Месси. Гений футбола
Шрифт:
ФК «Барселона» занял центральное место в реализации политики «пужолизма». Многие считали его каталонской национальной сборной, и это представление использовалось политическими деятелями, чтобы разжечь и распространить националистические чувства, одновременно интегрируя недавно прибывших в Каталонию так, чтобы они обязательно «стали» каталонцами. Националисты использовали «Барселону», и клуб поддался этому давлению. Результатом этого было – и до сих пор остается – извращенное понятие, согласно которому для того, чтобы быть истинным каталонцем, вы должны поддерживать «Барселону».
Весной 2001 года фамилия Месси в клубе вообще не имела веса – в это время семья была просто еще одной группой южноамериканских
Это было незадолго до ее шестого дня рождения.
Государственные школы должны привечать и поддерживать новых учеников, но большая часть уроков проходит на каталанском языке. Кастильский испанский язык вводится позднее. То, как приспособится ребенок иммигрантов, зависит от многих факторов: происхождение и социальные условия жизни других учеников, процент других детей иммигрантов (в школе, куда попала Мария Соль, их было мало) и, конечно, готовность ученика учиться и быстро приспосабливаться. Возможно, родители просто неудачно выбрали для Марии Соль школу, но в целом в каталонском обществе существует определенный конфликт, который, поощряя национальную гордость, часто приводит к социально-экономической дискриминации тех, кто не говорит на каталанском языке. Люди, называемые «sudaca» (унижающее слово, обозначающее лиц латиноамериканского происхождения – английский эквивалент «spic» или русский аналог «черные»), никогда не почувствуют ту же самую доброжелательность и одобрение, как люди, приехавшие из «белой» Северной Европы. Школы прилагали – и делают это и сейчас – сознательное усилие, чтобы устранить дискриминацию, но на улице, в магазинах – повсюду витал призрак ксенофобии.
Месси чувствовали себя оторванными от остальных жителей страны, они были «брызгами иного источника», как говорят в Аргентине. Так объяснил Сике Родригес в своей книге о родителях футболистов в Ла-Масия, в которой он привел слова Хорхе Месси: «Это были очень тяжелые перемены. Обычаи, особенности, ценности, еда… все отличалось. Нам пришлось начинать буквально на пустом месте. Фактически с нуля. Даже язык отличался. Мы должны были приспособиться к каталанскому языку».
Аргентинцы – гордые люди, почитающие свои корни и стремящиеся сохранить их. Возможно, никто не подумал о том, чтобы кратко преподать им историю Каталонии. Возможно, они поняли и оценили бы ее, начав сочувствовать региону, который, пострадав от дискриминации и подавления, теперь старался самоутвердиться, возрождая и закрепляя свой язык. Аргентинцы не понаслышке знают о притеснениях. Все дело в том, что интеграция в это непонятное им новое общество потребовала намного больше времени, чем ожидалось. В дополнение к эмоциональным сложностям и постоянным финансовым проблемам, невнимательность ФК «Барселона» ко все стремительнее возрастающему числу проблем Месси означала, что семейные ужины на улице Гран Виа Карлес III становились все более и более напряженными.
Ситуация становилась все более и более невыносимой. Мария Соль отпраздновала свой шестой день рождения. Семья приложила невероятные усилия, чтобы сделать этот день совершенно особенным, но было ясно, что ребенок несчастлив, поскольку начал понимать, что окружающий мир враждебен и неумолим. Селия и Хорхе страдали, видя ее плачущей каждый раз, когда ей надо было идти в школу. В поисках утешения Селия пошла на встречу с родителями в школе и спросила, могут ли учителя во время встречи говорить на испанском литературном языке. Ей прямо ответили: «Подождите, пока мы не закончим, тогда мы вам все объясним». Это было последней каплей – или им так показалось. Лео вспоминал об этом периоде в интервью аргентинскому журналу Para ti в июле 2005 года: «Мария Соль так и не приспособилась ни к школе, ни к каталанскому языку».
Несколько лет спустя, в 2009 году, «Блоха» дал интервью аргентинской телестанции TVR. Его спросили, как продвигается изучение каталанского языка. Месси признал, что поначалу он испытывал затруднения, но затем достаточно хорошо изучил его в школе. «Теперь мне легко», – сказал он. Интервьюер попросил его сказать «Добрый вечер, я – Лионель Месси» на каталанском языке, и Лионель, чувствуя, что на него смотрят и он вынужден чувствовать себя дискомфортно, сказал: «Хорошая блоха… и». Аудитория долго смеялась над его неспособностью закончить фразу.
Любопытно, что первое публичное политическое заявление, сделанное Лео Месси, было искренней защитой каталанского языка. 6 декабря 2012 он участвовал в шоу со своим спонсором – «Turkish Airlines», компанией, назначившей его одним из своих международных послов. Как часто происходит на подобных мероприятиях, правила и границы согласовывались между руководителем пресс-службы Лео и представителем отдела СМИ Барселоны по вопросам печати. Никто не рассчитывал на то, что один из присутствующих журналистов спросит об изменениях, которые министр просвещения, Хосе Игнасио Верт, хотел ввести в Закон об образовании, которые в Каталонии сочли нападкой на родной язык. По этому вопросу ФК «Барселона» выпустила свое коммюнике, доказывая необходимость включения каталанского языка в образовательную систему. «Каталанский язык и обучение ему в школах являются частью нашей самобытности и основным элементом социальной сплоченности наших людей».
Услышав этот вопрос, я посмотрел на главу пресс-службы Лео и представителя «Барселоны». Они посмотрели друг на друга. У них было несколько секунд, чтобы отреагировать, прежде чем Месси ответит. Я увидел, как представитель прессы Лео кивнул. Это было разрешением отвечать, но Лео, эксперт в уклонении от вопросов, не был готов. Он сказал, что, прибыв в Каталонию, рос, учился и развивался на каталанском языке и что у него никогда не было проблем с ним, потому что чем больше языков знает человек, тем лучше для него. Ответ Лео был признан образцовым всеми, кто его окружал.
Однако одиннадцать лет назад сильное ощущение отчуждения от этой новой культуры и изоляция привели к тому, что половина семьи Месси захотела возвратиться в Аргентину и остаться там.
Как уже говорилось, в конце этого трудного сезона Лео с семьей возвратились в Росарио на лето. Когда они встретились в доме в Лас-Эрасе, не было никакой возможности уйти от решения серьезной проблемы: Мария Соль собиралась остаться в Аргентине. Никому не хотелось больше видеть, как она плачет. Лео должен был решить, что он намерен делать дальше.
Хорхе Месси вспоминает в своем интервью для «Информ Робинсон»: «Однажды я спросил Лео, что он намерен делать? Решение оставалось за ним, если сын хотел возвратиться в Аргентину, то тогда семья вернется вместе». Хорхе предложил сыну свою безоговорочную любовь и полную поддержку. Цель была ясна: Лео хотел быть футболистом. Хорхе объяснял, что последствия его решения, независимо от того, какими они будут, рассматриваются не как поражение, а как еще один шаг к финишной черте и счастливому окончанию их пути. Лео наверняка понимал, что нет никаких гарантий того, что он одержит победу. Никаких. Но он оказался на перепутье и всего в 14-летнем возрасте должен был принять решение: или они все вместе возвращаются в Аргентину, или семья распадается.