Месть Крестного отца
Шрифт:
Не было необходимости напоминать, что это львиная доля.
Джонни нахмурился.
— Не знаю, чем ты недоволен. Почти каждая картина из выпущенных мной за последние годы… ну, они не удостаиваются премий, но в остальном соответствуют современным стандартам. Этот год был наихудшим в истории Голливуда за последние полвека. С появлением телевидения сомневаюсь, что кинобизнес сможет процветать, как в былое время.
Майкл с Хейгеном переглянулись.
— Речь не о прибыли, Джон, — улыбнулся Майкл с видом игрока, который собирается сказать: «Шах». — Речь о контроле.
Глава 12
—
Майкл Корлеоне ответил не сразу. Ему хотелось сказать: «над грезами». Разве в народе не принято называть киностудии фабриками грез? Чужих грез. Однако Майкл не был расположен говорить на такие темы. «Контроль над всем», — ответил бы он в молодости. Жизнь научила его скромности.
— Позволь спросить, когда ты последний раз виделся с Джеком Вольцем?
— О боже… — процедил Джонни. — С Вольцем? — Внимательно посмотрел на Майкла, затем на Тома Хейгена, вздохнул и сдался. — Голливуд — небольшой город. Мы посещаем одни и те же мероприятия, но в студии давно не сталкивались. Если ему и помогали продьюсировать некий проект, я лично не принимал в этом участия.
— Мы тут навели справки, — сообщил Хейген. — Доход приносят два вида картин. На одном из них сосредоточена работа твоей компании, что очень хорошо. Это малобюджетники с участием звезд. И второй вид — масштабные зрелища. Сине…
— Синемаскоп, — подсказал Джонни.
— Верно. Синемаскоп. Широкий формат. Эксперты полагают, именно такие картины способны оторвать людей от телевизора и завлечь в кино.
Фонтейн кивнул.
— Да, есть такое мнение. Однако в Голливуде часто бывает так, что сегодняшнее мнение завтра уже никто не помнит.
— Бывает, — продолжил Том. — Ты в состоянии снимать оба вида картин, Джон, но почему-то этого не делаешь. Мы только и видим малобюджетники.
— Верно. Для эпопей нужна большая отдача от студии, — сказал Фонтейн. — Деньги — только часть проблемы. Необходимо много людей, смена мест, декораций, всего. Контроль, о котором шла речь. Именно им приходится жертвовать, чтобы создать нечто крупномасштабное. На таком фильме можно сорвать большой куш, но и потерять можно столько же. Мы делаем ставку на более надежные проекты.
— Вот именно, — отметил Майкл. — Делаем ставку. Посещая скачки, ты когда-нибудь видел, чтобы везло тем, кто ставит исключительно на фаворитов?
— Ты прав, — согласился Джонни. — Мы говорим на одном языке. Честно говоря, я всегда считал вас, джентльмены, другими. Все, во что вы вкладываете деньги, как и ваш отец, покойся он с миром, кажется верным делом.
— Между фаворитом и верным делом огромная разница, — поправил Майкл.
— Верю. Знаете, я тут утром читал сценарии и думал о том же. К примеру, есть роскошное повествование о римском рабе. Длинная история. Огромная. Или о Колумбе. До сих пор не снято по-настоящему хорошего фильма о Колумбе. Не могу понять только одного. Если моя компания, наша компания и способна воплотить такой проект, то зачем вам… нам работать с Джеком Вольцем? Ему почти восемьдесят, и он практически выжил из ума. Во время съемок хвастает, будто обладает магическим мочевым пузырем и определяет, сколько денег принесет фильм, по частоте посещения уборной. Очевидно, чем меньше, тем лучше, и все же Вольц — последний человек в кинематографии, с кем я
— Мы давно знаем господина Вольца, — сказал Майкл. — Я предпочитаю по возможности работать с теми людьми, с кем имел дело ранее. Доверие в первую очередь.
Хейген медленно кивнул в знак согласия.
К тому же Вольц в хороших отношениях с братьями Ши и, вероятно, мог бы влиять на них в интересах Майкла. Он же способен посадить Корлеоне за один стол с русскими евреями, которые тайно заправляют всем в Калифорнии. Даже семьи Лос-Анджелеса и Сан-Франциско им подотчетны. Адвокат Вольца, по имени Бен Тамаркин, был в еврейской гангстерской организации лицом не менее влиятельным, чем Том для Корлеоне.
— Моя задумка простирается многим дальше, чем создание одной картины, — сказал Майкл. — Фильмы все чаще снимают за рубежом, и нам это несложно. К примеру, друзья в Италии могут снизить до минимума расходы на натурные съемки. Студии были вынуждены продать свои компании-дистрибьюторы — у нас и здесь преимущество. Крупные кинотеатры в центре города не пользуются спросом из-за преступности, мы же владеем торговыми пассажами в пригородах, а при них почти всегда имеется кинотеатр.
— При всех плюсах есть один недочет, — возразил Джонни. — Кто захочет смотреть фильм на крошечном экране хрен знает где?
— Захотят, если живут там, — уверил Майкл. — Если они переехали в эту дыру, чтобы убежать от стресса современного города. Согласен, экраны меньше размером, но они новые. Там чисто и безопасно, достаточно места доя парковки, по пути можно заглянуть в магазин и купить новые туфли. Это вертикально интегрированный бизнес, точнее, несколько торговых предприятий, независимых друг от друга, исходящих из общего интереса. В этой сфере у тебя не будет таких проблем, как с казино, прежде всего потому, что Голливуд — едва регламентированная сфера, по крайней мере в сравнении с легальными азартными играми. И, во-вторых, мы намерены тебе помочь. Том будет работать с тобой. Когда придет время — полагаю, это случится весьма скоро, — он отправится с тобой на встречу с господином Вольцем.
Джонни взглянул на Хейгена.
Том пожал плечами:
— Доверие в первую очередь.
Майкл Корлеоне стоял у кухонного окна, чистил апельсин и наблюдал, как Джонни Фонтейн идет по саду.
— Ты в порядке? — спросил Том Хейген.
Майкл продолжал снимать кожуру. Внизу Конни бегала за Джонни, как обыкновенная шлюха.
— Из-за Джонни? Откровенно говоря, ничего страшного, если…
— Я не о нем. И не о наших интересах в Голливуде. — Хейген произнес последнюю фразу с тенью презрения, которую заметил бы только член семьи.
— О чем же? — спросил Майкл.
— Что с тобой происходит? Христа ради, я ведь знаю тебя с семи лет. Что-то тебя тревожит. И не первый день. И дело тут даже не в неудачах Томми Скуча в Мексике.
В этом весь Том: глубоко копает и даже не упоминает Джо Лукаделло.
— Ничего, — покачал головой Майкл.
— Плохо спалось?
— Это Альберт тебе сказал?
— Нет, — соврал Том. — Ты сам только что признался.
— Тушё, советник.