Месть — мое личное дело
Шрифт:
С этими словами он повернулся и ушел. А я так громко выругался, что две дамы за соседним столиком принялись возмущаться. Их кавалеры хотели было проучить меня, но, увидев мою перекошенную от злости физиономию, заявили, что все это пустяки, и вновь уткнулись в стоявшие перед ними рюмки.
Ладно, я сам нарвался. Вел хитрую игру, но Пат оказался хитрее. Возможно, болван — я. Возможно, Вилер убил себя. Возможно, это он явился из морга, чтобы подбросить пулю и гильзу.
Нет, черт возьми! Я прихватил с собой пачку сигарет и вышел на улицу глотнуть свежего воздуха, не отравленного проблемами. Вдохнув глубоко пару раз, я немного успокоило.
В магазинчике за углом, торгующем всякой мелочью, еще толкались последние посетители.
Без десяти одиннадцать я остановил машину перед красивой виллой, позади новенького “кадиллака”. На его дверях старинными золотыми литерами были выгравированы инициалы “Э” и “П”. На входной двери виллы висела медная колотушка, на которой красовались те же инициалы. Я уже собрался постучать, как мой взгляд неожиданно упал на окно. Если тот рослый мужчина, кого я при этом увидел, был Эмилем Перри, то он наверняка был человеком очень состоятельным. Об этом говорила и булавка в галстуке, украшенная бриллиантами, и перстни на пальцах. Он беседовал с кем-то, кого я не мог разглядеть, и при этом то и дело как-то нервно облизывал губы. Судя по физиономии, он чего-то здорово боялся. Я осторожно опустил колотушку и бесшумно исчез в темноте сада. Из-за кустов, где я спрятался, окно было отлично видно. Хотя прошло не меньше десяти минут, Перри все еще стоял на том же месте. Я терпеливо ждал развития событий.
Через несколько минут дверь дома немного приоткрылась, и оттуда выскользнул человек. Он прошел мимо, и я узнал его. Тут уж я не удержался и, скорчив мерзкую гримасу, мысленно показал Пату фигу. Это был Рейни, один из самых жестоких гангстеров, за которым числилось немало преступлений — раскрытых и нераскрытых. Рейни брался за любое беззаконное дело и не гнушался ничем, главное, чтобы хорошо платили.
Я оставался в своем укрытии, пока он не вышел на улицу, и, лишь когда его автомобиль тронулся, юркнул в свой драндулет. Наносить визит достопочтенному мистеру Перри уже не имело смысла. Теперь он никуда от меня не уйдет.
В конце улицы я свернул на шоссе, ведущее в Манхэттен, и в начале первого переступил порог отеля “Гринвуд”. Портье придвинул мне книгу посетителей, попросил заплатить за ночлег вперед и вручил ключ. Судьба, оказывается, порой не лишена чувства юмора. Я снова получил номер 402. Если на следующий день там вновь обнаружат труп, то он будет мой.
Мне снилось, что я сижу в одиночном окопе, наполовину в укрытии, защищающем от дождя. Парень из соседнего окопа окликает меня. Он повторяет мое имя снова и снова. Я открыл глаза и потянулся за винтовкой.
Винтовки не было, но голос не умолкал, он доносился из коридора. Я соскочил с кровати и заковылял к двери.
Джо проскользнул в комнату и закрыл дверь.
— Вот это да! — проворчал он. — А я уж думал, вас отправили к праотцам.
— Не говорите так, этой ночью я был один. Вам что-нибудь удалось узнать?
Джо бросил шляпу на стул и сел на нее.
— Да, — проговорил он, — в целом да. В гостинице сразу после визита полиции ко мне отнеслись не слишком дружелюбно. Что вы там натворили?
— Перевернул все с ног на голову. Теперь знаменитый капитан, гроза убийц, мой приятель, лучше сказать мой друг, считает, что я шучу с ним шутки. Он даже подозревает, будто я утаил некоторые вещественные доказательства.
— И это правда?
— Все может быть! Откуда мне знать, что является вещественным доказательством, а что — нет. И в конце концов, какой в них смысл, если это было самоубийство.
Джо тихонько рыгнул и сказал:
— Да уж.
Мне пришлось подождать, пока он извлечет из кармана пачку листков.
— Вот полюбуйтесь. — Он постучал
— И правда, при чем? — согласился я.
— А я уж думал, что и вас отправили к праотцам, — заявил Джо, опустившись на стул. Вынув из кармана клочок бумаги, он несколько минут разглядывал его и лишь потом приступил к докладу:
— Этот ваш Вилер, кажется, был вполне добропорядочным человеком. Поспрашивав здесь и там, мы восстановили схему его передвижения. Конечно, с точностью до часов, а не до минут. Приехав восемь дней назад в Нью-Йорк, он сразу же отправился в свой отель. В последующие дни по утрам посещал те фирмы, в которых обычно делал заказы для своего магазина. Ни в одном из этих визитов не было ничего знаменательного. Еще он послал телеграмму в Колумбус человеку по имени Тед Ли, В ней он просил, чтобы на его имя перевели пять тысяч долларов. Час спустя он уже получил перевод (вероятно, хотел оплатить какую-то срочную покупку). В общих чертах мы узнали также, как Вилер проводил вечера. Несколько раз возвращался в отель слегка навеселе. В один из вечеров он был на демонстрации новых моделей одежды, которая завершилась коктейлем, и, возможно, после презентации помогал какой-то перебравшей манекенщице сесть в такси.
— Манекенщице, — ухмыльнулся я.
— Бросьте, — покачал головой Джо, — Это не тот случай. После той ночи он то и дело уходил из отеля и каждый раз возвращался все более расстроенным. Затем он встретился с вами, а на следующее утро был уже мертв. У отеля испорчена репутация. Это все. — Подождав пару секунд, Джо повторил:
— Это все.
— Я слышал, — отозвался я. — Джо, вы никуда не годный детектив.
Он взглянул на меня растерянно и изумленно:
— Я негодный детектив! У вас у самого нет лицензии, и вы говорите, что я негодный детектив. Хороша благодарность! Я ищу пропавших людей, и нашел их больше, чем волос у вас на...
— Вас когда-нибудь били, Джо?
Он побледнел и неловко вынул сигарету изо рта.
— Однажды... — пробормотал он.
— Понравилось?
— Нет. — Он облизнул губы. — Майк, скажите... Это Вилер... вы ведь были там. Он покончил с собой, разве нет?
— Нет. С ним кто-то расправился, — Э... э... я надеюсь, вам больше не понадобятся мои услуги в этом деле? — Джо шмыгнул к двери.
— Не понадобятся, Джо, спасибо. Оставьте ваши записи на кровати.
Листки упали на кровать, и дверь номера тихо закрылась. Я присел на подлокотник кресла и крепко задумался. Я блуждал в темноте, и где-то там, в этой темноте, скрывался убийца. Преступник наверняка имел веские основания для того, чтобы ввести полицию в заблуждение и представить дело так, будто Вилер покончил с собой. И еще более веские — чтобы убить. Тем интереснее вытащить его на свет. Я единственный, кто знает, что это — убийство, и в силах раскрыть его. Где-то неподалеку скрывается убийца, считающий себя очень умным, умнее нас всех. Может быть, он рассчитывал, что полиция не заметит отсутствия в моем пистолете одного патрона?
Чем больше я думал, тем больше злился. Похоже, убийца держал меня за дурака. Он что, считал меня молокососом, городской шпаной, которая носит пистолет для важности? Или тупицей, настолько неспособным шевелить мозгами, чтобы оставить все, как есть?
Но еще больше меня бесило, что погиб мой друг. Мой друг, не кто-то еще. Парень, который рад был встретить меня через пять лет. С которым мы воевали вместе, спасая жизнь того негодяя, что теперь убил его.
Армия — вот о чем следовало напомнить Пату. Я должен был обратить его внимание на одно обстоятельство, которое он, наверное, упустил из виду: в армии используются пистолеты, и каждый, кто носил военную форму, так или иначе, учился обращаться с легким огнестрельным оружием. Возможно, Честер Вилер стрелял в себя. Хотя, скорее, он стрелял в кого-то, кто пытался убить его.