Месть Монтесумы
Шрифт:
Перед взглядом все поплыло, будто пленка в проекторе сорвалась с грейфера. Да эти люди вовсе не мексиканцы, а итальянцы!
Сразу вслед за этим открытием пришло еще одно, куда более тревожное. Голова Тони покоилась на столе. С невероятным усилием ему удалось приподняться, мотая головой из стороны в сторону. Он по-прежнему сжимал в руках вилку и вдруг в ужасе выронил ее в остатки блюда. Прохрипел:
– Спагетти… спагетти отравлено!
Снова уронил голову на усеянную хлебными крошками скатерть и уже не смог поднять. И мирно захрапел.
Глава 7
Разговор прибоем накатывал ему на голову, фразы разбивались о сознание,
Прошло порядком времени, прежде чем присутствующие заметили, что он пришел в себя, так они были заняты дискуссией. Комната большая – видимо, какое-то общежитие, поскольку в поле зрения обнаружилось как минимум еще с полдюжины кроватей, не считая той, на которую уложили Тони. Окна отсутствовали; вернее, под потолком наблюдалось некое подобие окна, но убедиться в этом было невозможно, поскольку проем оказался заколочен толстыми досками. Вокруг стола сидело большинство наличествующих. Единственная дверь заперта. Два больших гардероба у дальней стены, в центре потолка висела на проводе единственная голая лампочка, несколько многокрасочных репродукций на религиозные темы – сияющие нимбы, потоки света, Иисус с радиоактивным сердцем – наклеены прямо на желтоватую штукатурку. Воздух был напоен сырой прохладой, будто в подвале или пещере, вдали от солнца Акапулько.
– Итак, вы проснулись, я гляжу, – сказал крепко сложенный пожилой мужчина, которого Тони поначалу принял за хозяина ресторанчика. Тот самый, кто нашпиговал спагетти.
– Яд в макаронах, – прохрипел Тони.
– Простое снотворное, безвредное, вы будете чувствовать жажду. Un bicchiero da vino qui! Вы опасный человек, мистер Хоукин, а мы не любим насилия.
– Вы ничего обо мне не знаете. Зачем вы это сделали?
Один из хмурых молодцев поднес Тони стакан вина, и Тони осушил его жадными глотками. Похоже, то же самое кислое красное, которое подавали ему на последний ужин, если это что-нибудь означает.
– Как раз напротив, мы знаем порядочно, о да, знаем. Мы имеем все ваши приметы, фотографию, весточку о вашей деятельности, так что лгать нам вы не можете, но доставите всем удовольствие, излагая просто правду. Как видите, мы, Агенция Терца, порядком знаем про вас.
– Ни разу не слыхал о вас.
– Я не удивлен. Всякому известно французское Бюро Дузьем и британский Сикрит Сервис, как вы бы сказали, их легенды лопнули, но Агенция Терца – дело другое, – с вызовом, будто оправдываясь, заявил старший; Тони решил не углубляться в тему.
– Вы раздели меня догола! – Он вдруг обнаружил, что из одежды на нем остались только белые семейные трусы, а вся остальная одежда и содержимое карманов разложены по столу.
– Предосторожность, вы опасный человек.
– Да не делал я ничего…
– Ничего?! – приподнял брови итальянец, расширив ноздри и чуточку закатив глаза. – Я бы не назвал это ничем, человек, которого вы убили, это ничем не назовет. Но это не наша забота. Я хочу, чтобы вы тотчас сказали мне, где поместили определенную собственность, принадлежащую итальянскому правительству.
– Даже не представляю, о чем это вы.
Снова та же пантомима – брови, глаза, ноздри, – означающая недостаток доверия к подобному заявлению.
– Если можно, обойдемся без игр. Я хочу челлиниевского «Святого Себастьяна».
– Эта картина погибла во время войны, больше я о ней ничего не знаю.
– Вряд ли. Мы собрали надежные доказательства, что уничтожена она вовсе не была, и более того, что она перешла в ваше распоряжение. Подавайте ее, или вам придется туго.
– Послушайте, мистер… Я даже не знаю, как вас зовут, как же к вам обращаться?
– Можете звать меня Тимберио.
– Тимберио, наверное, вы спутали меня с кем-то другим. Я пришел в ваш ресторан пообедать, ничего более. Как видите, никаких картин у меня нет. Остальное дело ваших рук.
– Не думайте, что мы не приняли этого во внимание. – Тимберио стремительно расхаживал взад-вперед, уперев одну руку в поясницу, а второй совершая хватательные движения, будто извлекал факты прямо из воздуха. – Вы весьма ушлый человек, о да, воистину. В то время, когда полиция всей страны разыскивает вас, вы небрежно входите на известную явку Ла Агенция Терца.
– Мне казалось, ваше существование – секрет.
– Не пытайтесь нас запутать! Во что мы должны были поверить – что этот безжалостный убийца пришел сдаваться, сделавшись кротким, как ягненок? Нет! Что он не знает, где находится? Смехотворное предположение! Знает. Тогда что? Ответ очевиден, потому что он желает предать собственное ФБР и посему хочет создать впечатление, будто был захвачен нами и местонахождение картины выпытали у него силой, хотя на самом деле он двурушник и намеревается продать нам упомянутую картину. Что ж, платить мы не будем, мистер Хоукин, мы не играем в ваши игры, мы не платим за то, что принадлежит нам по праву, и будем удерживать вас, пока картина не будет возвращена.
– А за десять миллионов лир?
– Слишком дорого.
– Тогда внесите встречное предложение.
– Я не уполномочен.
– Я хочу в туалет.
– Луиджи, Альфредо. Il prigionerio al' gabineto. [16]
Один из присутствующих отпер дверь, а двое других взяли Тони с двух сторон за руки и повели через комнату. Испытывать судьбу тут явно не собирались. За дверью оказался тускло освещенный коридор с застоявшимся запахом жира. Стражники крепко дернули Тони налево, но прежде он успел заметить справа лестницу, уходящую вверх, к двери, отороченной смутной полоской света. Выход? Его чуть ли не силком повлекли во мрак в противоположном направлении, к более жалкой дверце, за которой призрачно замаячил силуэт доисторического фаянсового предмета сантехники, деревянный ящик вверху и усеянный газетами и окурками пол внизу. Отпустив его руки, Тони подтолкнули вперед.
16
Проводите заключенного (итал.).
Бежать там было некуда, а больше всего Тони хотелось бежать. Это слово освежило в памяти услышанную в армии вводную лекцию – одну из тех немногих, на которых Тони удалось не уснуть – обо всех мыслимых способах бегства, если будешь захвачен в качестве военнопленного. Лектор неустанно подчеркивал одну мысль: чем раньше будет предпринята попытка к бегству, тем больше шансы на успех. Как сейчас?
С мыслью пришло и дело. Шагнув вперед, он внезапно всем телом бросился на открытую дверь, врезавшись в охранника, стоявшего рядом с ней. Не обращая внимания на пронзительный вопль второго охранника, он оттолкнулся от подавшейся двери, побежал по коридору назад, мимо распахнутой двери комнаты, и заскакал, как лань, вверх по ступеням.