Месть Хэна Соло (Звездные войны)
Шрифт:
– Как я вижу, ты не позволяешь всякой чепухе сбить тебя с курса, - кивнул Сонниод.
– Вдохновение - моя специальность, - согласился Хэн.
– Я понял, пора было выбираться из Корпоративного Сектора (хоть на какое-то время), и смекнул, что жители Дурноземья будут без ума от голо. Я был прав, если сможешь чуть подождать - увидишь. Ах да! Спасибо за фильм.
– Да никаких сложностей, - сказал Сонниод, когда они продолжили движение.
– Я просто знал одного человека, который дает кубик-фильмы напрокат, и "Любовь ждет" - один из самых старых, но доступных. По возвращении мне придется утешить
Дроид был чуть ниже Хэна, но бочкообразный и длиннорукий, и передвигался со слабым поскрипыванием, что указывало на систему тяжелой подвески. Он был спроектирован человекоподобным, наделен красными светорецепторами вместо глаз и маленьким решетчатым синтезатором речи на невыразительном металлическом лице. Синтезатор размещался там, где полагалось быть рту. Прочный корпус был покрашен в блестящий темно-зеленый цвет.
– Ты не можешь позволить себе нового дроида?
– спросил Сонниод, когда машина грохнула коробку на землю.
– Не могу, - вздохнул Хэн.
– Он пришел и заявил, что хочет увидеть Галактику и что согласен работать на меня. Но иногда мне кажется, что они на пару совсем сошли с ума.
– На пару?!
– Сонниод недоуменно огляделся.
– Смотри.
– Дроид, остановившись, ждал команды Хэна.
– Эй, Боллукс, откройся.
– Всегда к вашим услугам, капитан Соло, сэр, - растягивая слова, произнес дроид и любезно опустил длинные руки.
Его грудная пластина разошлась посередине с шипением сжатого воздуха, и половинки скользнули наружу. За ними был скрыт небольшой свой собственный субъект - маленький кубический компьютерный модуль, окрашенный в темно-синий цвет. Единственный фоторецептор на конической башенке у верхнего края модуля загорелся, повернулся и остановился на Хэне.
– Привет, капитан, - пропищал детский голосок из крошечного речевого синтезатора.
– Э... Из всех...
– Сонниод запнулся, наклонившись, чтоб поближе рассмотреть, как фоторецептор модуля сканирует его снизу вверх.
– Это Синий Макс, - сказал Хэн, - Синий по очевидным причинам. Какие-то бандиты-техи совместили эту парочку.
Он счел лучшим не вдаваться в дикие дебри преступлений, стычек и обманов, окружающие самую главную тайну Автаркии, известную в Галактике под именем Звездного Тупика.
Оригинальное, древнее тело Боллукса было разрушено, но техи-подпольщики снабдили его новым. Дроид любил свое новое тело значительно больше, заявлял, что прочность, многофункциональность и способность делать полезную работу залоги его сохранности. Он сохранил только прежнюю медленную манеру речи, найдя, что это дает ему больше времени на размышления и заставляет людей считать его спокойным и недалеким.
– Когда ребят освободили, они попросили меня взять их на корабль, - сказал Хэн Сонниоду.
– Работают, чтобы оплатить свой проезд.
– Это последняя статья кодекса законов о труде, на которую мы опираемся, сэр, - поспешил проинформировать
– Рад за тебя. Ладно, Син Мак, закройся! И отправляйтесь-ка искать утерянные приборы, которые нам сейчас безумно нужны.
Пластины сомкнулись над Синим Максом, и Боллукс покорно возвратился к эстакаде.
– Но, Соло, мне кажется, ты всегда говорил, что отрицаешь все механическое, способное отвечать, - напомнил Сонниод.
– Небольшая помощь иногда играет на руку!
– парировал Хэн.
Он уклонился от дальнейших комментариев, заметив:
– Вот и первые клиенты...
Выныривая из темноты, фигуры спешили к космическому кораблю, останавливаясь на безопасном расстоянии. Камарские дурноземцы были более мелкими и более гибкими, чем остальные камарианцы. Их сегментированный хитиновый остов был тоньше и светлее, более близкий к цвету их родной местности. Большинство дурноземцев предпочитало отдыхать в характерной для их расы позе - опершись на нижнюю группу конечностей и толстый цепкий хвост.
Лисстик, один из нескольких дурноземцев, которых Хэн мог отличить от прочих, приблизился к тралу "Сокола". Лисстик был из тех, кто смотрел голо, которое Хэн предложил в первый вечер и показывал потом каждый день. Он оказался вождем племени. Сейчас Лисстик сидел на хвосте, его верхние лапки были свободны, чтобы жестикулировать и переплетаться - как любили делать камарианцы. Фасеточные глаза не выказывали никаких эмоций, которые Хэн мог бы прочитать.
Лисстик носил при себе выжигающий контроль-дезинтегратор с необычным орнаментом, который Чубакка конфисковал и положил в сторонку. На камарианце были нацеплены живописные лохмотья, свой сверкающий сферический череп он повязал плетеной лентой. Лисстик мог сказать несколько фраз на общегалактическом - возможно, одна из причин, по которой он стал лидером. Камарианец в очередной раз задал Хэну вопрос, который стал уже чем-то вроде ритуальной формулы. Голосом, полным щелканья и заикания, он вопросил:
– Будем ли мы этим вечером с-с-смотреть мак-тк-клп твои голо? У нас к'маи.
– Конечно, почему бы и нет?
– ответил Хэн.
– Только оставь свой к'маи при входе и займи...
– он чуть не сказал "кресло" (довольно сложное понятие для кама-рианца), - свое место. Шоу начнется, когда все будут там, внизу.
Лисстик сделал общий камарианский жест согласия, столкнув вместе центральные суставы своих верхних конечностей, звучащих, как маленькие цимбалы. Из-за пазухи он достал свернутый листок местного растения и положил его на брезент, расстеленный Хэном у основания трапа. Лисстик побежал вниз, в театр на открытом воздухе, быстрой, текучей походкой, характерной для его вида.
Начали подтягиваться остальные, оставляя или листик-сокровище, или миниатюры, сделанные вручную, или иные, не менее замечательные, произведения местного искусства. Каждый дурноземец будет предлагать что-то, что составит взнос за себя и нескольких своих товарищей. Хэн не возражал: бизнес был хорош, и не было повода отказываться от прибыли, которую он приносил. Он любил думать, что умеет обеспечивать достойный интерес к своему бизнесу. Те из дурноземцев, кто не входил в кланы, стремились найти места на склоне, в маленьких компаниях, держась как можно дальше от основных групп.