Месть дракона
Шрифт:
Ночной рейс
Уютно устроившись в развилке ветвей дерева, Хуэйфан приступила к нехитрому ужину — холодные рисовые шарики и горячительный напиток, которым ещё на добрых две трети была заполнена её походная фляжка. Настроение у оленихи было превосходным, несмотря на то, что последние два дня она провела на скучноватом дежурстве у Великой Реки, внимательно наблюдая за кораблями, прибывающими в Запретный Город — и дожидаясь корабля, который покинет его. Особого корабля.
Небольшие парусники с плоским днищем и плоской же палубой её не интересовали, крупное грузовое
С момента возвращения Джейд жизнь в Клане Яда мало изменилась: Сёстры по-прежнему оберегали свою землю, защищая ближайшие поселения, зорко следя за изменениями в большом мире. Правда, из-за группы безумцев Джейд пришлось отложить поход в Долину Мира, который она намеревалась предпринять, чтобы выяснить, действительно ли Мастер Тигрица уцелела после Зелёной Вспышки.
С этими безумцами вообще появилось много хлопот: большинство из них со временем становились всё агрессивнее, от голода они нападали на мирных путников и торговцев, а уж если сбивались в стаи, то проблема превращалась в беду. За месяцы странствий безумцы превратились в монстров пострашнее мифических мертвецов-цзяньши — те хотя бы окостеневали, а вот сумасшедшие умели быстро бегать, высоко прыгать и пользоваться оружием.
Так группа из дюжины сумасшедших различных видов совсем недавно появилась на территории, контролируемом Кланом. На рассвете эта озверелая толпа сумасшедших смогла проникнуть в одну из крохотных деревень к югу от горы Храма и убила целую семью мирных крестьян, разорвав их на клочки. После этого дюжина смогла даже дать бой Сёстрам, причём дрались безумцы до последнего, взять их в плен не удавалось. Хуэйфан лично окропила кровью оба своих меча, снеся голову барану, изо рта которого струилась пена, и пронзив насквозь кролика, лишившегося всей одежды и почти всей шерсти, расчесав тело до кровавых язв. Чанг во избежание заражения какой-либо дрянью повелела сжечь убитых вместо с домом, в котором эти сумасшедшие пожирали остатки убитой семьи.
После такого Джейд сосредоточилась на охране границ сильнее прежнего, а Чанг и ещё несколько Сестёр принялись обучать крестьян навыкам самообороны, что могло пригодиться и в том случае, если Ши Лон начнёт боевые действия. А к последнему всё шло: её псы уже дважды выходили за пределы Запретного Города и уничтожали мятежные деревни вместе с жителями. Остальные крестьяне после такого либо начинали вымаливать прощение, либо собирали вещи и переселялись подальше от столицы, на все лады проклиная Канг Зи, не зная, что Императора уже нет в живых.
Но Ши Лон точно не покидала Запретный Город по суше, да и вообще выходили из него лишь торговые и грузовые корабли. Караванов через ворота Города не заходило, если не считать тех, что шли из «верных» деревень и в них же возвращались, так что Джейд Таск предположила, что Ши Лон навещает свою пленницу либо при помощи подземных тоннелей, либо по воде. Поскольку Императрица Сяо явно жила не одна, а с охраной и, быть может, слугами, то Ши Лон была обязана снабжать её продовольствием, а потому путь по реке выглядел более правдоподобным — и менее затратным.
Потому-то Хуэйфан сейчас и находилась на своём посту, созерцая Запретный Город, находящийся не так уж и далеко. Город ярко светился, время комендантского часа ещё не наступило, да и сумерки едва успели сгуститься, на небосводе едва можно было различить первые бледные проблески звёзд. Пожёвывая шарик, Хуэйфан запрокинула голову, слегка сощурившись, чтобы различить даже не сами звёзды, а скорее их призрачные тени, и вдруг что-то будто толкнуло её изнутри.
Так и не приложившись к фляжке, она повернулась в сторону Запретного Города.
Сначала она не заметила никакого движения — корабль закрывали стены столицы, но вот он показал сначала тупой нос без бушприта, зато вызолоченный и украшенный фигурой змеи, увивавшей дерево и поднимавшей голову, расправляя капюшон. Судно имело две мачты, но ход его обеспечивали больше вёсла, по-видимому тот, кто находился на корабле, не хотел полагаться на одну лишь волю ветра. Хуэйфан сняла с пояса кинжал, воткнула его в ствол дерева, опёрлась на рукоять и приподнялась, усаживаясь на ветви.
Корабль тем временем вышел на середину реки и двинулся дальше, поставив алые паруса. Он не был освещён, поскольку выход судна явно хотели сохранить в тайне, но Хуэйфан сумрак не помешал разглядеть пушку, установленную на левом борту судна на специальной площадке. Возможно, такое же орудие для большей защиты и баланса находилось на правом борту. Массивные силуэты показывали, что экипаж корабля состоит из псов, что послужило лишним доказательством того, что именно это судно Сёстры так долго поджидали.
Терять время не следовало. Подвесив кинжал обратно на пояс, Хуэйфан соскочила на ветку снизу, затем ещё на одну, потом спрыгнула на землю, приземлившись «на три копыта» — задние и сжатое в кулак левое переднее. Бросив последний взгляд на корабль, чтобы определить хотя бы примерную скорость его хода, Хуэйфан сорвалась с места, направившись в самый центр леса.
Здесь на верхушку одной из самых высоких елей был подвешен деревянный ящичек: он имел всего три стенки, а пустой стороной смотрел в сторону Храма, внутри же находилась свеча. Хуэйфан с лёгкостью заправского акробата вскарабкалась на дерево, лишь один раз использовав свой кинжал для того, чтобы лучше удержаться на качнувшейся ветке, и вскоре в ночи запылал огонёк, прекрасно видимый на том краю леса, что находился ближе к Храму. Там одна из Сестёр повторила сигнал, разжигая собственный огонёк, свет которого уже достигал самого Храма и был прекрасно виден наблюдателем с горы.
Чанг в то время как раз готовила успокаивающий нервы травяной чай, смысла в заварке которого не было. Едва услышав от прибежавшей оленихи о том, что подан условный сигнал, она бросилась в покои Настоятельницы, как раз в этот момент предававшейся своеобразной медитации: с завязанными глазами и очень неспешно Джейд Таск бросала остро отточенные лезвия в изображения ястреба-Цзиньдяо. Лезвия, похожие на листья металлических растений, идеально входили точно в голову её учителя.
<