Месси. Исключительная биография
Шрифт:
Мечта: играть в основном составе «Ньюэллс».
Воспоминание: когда бабушка первый раз привела меня играть в футбол.
Скромность: качество, которое человек никогда не должен терять.
Что для тебя значит «Ньюэллс»: все самое лучшее.
Глава 6. Он был Гардель
Разговор с Адрианом Кориа
Работает телевизор. На столе включенный компьютер.
Адриан Кориа, бывший игрок «Ньюэллс» и бывший тренер маленьких «прокаженных», в отпуске и работает дома. Но ему всегда приятно вспомнить об одном из своих бывших игроков.
Начнем
– В то время много говорили о Леандро Депетрисе, маленьком светловолосом мальчике, который уехал в Милан в 11 лет. Каких только чудес ему не пророчили! А я не соглашался. Я всегда говорил своему другу: Лео будет в десять раз лучше Депетриса. Когда он вырастет, он будет лучше Марадоны – а я большой поклонник Диего.
Почему вы так уверенно предсказывали большое будущее двенадцатилетнему мальчику?
– Глядя на него, ты думал: этот малыш не может играть в футбол. Он карлик, он слишком слабенький, слишком маленький. Но ты сразу же понимал, что он родился другим, что он феномен, что он превратится во что-то грандиозное. Почему? Потому что он был как взрыв, он так владел мячом, что я никогда не видел такого на футбольном поле. Он «Формула-1», «феррари». Он предвосхищал следующий шаг, он делал такие ходы – один на один он мог сделать из тебя фарш. Он полностью властвовал над мячом, который всегда был на земле, приклеенный к его ноге. Он оставлял за собой всех крупных мальчиков, которым не хватало быстроты и координации. Рост у него был метр двадцать. А он затмевал центральных защитников по метр восемьдесят. Он был совсем другой. И у него сильный характер – он был борцом, ему нравилось побеждать. Я никогда не видел, чтобы он мирился с каким-то результатом. Он хотел выигрывать в каждом матче.
На какой позиции он играл?
– За форвардами. Я использовал схему 4-3-1-2; у меня Лионель всегда играл свободно или между форвардами и защитой. Как он во время матча обходил противников одного за другим, любо-дорого было посмотреть. Его хотели убрать с поля, они знали, на что он способен, и пытались его остановить. Он получал тычки со всех сторон. И… ничего. Он никогда не жаловался. Наоборот, казалось, что фолы его только раззадоривают; чем больше на него наседали, тем больше он сопротивлялся. Он шел за мячом и через несколько минут уже был перед воротами. Он в одиночку выигрывал матчи, так что мне даже говорили: «Когда Лео на поле, ты команде не нужен».
Можете назвать гол или матч, который вам особенно запомнился?
– Разные были голы. Матчи? С ним мы побеждали во всех. Он был Гарделем [иными словами, легенда, как знаменитый певец танго Карлос Гардель].
Он прислушивался к советам тренера?
– Да, он уважал тренера и внимательно слушал. Он никогда не говорил «Я сам играю» или «Я лучший». Товарищи по команде его обожали. Правда, он не любил упражнений. Он обожал мяч. Вот почему как-то раз мне пришлось выставить его с тренировки. Я не людоед и не злой сержант, но я всегда ждал, чтобы к делу относились серьезно. Мы делали круг, а он все играл с мячом. Я сделал ему замечание раз, сделал два, но он как будто ничего не замечал. В конце концов, я сказал: «Отдай мяч, переодевайся и иди домой». Через десять минут я увидел, как он стоит с сумкой на плече, вцепившись в ограду, и смотрит на поле. Я расстроился, мне было жалко видеть его таким. «Ты ушел и не попрощался», – крикнул я ему. Он подошел, чтобы сказать «до свидания»,
Что вы подумали, когда он уехал в Испанию?
– Что в «Ньюэллс» использовали его, но не сделали достаточных финансовых усилий, не хотели тратить деньги на тринадцатилетнего мальчишку. По-моему, они не понимали, какая ценность у них под самым носом.
А сейчас что вы о нем думаете?
– По-моему, он очень вырос в Европе – в смысле футбола. Но он еще не полностью раскрыл свой потенциал.
Слава, известность, деньги… может это плохо сказаться на игре?
– Я думаю, слава помогла ему вырасти, потому что он умеет пользоваться головой. И он не изменился. Он все тот же скромный мальчик. Мы недавно с ним столкнулись. Мы как раз заканчивали тренировку, а они начинали. Он меня увидел, перестал разминаться. Подошел поздороваться и подарил мне свою футболку. Мои игроки просто не могли поверить, спрашивали меня, нельзя ли им с ним повидаться или не могу ли я попросить у него еще одну футболку. И это только один пример. Прошло уже довольно много времени с тех пор, как я видел его последний раз, но мне он показался все тем же мальчишкой, который тренировался в Белла-Висте.
Глава 7. Рост: маленький
31 января 1997 года
Доктор Диего Шварцштейн точно помнит день первого визита: 31 января, его день рождения. В тот день он познакомился с Лионелем. Мальчику было девять с половиной. Родители, озабоченные маленьким ростом третьего сына, привели его на консультацию к врачу в клинику эндокринологии и внутренних болезней, дом номер 1764 по улице Кордовы в центре Росарио.
– Это была консультация по поводу отставания в росте, у меня таких много каждый день, – вспоминает врач. – Лео имел рост метр двадцать семь; он не был ни звездой, ни известным футболистом, ни даже профессионалом, он просто играл в младшей команде клуба «Ньюэллс».
А я всегда болел за «прокаженных» (в доказательство фотография под стеклом на его столе: сын на матче, где «красно-черные» забили гол в ворота «Боки»). Это помогло мне установить хороший контакт с пациентом. Мы говорили о футболе, это была единственная тема, которая помогла преодолеть стеснительность мальчика.
Потом последовали многочисленные посещения больницы, больше года исследований, сложных тестов, биохимических анализов и осмотров.
Потому что только с помощью анализов можно понять, имеем ли мы дело с гормональным нарушением, или это то, что называется поздним развитием – когда ребенок по индивидуальному темпу роста отличается от сверстников и развивается позднее.
Объясняя, врач указывает на важные даты и периоды в истории болезни, подчеркивая, что требуется время для установления диагноза: дефицит гормона роста.
– Железы не вырабатывают гормон роста, – продолжил Шварцштейн. – Чтобы вам было понятнее, это можно сравнить с больным диабетом, у которого поджелудочная железа не производит инсулин. В данном же случае мы имеем дело с веществом, которое необходимо, чтобы ребенок рос. Разница в том, что диабетиков в мире 7 процентов от общего количества людей, а случай Месси довольно редкий: один на 20 миллионов по статистике. Надо отметить, что это не передается по наследству. Достаточно посмотреть на братьев Лео или на его младшую сестру Марию-Соль, их не назовешь маленькими.