Месс-менд. Роман
Шрифт:
– Здравствуйте, господа!
– произнес лорд Перси.
– Заседание кончилось ничем. В парламент каким-то образом пробрался большевик и сорвал нам голосование!
– Но это же возмутительная отсрочка, - с раздражением отозвался человек в одежде индуса.
– Я организовал индийских мусульман, и мы с минуты на минуту ждем официального шага от Ирака.
– Курды требуют правительственных гарантий!
– Луристанцы готовы признать любую религию, если только она будет объявлена одновременно с войной!….
– Египтяне согласны на нового пророка, лишь бы это увеличило число праздников!
– Духовенство настаивает
Эти и подобные возгласы со всех сторон оглушили хозяина дачи.
– Господа, вы знаете, что я приложил все силы, - сердито воскликнул лорд Перси, - и в настоящую минуту нас должны заботить даже не отсрочка и не разговоры в парламенте, а нечто похуже.
Он сделал паузу, оглядел всех и понизил голос:
– Пастор Мартин Андрью, только что прибывший в Багдад, показался мне в высшей степени, в высшей степени… А, да вот и он сам!
Перед собранием, вынырнув из-за шелковой портьеры, появился бледный и взброшенный пастор, с рассеянными глазами, блуждающей гримасой и густым слоем пыли на сутане и брюках.
34. НОЧЬ НА ЗАГОРОДНОЙ ДАЧЕ
Лица присутствующих потемнели. Несколько пар глаз уставилось на пастора со странным выражением. Мартин Андрью почувствовал холод, пробежавший у него по спине.
– Вот наконец и вы, достопочтенный сэр!
– произнес человек в одежде индуса, кланяясь пастору с глубочайшим уважением.
– Мы рады и счастливы сообщить вам, сто у нас все готово. Мы надеемся, что мужество не покинуло вас. В истории Англии, сэр, положительно не будет человека героичнее вас!
По видимому, эти комплименты не особенно утешили Мартина Андрью.
– Я сказал уже, что готов, - угрюмо пробормотал да, садясь за стол.
– До сих нор все шло как по маслу. Мои люди, знавшие меня по здешней работе, собраны и следуют за мной караваном.
– Отлично!
– опять произнес индус.
– Мы можем, значит, объявить заседание Анти-Коминтерна открытым. Мистер Лебер, приступите к докладу.
Толстяк в одежде афганца вынул шифрованный листик.
– Господа, - произнес он металлическим голосом, - прошло всего два месяца с того момента, как сорок два юриста оформили нашу борьбу с Коминтерном знаменитым принципом: церковь против государства. Этим ходом мы сделали блестящий маневр, создав против Коминтерна, за который не отвечает Советский Союз, организацию, за которую тоже не отвечает наше правительство и которая, так сказать, даже действует по отношению к нашему, правительству во вред. Сколько вы помните, использовать в этом духе христианство оказалось в высшей степени опасно. Некультурные и примитивные колониальные народы стали воспринимать проповедь христианства слишком банально, делая его, подобно тайпингам, левеллерам и прочим историческим сектам, даже пособником для революционных настроений. Вследствие этого объединенное заседание князей церкви под председательством архиепископа Кентерберийского пришло к мысли о создании колониальной религии. Так возник кавендишизм.
Толстяк сделал глубокий поклон в сторону рассеянного Мартина Андрею и продолжал:
– В настоящее время дело кавендишизма приобрело прочную базу. Миллионы магометан согласны собраться под его флаг. Сунниты примирятся с шиитами. Египет протянет руку Индии. Головка всего движения будет всецело в наших руках, тем более, что святые места… святые места…
Здесь мистер Лебер ведал, взял длинное перышко и указал на карту, висящую над его креслом все взгляды впились в красный кружок, отмеченный им.
– Дорога меж Бассорой и портом! Ковейтом. Колодец у Четырех долин. Эдле-Кум-Джере, - произнес он медленно, - вы видите, зона незыблемого нашего влияния. Сцепка всего магометанства в удобном практическом узле… Вот это место мученичества пастора Мартина Андрью и чуда Кавендиша!
Мартин Андрью вздрогнул и поднял голову. На этот раз он не встретил ни одного взгляда. Все глядели, на карту.
– Великая и незабываемая сцена,- продолжал Лебер, - подготовляется нами в глубочайшей тайне. Конечно, если б мы могли действовать как художники, пригласить какого-нибудь Гриффитса, обучить тысячи статистов, заказать бутафорию, - это произвело бы на туземцев чарующее впечатление. Но, господа, наши - единственные актеры - человеческая стихия. Наш единственный режиссер - вот эта карта и радиотелефон в кабинете сэра Кокса. Наша единственная опора - честное слово пастора Мартина Андрью.
– Как вы разработали событие?
– хрипло спросил пастор.
Мистер Лебер поглядел на него с нежностью:
– Через три дня, дорогой сэр, Из Бассоры выйдет религиозная процессия. Она пойдет с талисманами, останками Кавендиша, священными амулетами к Четырем долинам, чтоб оттуда спуститься в Ковейт. И через три дня вы со своим Караваном направитесь в свою очередь в порт Ковейт. У колодца Элле-Кум-Джере ваш караван столкнется с процессией.
– У меня не будет никакой охраны?
Мистер Лебер медленно покачал головой.
– Я надеюсь, сэр, вы не хотите лишних жертв.
Пастор Мартин Андрью замолк, потом внезапно встал и схватил свою шляпу.
– Я должен привести в порядок последние земные дела, - заикаясь, пробормотал он, поворачивая весь свой корпус к выходу. Сидевшие за столом переглянулись, но не сделали никакого движения. Пастора судорожно вздохнул и через секунду был у двери. Но не успел он переступить порог, как ему навстречу вырос молчаливый лакей с подносом в руках.
– Выпейте шербету, сэр,- почтительно произнес сэр Перси.
Мартин Андрью отстранил шербет.
– Я спешу, сударь!
– воскликнул он нервно.
– Говорю, вам, мне надо привести в порядок… Чёрт возьми, что это! Почему он запер дверь?
– Там дует, - сострадательно пробормотал мистер Лебер.
Мартин Андрью вздрогнул и поочередно посмотрел на каждого из них.
– Если там дует, я - пройду па веранду или через окно!
– крикнул он резким голосом и бросился вперед.
Опять никто не шевельнулся. Но что это? Окно затянуто стальной сеткой, дверь на веранду, еще секунду назад открытая, медленно затворилась перед самым носом у пастора.
–
Мартин Андрью ударил ее кулаком и, неожиданно повернувшись, кинулся под шелковую портьеру. Там была ниша. Ниша имела выход. Он был свободен. Пастор понесся вперед, как кошка.
Длинный коридор привел его в белую Комнату, ярко залитую светом. За деревянным столом сидел плешивый человек в очках и усердно рисовая что-то. Мартин Андрью пробежал мимо него. Человек привстал, подобострастно вытянулся, хихикнул!.
– Сэр, остановитесь! Не желаете ли, сэр?..
Мартин Андрью схвачен льстивыми пальцами. Почтительные глазки бегают по его лицу, как насекомые. Большой белый лист тычется ему в лица: