Месть фортуны. Фартовая любовь
Шрифт:
Глава 9. Проколы
Забухали падлы до у серу! Ни хрена не видели и не слышали, что рядом с хазой случилось? Законники!
Мать вашу… Где стрема была? Почему налет просрали? Кто тут возникал? Как Задрыга во дворе одна осталась? — вышел к кентам бледный как снег пахан.
— Ну мы со шмарами были! Ты весь кайф сорвал! Откуда знаем? — опустил голову Мельник.
— Она велела нам с Королем слинять в хазу, — подал голос Глыба.
— Вы и рады! Не нахавались шмарья!
— Я шмар не трогал! — поднял голову Король.
— Заткнись!
— Погоди, Шакал! Ну, лажанулись! Расслабились малость. Да разве это грех? После ходки — первый раз кирнули! Что ж ты кипеж поднял! Плешивого тоже звезданули. Недавно очухался кент. И Капка придет в себя. Вякнет. Тогда решим. Теперь чего наезжаешь? — встрял Хайло.
— Я спрашиваю, где была стрема? Почему хазу оставили? Где сявки? Куда они смылись? Кто должен хазу пасти?! — гремел пахан так, что стремачи в коридоре дышать боялись.
— Вон из малины! Чтоб духу вонючего не было! — грохнул по столу.
— Они на мусора поверили! Он же вякнул, что ажур заметан. Видать, тоже бухнули, козлы! — не выдержал Чилим.
— Почему налет упустили? — сдавил кулаки.
Кенты сидели молча, понуро. У всех с похмелья болели головы. Разборка была так некстати.
— Пахан, — послышалось тихое из Капкиной комнаты. Шакал тут же забыл о малине, вернулся к дочери.
— Пить хочу. Дай воды, отец, — попросила еле слышно. И, тянув за спину, спросила:
— Кто это с тобой пришел? Никого ко мне не впускай…
— И Короля? — удивился Шакал.
— Если можно, Лангуста позови.
. — Капля! Кто тебя припутал? Вспомни, девочка моя! — склонился к губам дочери Шакал.
— Не знаю. Я не видела его, — прошептала пересохшими губами.
Лангуст обложил листьями сирени лицо и голову Капки. Протер ступни ног муравьиным спиртом, чтобы оттянуть боль от головы. Сам сел на низкую табуретку.
— Ты знаешь, Задрыга, как однажды я влип на деле? Меня кенты так измудохали, что на катушки не вставал целую неделю. А все за то, что запах нафталина не переносил. У меня от него чох начинался злостный. Со всех концов.
Капка слабо улыбнулась.
— Так я про него не сразу узнал. Уже в деле! Знаешь, как обидно было. Залезли к одному пархатому. Наводка все точно вякнула. Без шороху и шухеру. Как ветром занесло. Все вычистили до нитки. Оставалось сундук прошмонать. И только открыл, из него нафталином шибануло. Я как чхнул, фраер, враз за берданку и выскочил. Кенты все бросили и через окна. А я — в сундуке остался. Худой был. Ну и лежу, нос затыкаю, чтобы не чхать. Да натуру не проведешь. Она дырку сыщет. И тут так же… Лежу, прислушиваюсь, шнобель в клешню вогнал. А у меня уже шары на лоб полезли. Чую, откинусь я в этом сундуке. Хотел вылезти и никак. Кто-то уселся сверху тяжеленной задницей. Я поднатужился. Оказалось, хозяин на замок меня закрыл в сундуке, а сам похилял к лягавым, чтоб те меня взяли. Я их на секунды опередил. Выскочил со двора, они — навстречу. Я чхаю, аж пар из лопухов хлещет.
Капка смеялась, держась за голову.
— Нет бы заклинило на тот момент! Ни за что!
— Вот он! Держите вора!
— Ментов лишь двое было. Они рассчитывали готовенького меня достать. Из сундука. Сунуть в браслетки и в лягашку доставить. Ну, я не будь дурак, через забор и сделал ноги. А шнобель — падлу, как прорвало! Дорвался до свежего воздуха. Бренчит на каждом шагу. Лягавые по пятам несутся. Орут, матерят, грозят. «Пушки» повытаскивали. Чую, вот-вот хана. Хорошо, что по мосту линял. Я с него — в реку. И под водой поплыл. В камышах затаился. Вылез, когда стемнело и менты свалили. Зато на хазу когда возник, вот тут кенты мне все припомнили. Не то что шнобель, тыкву чуть не открутили за прокол. С, тех пор никогда не брали в дело, если какого-то пархатого трясли. Я и сам не рад. Но нафталина и нынче не переношу, — глянул на Задрыгу.
— Весь сундук тому потроху я изгадил. Куда денешься! Натура не в ту дыру прошла. Нафталин перевонял. Ну да что теперь о том! Лафа — слинять пофартило! Иначе — хана!
— Так хмыря и не тряхнули? — спросила Задрыга, морщась от боли.
— Да куда ему от нас? Через месяц его малина наколола на перо. Прямо в доме.
— Тряхнуться не хотел?
— Стремачей лягавых у себя пригрел! Так и они вместе с ним накрылись.
В приоткрывшуюся дверь заглянул Король:
— Как ты, Капля?
— Полегче. Голова болит, — пожаловалась краснея.
— Можно и мне с вами побыть? — протиснулся, не дождавшись согласия.
Капка рассказывала ему о встрече с Костей.
— Не один он был! Это верняк! Но кто их натравил на нас? — размышлял Остап.
— Тоська с хахалем! Кто еще! Ее припутать надо.
— Чекисты? Э, нет! Не их метод! Мелковато! Если они вздумают счеты свести, нам в пределе места не будет. Тут шпана работает. Мелочь! Иначе, не булыжники летели б в нас. А кое-что покруче! Да и не подземка сюда возникла, сами бы нарисовались. Эти пацанами не прикрываются. Своих сил хватает, — размышлял Лангуст вслух.
— Надо выловить Бориса. Узнать, кто с панталыку сбивает пацанов? — предложил Король.
— Тут не нам нужно возникать! Пусть Данила их тряхнет! Ему они расколятся по-свойски, — предложил Шакал.
— Без понту мне хилять туда с пустыми клешнями. Хамовку надо мелюзге подкинуть. Хотя бы на стольник! — отозвался парень.
— Возьми! — протянул ему деньги Шакал.
— Пронюхай, с чего взъелись? Кто их натравил? Костю не тронь. Нам нужен заводила, — пояснил пахан вслед уходящему Даниле.
— Задрыга! Мы на выставку похиляем! Она сегодня открывается. С тобой останется Лангуст.
— Не стоит туда возникать, пахан! — испуганно глянула на него Капка.
— Ты не боись, не дергайся. Нынче трясти не станем. Приглядимся лишь! — успокоил Шакал, приклеив бороду, пышные усы, нацепил лысый парик. Он стал неузнаваем.
В костюме с накладными плечами, в старых туфлях, он походил на обычного деревенского мужика. Пахан нацепил темные, круглые очки, и теперь даже Капка улыбалась хитрому маскараду, изменившему человека до неузнаваемости.