Месть фортуны. Дочь пахана
Шрифт:
Как она мечтала отдохнуть на море! А мечты, как песок, сквозь пальцы исчезают. И вдруг…
Задрыга заспешила к своим. В глазах холодный огонь застыл.
— Да что ты, пахан, жмешься? Отвали им, пусть проваливают, — рассмеялась хрипло. И, подойдя к водителям вплотную, резко и точно, как учил Сивуч, бросила им в глаза песок.
Мужики не ожидали для себя такого исхода. Они коротко вскрикнули. Но им тут же забили рты кляпами. Из кармана водителя Таранка достал ключи от багажника.
Глыба с Боцманом затолкали водителей в одну машину и успокаивали:
—
Шакал тем временем разговаривал с таксисткой бабой. Она, пользуясь передышкой, обедала. Пила молоко, отламывала хлеб.
— Отдыхаешь? — спросил Шакал.
— Клиентов нет. Вот и бичую, — ответила отмахнувшись.
— А ты не знаешь тут тихого, сытного места, где нам — геологам, отдохнуть можно? — поинтересовался пахан.
— Хоть жопой ешь такого удовольствия! Садитесь, родненькие! Доставлю живо! Но… Сколько мне дадите?
— Не обидим! — пообещал Шакал и позвал кентов, велел поторопиться.
Фартовые управились быстро. Уложили чемоданы, мигом вскочили в машину.
— Многовато вас! Оштрафуют, — испугалась таксистка.
— Мы нигде не разлучаемся. Не бойся. Устроемся кайфово. А за перегруз отвалим вдвое, — пообещал пахан.
Капка последней отошла от машины, в какой ослепшие водители проклинали судьбу и пассажиров — за случившееся.
Шакал не заплатил им ни копейки. Из принципа — за подлость наказал. Даже на бензин не кинул. И мужики с кляпами во рту, с руками, связанными за спиной, кляли без слов, вслепую, всех и самих себя. Они не могли позвать на помощь, выйти из машины.
А Черная сова уже забыла о них. Примостившись на коленях троих кентов, спал Таранка. Впервые за свою жизнь сидела на коленях отца Задрыга.
Капка смотрела в окно, вслушиваясь в разговор законников с таксисткой, назвавшейся Ниной.
— Скольких я перевозила за свою жизнь, со счету собьешься. Все были довольны отдыхом, теперь каждый год приезжают. И не лезут в санатории или на курорты. Враз меня ищут. Я их устраиваю и дешевле, и удобнее, — похвалилась Нина.
— Нам тоже захолустье по душе. Но чтобы похавать имелось. Сама видишь, девчонка с нами — ребенок! Она море впервой видит. Пусть ей здесь все понравится.
— Куда Денется? Каждый год проситься сюда будет. Загорит, отдохнет, фруктов налопается всяких. И следующим летом всех вас за! горло возьмет, чтоб снова сюда привезли. Девка-то у вас, видать, настырная, с характером! — оглядела Капку бегло и вздохнула:
— Наверное, моей Наташке ровесница. Но она не отдыхает. Дел дома прорва. Постирать, приготовить, убрать, в огороде и в саду успеть, с коровой, поросятами и курами управиться. Да старую бабку доглядеть. Ослабла та глазами. Вот и успевай поворачиваться всюду. Я на работе целыми днями. Она одна кругом, — вздохнула баба.
— А мужик твой где? — поинтересовался Шакал.
— Тоже в геологах… Ищет, что
Законники рассмеялись.
— Не помогал тебе деньгами? — спросил Шакал.
— Какой там? Через полгода запросил телеграммой деньги на дорогу. Вернуться решил, осчастливить. Да только я ему по самое плечо отмерила. И никаких денег! Уехал и хрен с ним! Боялась, что в беду влип! А из-под блядской юбки пусть сам выбирается. Но не ко мне!
— А почему?
— Уж коль повадился таскаться, теперь не отучишь. Мне ни к чему такое гавно! Заразу притащит. На что морока? Итак жизни не видала.
— Муж, какой ни на есть — защита, — не соглашался Шакал.
— Он — защита? Ой уморил! От кого меня защищать? Кому нужна? Целыми днями, как барбоска, мотаюсь!
— А если выручку отнять захотят?
— Да на мою выручку только алкаш позарится. С таким я и сама управлюсь. Нынче клиентов нет. Они — летом. Когда отдыхающие есть, без меня найдется кого тряхнуть. А мне лишь раз в этом году повезло. Фартовых отдыхать везла. Вот они заплатили! По-королевски! Не трясли пыль в штанах. Не звенели медяками. Сотенными дали! Я их на базаре разменяла. И жили мы припеваючи, — хвалилась таксистка.
— Откуда знаешь, что фартовые? Может, геологи или ученые?
— Их менты искали. И меня трясли, не видела ль я таких? Да что ж я — чокнутая, что ли? Они так мне заплатили, а я выдам? Ни за что! И ни слова лягавым! А к ворам смоталась.
Предупредила, чтоб в наши места не совались. Они еще денег дали. За добро мое. И смотались. Милиция лоб расшибла, их искала. А я радовалась.
— Что ворам помогла?
— Они у меня ничего не украли! Зато милиция, точно мародерствует. Каждый хмырь норовит бабки сорвать даже с меня — с каждой ездки. Прикипаются ко всему. Шкуродеры проклятые! Все нервы вымотали! Да если б мужики были, как те воры! Они мне руку поцеловали. Звали подружкой. Французские духи подарили, каких я в жизни не имела. У кого они их взяли, мне дела нет. Только эти — не шпана! Галантные, воспитанные, культурные люди. Ни одного плохого слова от них не слышала! Не то что мусора! У них одно имя всем — падлы! Так кто из них настоящий мужик? Те, кого ворами назвали? Тогда мой бывший мужик кто есть? Последнее гавно! И менты, зная его адрес, скрывали от меня. Потому что бухал он с ними!
— Он у тебя в ментовке работал? — насторожился пахан.
— Нет! Они нам на отдых посылали людей. Держали у себя в летних комнатах отдыхающих. Теперь уж нет, отказалась. Некому возиться с ними. Живем на заработок. Себе спокойнее стало.
— А воров пустила б?
— К себе — нет!
— Почему?
— Нельзя! Лягашка напротив.
— Что ж, так и будешь жить одна? — спросил Шакал Нину.
— У меня дочь. А значит, уже не одной в старости оставаться. Она не бросит меня, как отец.