Месть Атлантиды. Книга 2
Шрифт:
– Одень на меня сандалии и уйди прочь, – велела она рабу у своих ног и отщипнула несколько ягод от кисти винограда. Стараясь полностью изгнать из памяти образ другого обладателя столь великолепного тела, чуть подалась вперед, пытаясь рассмотреть его лицо. Попытка была обречена на провал. Голова обманчиво безвольно поникла, мужчина из последних сил пытался спрятать свои эмоции, осознав, что испепеляющие взгляды никак не подействовали на женщин.
– Откуда он? – приподнявшись на локтях, поинтересовалась Элика. Ей, по сути, было все равно, но увиденная картина
Ксения помедлила с ответом. Перевела обеспокоенный взгляд на сестру и обратно, на объект ее интереса. Затем, беспечно пожав плечами, хитро улыбнулась.
– Кассиопея, дорогая сестра.
Элика резко выпрямилась, в ее глазах заплясали горящие искры.
– Налей мне вина! —властно велела молодой рабыне. – Ксена, он прячет лицо. Заставь его смотреть на меня!
Белокурая Ксения сдвинула красивые брови, сделав жест рукой. Надсмотрщик с сожалением опустил занесенный хлыст и низко поклонился своей госпоже.
– Слушай меня, дерзкий раб! – Элика лишь ухмыльнулась. Ласковая и чуткая с виду Ксения иногда умела быть тем еще диктатором. – Подними глаза.
Может, он ее не услышал, закрывшись в своем мире, где боль была над ним неподвластна, может, таким образом продемонстрировал свой протест, но ничего не изменилось. Ксения встала, сжимая в руке кубок, и сделала несколько шагов вперед.
– Подними глаза и посмотри на меня, варварское отродие!
Ее слова остались без ответа. Жестоко улыбнувшись, принцесса вскинула руку. Жидкость из кубка выплеснулась прямо на истерзанную спину мужчины, заставив его зашипеть от боли. Но голову он так и не поднял.
– Надсмотрщик! – ледяным тоном произнесла Ксения.
Экзекутор, отложив в сторону семихвостную плеть, зажал рукой шею своей жертвы, другой вцепился в его коротко подстриженные темные волосы, запрокидывая голову назад. Элика, затаив дыхание, вскочила со скамьи и остановилась рядом с сестрой.
Глаза мужчины были закрыты, губы сжаты в упрямую линию. Все выдавало в нем зверя, готового стоять до конца, и, если понадобится, дорого продать свою жизнь. Ощутив присутствие, он открыл глаза, исподлобья изучая Элику.
Принцесса на миг вздрогнула, встретив ледяной, непримиримый взгляд строптивого невольника. Эти серые глаза, отличительная черта жителей Кассиопеи… Нет, она не испугалась. Непонятное тепло отозвалось в груди чувством щемящего ожидания. Избитый, измученный, но не сломленный… Девушка облизнула губы от непонятного предвкушения.
– Превосходно! – цинично провозгласила она. – Ты, назови свое имя!
Мужчина молчал, не отводя своего взгляда. Элика сдвинула брови и жестоко рассмеялась.
– Верно, рабский пес, у тебя больше нет имени. Я придумаю тебе другое, на которое ты будешь отзываться. Или даже не так. Мне лень напрягать сейчас свой разум. Поскольку ты молчишь, я буду называть тебя… Хм… Просто Зверушкой.
От ее слов кассиопеец зарычал и задергался в руках надсмотрщика, но цепи держали его крепко. Искусанные губы дрогнули, обнажая ровный ряд зубов.
– Мое имя Дарк!
Элика сделала вид, что не расслышала. Повернулась к сестре.
– Стоило ли терпеть такую боль? – философски заметила она, сжав руку Ксении и увлекая ее к ложу. – Я никогда не пойму этих мужчин,– затем, обернувшись на полпути, ласково улыбнулась. – Зверушка хочет что-то мне сказать?
Опустив глаза, раб повторил свои слова.
– Держи его, – велела Элика надсмотрщику, подходя ближе. Мужчина дернулся, как от удара, даже заскрежетал зубами от негодования, когда ее пальцы беззастенчиво огладили грудные мышцы, прошлись по бицепсам, затем переместились на лицо, слегка сминая губы. Ксения с интересом наблюдала за ней. Невольник закрыл глаза, и Эл кожей ощутила всю силу его отчаяния от внезапного унижения. Но это не затронуло ни единой струны в ее остывающем сердце. Она пережила. И этот не рассыплется. Смирение приходит через боль. Иногда, через соглашение. Лучше всего, когда это идет в комплексе.
– Превосходно, – сказала она самой себе, напоследок почти ласково погладив мужчину по щеке и тут же, не дав опомниться, резко оттолкнула его голову в сторону.
Ксения подняла руку с намерением остановить экзекуцию, но Элика ласково приобняла ее за плечи.
– Еще порядка десяти ударов, милая сестра. Они не будут лишними, – молодые женщины вновь вернулись к скамьям. Приняв кубок с вином из руки рабыни, Элика зажмурилась, словно вбирая в себя музыку стонов страдания мужчины, имевшего неосмотрительность родиться в ненавистной Кассиопее.
– Отдай его мне, – попросила она Ксению, когда наказание подошло к завершению.
Двое крепких рабов подхватили строптивого, измученного невольника под руки. Он едва держался на ногах, но упорно отказывался от их помощи. Впрочем, особого выбора у него не было. Его голова безвольно запрокинулась. Элика непроизвольно вздрогнула, когда увидела иссеченную багрово-синими полосами спину мужчины. Смесь непонятного восхищения, уважения и одновременно удовлетворения увиденным непостижимым образом завладела ее сознанием.
– Эл, в нем ни капли покорности. Зачем тебе это надо? – Ксения с беспокойством и интересом одновременно посмотрела на сестру.
– А если я тебе скажу, что они очень похожи? – скосила глаза Элика. – И может, именно так мое сердце успокоится, перестав наказывать за то, что я его не убила в свое время? И, ты уж не обижайся, но дрессированные красавцы твоего райского оазиса мне надоели.
Ксения не думала обижаться. Она горячо любила свою младшую сестру, восхищалась ее стойкостью и прежним жизнелюбием даже после перенесенных страданий, и, хотя никогда не задавала вопросов, хорошо представляла, что пришлось вытерпеть Элике. Врожденная способность всегда чувствовать чужие эмоции иногда мешала ей, ошибочно воспринимаемая за мягкотелость, поэтому старшая принцесса это тщательно скрывала.