который совсем недавно упрекал меня, что я не разделил свою печаль, вызванную смертью Джо, с местными жителями. С Биллом, который так тепло встретил меня.
А потом я услышал щелчок. Должно быть, за всю свою жизнь он ни разу не запирал дверь на замок, когда находился дома, а вот тут запер. В тишине жаркого июльского дня звук этот разнесся далеко. И подвел черту под моей долгой дружбой с Биллом Дином. Я повернулся и, понурившись, пошел к автомобилю. Я не стал оборачиваться, когда услышал, как за моей спиной раскрылось окно.
— Не смей больше приезжать сюда, городской негодяй! — прокричала Яветт Дин. — Ты разбил ему сердце! Не смей больше приезжать! Не смей! Никогда!
— Пожалуйста, — в голосе миссис М. слышалась мольба, — не задавайте мне больше вопросов, Майк. Я должна быть у Билла Дина на хорошем счету. Точно так же, как моя мать не могла идти супротив Нормала Остера или Фреда Дина.
Я переложил трубку к другому уху.
— Я хочу лишь узнать…
— В этой части света сторожа правят всем. Если они говорят приезжему, что тот должен нанять того плотника или этого электрика, приезжий так и поступает. А если сторож говорит, что кого-то надо уволить, потому что человек это ненадежный, его увольняют. Или ее. А для приходящей горничной слово сторожа ценно вдвойне в сравнении с плотником, сантехником или электриком. Если ты хочешь, чтобы тебя рекомендовали и продолжали рекомендовать, такие люди, как Фред и Билл Дины или Нормал и Кенни Остер, не должны иметь к тебе никаких претензий. Понимаете? Когда Билл узнал, что я рассказала вам о Нормале Остере, он чуть не набросился на меня с кулаками, так рассердился.
— Брата Кенни Остера… которого Нормал утопил под струей воды из колонки… его звали Керри?
— Да. Многие называют своих детей схожими именами, считают, что это оригинально. Я ходила в школу с братом и сестрой, которых звали Роланд и Роланда Тьеро. Думаю, Роланд сейчас в Манчестере, а Роланда вышла замуж за парня из…
— Бренда, ответьте мне только на один вопрос. Я никому об этом не скажу. Пожалуйста.
Затаив дыхание, я ждал, что в сейчас в трубке послышится отбой. Но нет, раздался голос миссис М.:
— Какой?
— Кто такая Карла Дин?
Вновь долгая пауза. Я вертел в руке ленту со шляпки Ки, которую та носила в начале столетия.
— Вы никому ничего не скажете?
— Клянусь.
— Сестра-близнец Билла. Она умерла шестьдесят пять лет тому назад, во время пожаров. — Билл утверждал, что пожары эти — дело рук деда Ки, его прощальный подарок Тэ-Эр. — Я не знаю, как это случилось. Билл об этом никогда не говорит. Если он узнает, что я рассказала об этом вам, в Тэ-Эр я уже не застелю ни одной кровати. Он за этим проследит. — А потом, полным отчаяния голосом, добавила:
— Он все равно может узнать.
Учитывая мой личный опыт и кое-какие умозаключения, я мог утверждать, что в этом она недалека от истины. Но даже если бы он и узнал, миссис М. могла не беспокоиться за свое будущее, потому что отныне и до конца дней она получала бы от меня ежемесячный чек. Я не собирался говорить ей об этом по телефону — негоже оскорблять самолюбие янки. Просто поблагодарил, заверил в том, что буду нем как рыба, и положил трубку.
Я посидел за столом, не сводя глаз с Бантера, а потом спросил: