Месть нибелунгов
Шрифт:
Рядом с Ксандрией возникла Хеда.
— Нам не нужно здесь находиться, моя госпожа.
Принцесса едва заметно покачала головой и прошептала:
— А где же нам находиться?
Она представляла себе смерть отца совсем по-другому. Что случилось? Неужели она переоценила действие яда? Или у Вульфгара оказалось больше сил, чем предполагалось? Может, крысы не подходили для эксперимента? Может, приправы в мясе частично нейтрализовали отраву?
Вульфгар снова закричал, и Ксандрия зябко поежилась — еще никогда в жизни ей не доводилось слышать подобного крика. Король отогнал своих приспешников, как надоедливых
Король с трудом выпрямился, по-прежнему содрогаясь всем телом от нарастающей боли. Он увидел равнодушные лица своих придворных, и его лицо исказилось от еще большей ярости. Спотыкаясь, он сделал пару шагов по направлению к Хенку, своему казначею, и ударил себя кулаком в живот. Из его исходящего пеной рта вылетели капли рвоты.
— Ударь меня! Ударь меня!
Никто не решился исполнить приказ своего господина. Само намерение совершить нечто подобное жестоко каралось. Ксандрия услышала, как Хеда тихо молится рядом с ней, но не понимала, почему или зачем она это делает.
— Ударь меня! — снова взвыл Вульфгар, схватившись рукой за кинжал на поясе.
Наконец Хенк пришел в себя. Он изо всех сил ударил короля ногой в живот, целясь носком прямо в пупок, из которого выступили капли крови. Тело Вульфгара среагировало незамедлительно — и чрезвычайно сильно. Изо рта короля вылетел поток рвоты, да с такой силой, что он описал дугу, прежде чем упасть на пол. Куски мяса и пережеванный хлеб, вино и пиво в невероятных количествах, а также все остальное, что Вульфгар сегодня съел и выпил. Три или четыре раза тело короля свело судорогой, и оно исторгло из себя все, что было в кишечнике. В конце концов с губ Вульфгара капал только горький желудочный сок.
Ксандия заметила, что у нее перехватило дыхание, и все, даже самые опытные воины в зале, чувствовали то же самое. Когда Вульфгар упал на лавку и сделал первый нормальный вдох с тех пор как начались судороги, его свита оживилась.
— Король остался жив!
Тяжело дышащий, дрожащий, бледный от тошноты, но все-таки живой!
Хеда и Ксандрия переглянулись. Затем принцесса задумчиво кивнула.
— Нужно идти. Королю сейчас, несомненно, нужен покой.
Они вышли из зала, где приспешники Вульфгара уже начали петь хвалебную песнь своему господину, которому удалось противостоять смерти. Теперь, когда на кончину короля рассчитывать не приходилось, никто не хотел вспоминать о собственном бездействии несколько мгновений назад.
Но из этого гула голосов Ксандрии удалось различить хриплый голос отца:
— Кто-то пытался меня убить!
Ночь прошла спокойно. Сигурд и Нацрей провели ее в комнате, расположенной прямо над главным залом таверны. Они позволили себе снять отдельную комнату с двумя нормальными кроватями и постельным бельем. Интерес Сигурда к бургундскому обществу иссяк.
Исландский принц проснулся рано утром в ожидании великих приключений. Он зашнуровал ботинки и повесил на спину кожаные ножны с мечом, который он купил в британском порту. Нацрей посмотрел на него с любопытством.
— Ты так старательно готовишься к тому, о чем ничего не знаешь. Ты что, думаешь, что нибелунги, будь они настоящими или выдуманными существами, испугаются острой стали?
Сигурд поднял голову.
— Разве не ты учил меня быть готовым к битве, даже если не собираешься в нее вступать? Пусть нибелунги не боятся меча, но воину без оружия не добиться их уважения.
Нацрей кивнул.
— Это правда. Ты до сих пор считаешь, что тебе лучше пойти туда одному?
Теперь кивнул Сигурд.
— Такова моя судьба. Мне бы не помогло даже войско, если бы мои действия не были угодны богам.
— Ты думаешь, что боги на твоей стороне, — задумчиво произнес араб. — Но именно это может привести тебя к смерти. Поиск твоего предназначения не должен делать тебя слепым, Зигфрид.
Сигурд решил, что пришло время сказать другу правду, насколько это возможно.
— Меня зовут не Зигфрид, хотя меня крестили именно под таким именем. На самом деле я…
— …Сигурд, сын исландского короля, — завершил его фразу Нацрей. — А так как кровь твоего отца ксантенская, ты ищешь золото нибелунгов, чтобы отомстить Вульфгару и отвоевать свой трон.
Сигурду потребовалось несколько мгновений, чтобы смириться с тем, что его спутник знает правду.
— Как… когда?
Нацрей мягко улыбнулся.
— Тебе неплохо удается ложь, но ведь все было совершенно очевидно. Молодой воин в исландских одеждах, который избегает солдат Ксантена. Интерес к нибелунгам. Взрыв ярости из-за бургунда, который насмехается над королем Гернотом. Да моя гордость была бы уязвлена, если бы я не понял правду.
— Ты простишь мне мою ложь, которой я воспользовался, руководствуясь добрыми намерениями?
— Конечно. И во имя истины я еще раз спрашиваю тебя: не хочешь ли ты, чтобы я помогал тебе в этом мрачном лесу?
Сигурд покачал головой.
— Эта битва моя и только моя. Как некогда мой отец, теперь и я должен бросить вызов нибелунгам, чтобы жизнь могла пойти своим чередом.
— Твой отец? — спросил Нацрей. — Я и не знал, что Гернот тоже сражался с нибелунгами.
Сигурд улыбнулся.
— Что ж, меня радует, что ты не знал того, чего никто не должен был знать. Может, сейчас мы с тобой видимся в последний раз, и я хочу доверить тебе мою главную тайну, потому что ты настоящий друг. Мой отец…
— …Зигфрид, победитель дракона Фафнира! — перебил его Нацрей, и по его лицу было видно, что он только сейчас об этом догадался. — Ну конечно! Теперь все становится на свои места!
— Ничем тебя не удивить! — рассмеялся Сигурд, вставая с кровати.
Они обнялись, словно братья, которым пришлось познакомиться вновь.
— Вот теперь я стою перед тобой, свободный от всех тайн, мой добрый Нацрей. Не хочешь ли и ты облегчить душу?
Они держали друг друга за плечи, и на мгновение Сигурду показалось, что черные глаза Нацрея потемнели еще больше.