Месть обреченного
Шрифт:
Так что подобраться незамеченным к Тимохе было довольно проблематично.
– Слушай, Мигель, давай я соберу ребят, сколько нужно, и возьмем это гнездо штурмом, – предлагал Эрнесто.
Ему надоели наши круглосуточные бдения и он готов был на любое сумасбродство. Что поделаешь, Эрнесто был мачо, а они все такие.
– Налетим ночью, захватим врасплох… – Эрнесто смотрел на меня с надеждой. – И он опять ускользнет, – парировал я его доводы. – Не ускользнет! От меня еще никто не убегал.
– Смоется за милую душу. Тем более, ночью, –
– Ну у вас, сеньор, и запросы. На кой хрен тебе нужен покойник!?
– Во-первых, и ты в этом уже убедился, его нельзя достать даже при помощи снайперской винтовки… – Можно достать! Ничего я не убедился.
– А во-вторых… – Я стоял на своем, как скала. – Во-вторых, я лично хочу удостовериться, что в этой жизни больше никогда Крученого не увижу.
Эрнесто посмотрел на меня тоскливым собачьим взглядом и тяжело вздохнул. Его деятельная натура не выносила длительного покоя.
– Я тебя понимаю, – сказал он бесцветным голосом. – Ладно, я еще немного потерплю…
Наблюдая за гасиендой, я все больше и больше убеждался – ночью туда нельзя проникнуть ни под каким соусом.
Даже если и удастся незамеченным перелезть через высокий каменный забор с колючей проволокой поверху и пробраться к трехэтажной вилле, то очутиться внутри ее – задачка еще та. Цоколь дома был трехметровой высоты и сложен из дикого камня, а окна первого этажа, насколько нам удалось разглядеть в полевой бинокль, защищали решетки.
Что касается двери парадного, то она была как в средневековом замке – массивная, окованная металлическими полосами. Такие же были и ворота поместья, только шире.
– А что, если попробовать полезть внаглую, днем? – Ты с ума сошел! Эрнесто вытаращил на меня глаза, будто я и впрямь спятил.
– Там охраны с полсотни человек! – вскричал он. – Днем они перещелкают нас как куропаток. И это только латинос. Но в гасиенде есть еще и русские, ты сам их видел.
Да, видел. Около десятка качков, не меньше.
Судя по рожам, зверье еще то. Они всегда держались кучно, окружая Тимоху непреодолимым барьером, где бы он ни был.
Наверное, Крученый не очень доверял местным мучачос, которые, если им заплатить побольше, продали бы его с потрохами.
Все беда была в том, что у нас не было таких денег.
– Конечно, если ты примешь мой вариант…
Эрнесто смотрел на меня исподлобья.
– Мне не нужна гора трупов.
– Ну, а от нас двоих лишь мокрое место останется, если мы осмелимся сунуться туда на арапа.
– Вдвоем – это много. Я пойду один.
Эрнесто неожиданно разозлился.
– Все, приехали! Мигель, по-моему, на русских вредно действует местный климат. Я тебя просто не узнаю – ты всегда отличался благоразумием.
– Если ты меня внимательно выслушаешь, то согласишься, что в моем "безумии" есть рациональное зерно.
Эрнесто немного подумал, потом сказал с сомнением:
– Ладно, говори. Что мне еще остается делать…
Купленная Крученым гасиенда имела по меньшей мере около тысячи гектаров земли – огороды, пашни, сады и леса.
Конечно, ему было наплевать на тот доход, который приносило поместье. Но для маскировки своей истинной "профессии" и ради авторитета среди крестьян соседних деревень, Тимоха нанимал для обработки земли пеонов. [7]
Платил он им немного, не больше и не меньше, чем другие землевладельцы провинции. Но и эти скудные гроши помогали крестьянам сводить концы с концами.
Тем более что Крученый, наверное начитавшись книг о русских помещиках, ввел в своей гасиенде обязательные обеды. Пусть и не очень сытные, они казались пеонам манной небесной.
7
Пеон – наемный сельскохозяйственный рабочий.
Конечно, эти обеды были всего лишь приманкой. Ведь бесплатный сыр, как ни крути, бывает только в мышеловке.
Столы обычно накрывали на заднем дворе, перед окнами виллы. И Крученый мог без помех хорошо присмотреться к молоденьким девушкам-поденщицам, чтобы потом указать на них своим доверенным людям из местных.
А дальше все было делом техники – если не помогали уговоры и деньги, тогда юных крестьянок просто похищали.
Естественно, об этом знали и пеоны, и власти. Но Тимоха обладал поистине уникальным умением улаживать такие проблемы полюбовно.
Деньги могут все, а большие деньги – больше, чем все.
– …Ну хорошо, днем так днем. А как это будет выглядеть?
– Эрнесто, где можно достать театральный грим и одежду пеона? – С одеждой заминки не будет, но грим… – Неужто грим для тебя большая проблема? – Я ведь не актер.
Эрнесто наморщил лоб, изображая таким образом мыслительный процесс. Что было для него отнюдь не легким делом, особенно с похмелья. – Найдем, – наконец сказал он, просветлев лицом. – Есть один человек… – Но это еще не все…
– Только не говори, что тебе для дела понадобится танк! Или бронетранспортер. Ведь ворота гасиенды можно сокрушить только с помощью тяжелой техники. – Не нужен мне танк. Достано мне пончо, рваные штаны и сомбреро. – Постой, ты что, решил замаскироваться под крестьянина?
– Хочу отобедать у Тимохи.
– Гром и молния! Это невозможно.
Я снисходительно ухмыльнулся и спросил:
– Почему?
– Ты похож на пеона, как я на президента США.
– Загримируюсь.
– А походка, повадки, язык, наконец? Да тебя раскусят, не успеешь и ахнуть. – Мне главное спокойно пробраться на задний двор, к черному ходу. – Тебе это не удастся.