Месть Ориона
Шрифт:
Я поглядел на прекрасное лицо Елены без малейшей морщинки; на ее глаза, полные надежды и ожидания… Невинные и порочные одновременно. Она хочет использовать меня, чтобы сбежать от ахейских простаков, и предлагает себя в качестве награды за это.
– Хорошо, – согласился я. – Политос скоро оправится. Мы отправимся в путь через одну ночь.
Глаза Елены сверкнули, и улыбка тронула уголки губ. Я взял ее маленькую ладонь в свою и поцеловал. Красавица поняла все без слов.
– Через одну ночь, – прошептала она.
И, шагнув ко мне, приподнялась
А потом прикрыла голову великоватым для нее шлемом, убрала под него волосы и оставила мой шатер вместе со своей свитой. Я следил за тем, как они шли обратно к кораблям Менелая, а потом приказал одному из людей Лукки привести целителя. Сначала явились его помощницы и перевязали раны Политоса, потом прибыл сам лекарь.
– Сможет ли он путешествовать через два дня, – спросил я, – если ему не придется ходить?
Целитель строго посмотрел на меня:
– Если так надо. Он стар, и смерть все равно придет за ним через несколько лет.
– А можно его везти на повозке?
– Как хочешь.
Когда они ушли, я растянулся на матрасе, положив его возле Политоса. Старик ворочался и что-то бормотал во сне. Я приподнялся на локте, чтобы услышать его слова.
– Бойся женщины, дары приносящей, – бормотал Политос.
Я вздохнул и шепнул:
– Теперь ты изрекаешь пророчества, забыв про свои истории, старина.
Политос не ответил. Я уснул, едва моя голова коснулась соломы, ни в коем случае не желая вновь угодить в мир творцов. Я знал, что там меня подстерегает опасность, которой мне не избежать. Но или моя воля оказалась сильнее и меня не сумели вызвать, или же Аполлон, Зевс и вся их компания просто не стали затруднять себя… Не знаю. Только в ту ночь я не встретился с богами, гневались они или были настроены миролюбиво.
Но мне снились сны: Египет, его плодородные земли, протянувшиеся вдоль широкой реки и окаймленные с обеих сторон раскаленной пустыней. Земля, где растут пальмы и ползают крокодилы… Земля, столь древняя, что даже время там как будто утратило свое значение. Земля, где высятся огромные пирамиды – загадочные монументы, что поднимаются над крошечными городами, столь необычные и непривычные для людей.
А внутри величайшей из этих пирамид я увидел свою возлюбленную, она ожидала меня, молчаливая и неподвижная, как изваяние, и грезила о том, что я возвращу ее к жизни.
На следующее утро я сказал Лукке, что мы оставляем лагерь и отправляемся в Египет.
– Края далекие, – сказал он. – Идти придется через земли, где нас едва ли ожидает дружественный прием.
– Но мне нужно в Египет, – проговорил я. – Люди последуют за мной?
Карие глаза Лукки блеснули, он повернулся ко мне:
– За несколько дней труда и пару часов битвы мы заработали три телеги добычи. Господин, они последуют за тобой, не тревожься.
– До самого Египта?
Он ухмыльнулся:
– Если мы одолеем дорогу. Я слышал, египтяне набирают солдат в свое войско. Сами они
– Хорошо, – заявил я, радуясь, что нашлась причина, способная побудить их последовать за мной.
– Я прикажу людям укладываться, – сказал Лукка.
Я положил руку ему на плечо:
– Возможно, я прихвачу с собой женщину.
Он улыбнулся:
– Я все ждал, когда ты наконец одумаешься.
– Но я не хочу, чтобы наши люди прихватили с собой здешних блудниц. Как ты думаешь, в таком случае они могут запротестовать, если я окажусь не один?
Почесав бороду, Лукка ответил:
– В лагере ахейцев они нашли себе подруг, и теперь все удовлетворены. Без женщин мы пойдем быстрее, нечего сомневаться. Не думаю, что кто-нибудь станет проявлять недовольство.
Я понял, о чем он хочет сказать.
– Ты прав, едва ли наш путь до Египта окажется спокойным.
На сей раз глаза его встретились с моими.
– Хочу надеяться, что хотя бы лагерь ахейцев мы оставим действительно с миром.
Я улыбнулся, – он не дурак, этот хетт.
Через две ночи я подкупил юношу, который отправился со мной в стан Менелая. Его не охраняли. Те немногие воины, что оставались на страже, прекрасно знали, что вокруг нет никаких врагов. Если они и намеревались что-нибудь охранять, так это добычу и рабов царя от воров. Мы нашли Елену в шатре. Служанки выскочили наружу, разглядывая меня, словно бы заранее знали, что произойдет. Одна из них пригласила меня в огромный шатер госпожи. Когда мы вошли, Елена нервно расхаживала по богато убранному помещению. Она отпустила служанку, и, не сказав ни слова, я одним ударом лишил сознания растерявшегося юнца, раздел его и велел Елене натянуть его одежду поверх короткой хламиды. Она указала на простой деревянный сундук, который я мог обхватить руками, а когда я поднял его, взяла ларец поменьше.
Мы вышли из шатра, миновали служанок и безмятежную стражу и направились к берегу реки, где Лукка и его отряд ожидали нас с лошадьми, ослами и телегами. Мы покинули лагерь ахейцев темной ночью подобно банде грабителей. Восседая на плотно сложенном одеяле, служившем мне седлом, я оглянулся и посмотрел в последний раз на развалины Трои, на некогда гордые стены, утратившие свое величие… Они казались призрачными в холодном серебристом свете всходившей луны. Земля дрогнула, кони фыркнули и, встрепенувшись, заржали.
– Это голос самого Посейдона, – слабым, но твердым голосом объяснил Политос со своей телеги. – Скоро земля задрожит от его гнева, и он довершит разрушение Трои.
Старик предсказывал землетрясение. Большое. Значит, есть благовидный предлог удалиться от берега как можно дальше. Мы перебрались через реку и направились к югу, в сторону Египта.
Часть вторая
Иерихон
25