Месма
Шрифт:
Но когда Влад взглянул на зеркало, по-прежнему висящее на стене над столом, он сразу понял, в чем дело. Словно гигантская паутина появилась на зеркальной глади: прямо в середине обозначилась сверкающая точка, из которой во все стороны ломаными лучами разбегались трещины… Потрясенный увиденным, Влад подошел к зеркалу почти вплотную и внимательно пригляделся к нему. Впечатление складывалось такое, будто зеркало треснуло от сильного и резкого удара чем-то тяжелым – только удар был нанесен не снаружи, а как бы изнутри, со стороны стены! Внешняя поверхность не несла никаких следов, на ней были только трещины. Но кто мог нанести удар с другой стороны? Из соседней комнаты? Однако за стеной царила
Влад еще довольно долго непонимающе взирал на совершенно непонятное ему явление. Как могло произойти такое? Вопрос без ответа… Вдруг он заметил, что его отражение в лопнувшем зеркале рассекается трещинами в разных направлениях и по разным частям тела – по плечам, груди, по рукам и шее… Как будто его отражение кто-то невидимый разрезал на куски… При виде столь зловещей картины Владу сделалось нехорошо, и он поспешно отошел от стола.
Теперь ему подумалось: а ведь за расколовшееся зеркало администрация гостиницы предъявит ему претензии, и придется платить! Причем зеркало было большим, и наверняка стоит немалых денег… А у него деньги вообще-то уже на исходе. Да и с какой стати он должен оплачивать это чертово зеркало, если он даже ни разу не прикасался к нему? Вот еще напасть… Вероятно, внутри зеркала давно имелись какие-то микротрещины, и оно могло лопнуть в любую секунду.
И по закону подлости оно выбрало именно то время, когда Влад занимал этот номер. Да еще ночью! Влад почувствовал себя настолько возмущенным этой вопиющей несправедливостью, что решил немедля подойти к дежурной по этажу и объяснить ей, что к случившейся неприятности он не имеет ни малейшего отношения…
Влад открыл дверь номера и высунулся в коридор. Мягкий ровный свет освещал бежевые стены и ровную, будто по линеечке, ковровую дорожку, тихо жужжали светильники, в коридоре не было заметно никакого движения. Гостиница спала крепким сном. Влад вышел из номера и направился к столику дежурной, который располагался в небольшом уютном холле посреди длинного коридора. Но придя в холл, он убедился, что там никого нет: место за столом дежурной пустовало. Влад потоптался в нерешительности, ожидая, что она просто куда-то отлучилась и должна вот-вот подойти. Но время шло, а дежурная не появлялась. Видимо, она просто где-нибудь отдыхает на диванчике – одном из тех, что стоят в гостевых холлах: ну не пойдет же он разыскивать ее, в самом деле! Пожилой женщине наверняка непросто высидеть целую ночь за столом, да и никакой нужды в этом нет: в конце концов, на столике стоит телефон специально для экстренных случаев…
Владу почему-то сделалось стыдно, и он направился обратно в номер, вполне резонно решив отложить решение этого неприятного вопроса до утра.
Однако желание лечь спать моментально как рукой сняло. И снова взор его обратился к запискам старого фотомастера. Так может, все-таки они подскажут, как ему разыскать могилу Августы? Он чувствовал, как трепещет и бьется его сердце, словно просясь наружу. И у него внезапно появилась странная мысль, что дальнейшее знакомство с воспоминаниями Прохора Михайловича должно подействовать на него умиротворяюще… Очень странная мысль, ничего общего с логикой не имеющая.
И он снова сел к столу, разместившись прямо перед лопнувшим настенным зеркалом. Достал и разложил на столе листки...
В дверь, ведущую из подвала, резко и нетерпеливо постучали.
– Войдите! – с досадой ответил Прохор Михайлович.
В комнату
Августа вошла в комнату, по-хозяйски огляделась по сторонам.
– Ну? – спросила она. – Как самочувствие? Оклемался?
– Самочувствие паршивое… - признался Прохор Михайлович. – Бывало куда лучше.
Ну да ладно… Чем обязан, Августа? Час-то поздний…
Часы на стене мастерской показывали без четверти одиннадцать ночи.
– Да вот, - усмехнулась Августа, - поддержать тебя пришла. Очень уж ты впечатлительный, Прохор. Прямо как барышня кисейная.
– Поддержать? – Прохор горько усмехнулся. – Премного благодарен. Ты меня вчера уже поддержала… вместе с товаркою своей.
Августа прыснула в кулак. Лицо же фотомастера оставалось непроницаемым.
– Да ты не обращай внимания! – сказала она благодушно. – Пелагея и есть Пелагея, у нее что на уме, то и на языке! Видать, подумывала она о том, как бы холодец из тебя справить… ну, что ж поделаешь! В душу-то к ней не влезешь! Не обращай внимания, Прохор, без моего ведома она ничего не сделает.
– Золотые слова, - едко заметил Прохор Михайлович. – Видимо, я должен тебя благодарить за столь твердые гарантии моей безопасности?
– Как хочешь, - небрежно ответила Августа. – Мне наплевать. А я к тебе по делу пришла.
С собой Августа принесла увесистый холщовый мешок и длинный узкий тряпичный сверток. И то и другое она положила на стол.
– Пироги, что ли, принесла? – спросил Прохор Михайлович.
– А ты пирогов захотел? Будут тебе пироги, только чуть позже… Больно ты быстрый, бабьими-то руками… Сначала кое-что сделаешь для меня.
– Господи… что же такого я могу для тебя сделать?
Августа оставила вопрос без внимания. Своими длинными, сильными пальцами она развернула тряпицу и вынула оттуда несколько тонких «корочек».
– Вот документы вчерашнего гостя нашего, - пояснила она. – Пришел как гость и ушел бы как гость – и все было бы нормально! Так нет же – ему понадобилось инспекцию у меня проводить! Вот и угодил прямиком ко мне на стол…
Августа развернула книжечку и прочла почти нараспев:
– Гущин Федор Иванович… лейтенант… третий пехотный батальон одиннадцатого особого мотострелкового полка… вот отпускное удостоверение… вишь, офицеры-то наши в отпуска даже ездят! Отпуск в город Краснооктябрьск на трое суток…
– Августа… - тихо спросил Прохор Михайлович. – Зачем ты это мне читаешь?
– Как зачем? – Августа подняла на него свои чарующие и глубокие, как осенние омуты, глаза. – Как зачем? Чтобы ты знал, Прохор, из чьего мяса пироги да котлеты будешь лопать! Чай, не беспризорник нынче попался, а целый лейтенант! Боевой офицер. Вот, кстати, и награды у него имеются… Имелись, то есть! Смотри-ка… медаль «За боевые заслуги»… орден Красной Звезды! Во как! Геройский лейтенант-то был! На фронт возвращался, за Родину хотел воевать. Да не доехал, вишь, он до фронта! Вместо окопов да полевых блиндажей придется теперь ему по моим кишкам круговороты совершать! Вот ведь какие выкрутасы-то судьба порой с людьми вытворяет – правда, Прохор?