Месть предателя
Шрифт:
– Придется поработать и в этом направлении.
– Я понял.
– Спасибо!
– Интересно, – продолжил Райский, – а на что надеется этот Котов?
– Надеялся… На побег.
– Поясни.
– Котов сбежал.
– Как – сбежал?
– Да вот так. Взял, да и убежал.
– Тогда его показания легко опровергнуть, в них же никто не поверит!
– Не все, оказывается, так просто. Кроме показаний Котова к делу приобщен и пистолет, из которого был застрелен Перетерский. Его «на стол правосудия», – усмехнулся Гордеев, – выложил сам Котов. Он указал место, куда после совершения убийства выбросил оружие. Экспертиза подтвердила, что выстрелы были произведены именно из него.
– На пистолете остались его отпечатки?
– Нет. Оружие нашли в коммуникационном люке, который к тому же был затоплен горячей водой. Поблизости прорвало трубу. Следователю пришлось ждать окончания ремонтных работ. Искать в кипятке было невозможно.
– Значит, отпечатки Котова нигде не обнаружены?
– Да. Ни на оружии, ни на месте преступления.
– Так-так. – Райский постучал пальцами по столу Гордеева. – Интересно-интересно.
– Зато есть отпечатки Невежина.
– Где?
– Они обнаружены на стодолларовых купюрах, которые извлекли из карманов Котова в отделении милиции. Котов еще настоял на том, чтобы все их номера были переписаны.
– Купюр много?
– Пятнадцать. И на всех есть отпечатки Невежина.
– Есть еще что-нибудь?
– Да… есть. Свидетельства Киры Бойко – жены Федора Невежина. Она заявила следователю, который ведет это дело, что лично присутствовала при резком объяснении Перетерского с Невежиным. Перетерский, по ее словам, якобы требовал у Невежина деньги для продолжения исследований по перлару. Невежин в довольно грубой форме отказал, руководствуясь тем, что запросы ученого становятся все обширнее и наглее. Словом, они крепко поссорились, а Перетерский, уходя, пригрозил, что в таком случае развалит фирму. Невежин тоже сорвался и пригрозил жестоко с ним разделаться.
– Странно для жены! Не так ли? – покачал головой Райский. – Давать столь убийственные показания против своего мужа… Хотя в нашей практике чего только не бывало!
– Но это не все. Кира Бойко заявила следователю, что вскоре совершенно случайно услышала, практически подслушала, осторожный разговор мужа по мобильному телефону, который он вел с каким-то человеком, называя его при этом майором. А может быть, это была кличка преступника. Речь шла о Перетерском, о распорядке его дня, о времени, когда тот засиживается в лаборатории, и других деталях. Перетерского следовало убрать. За это майор должен был получить аванс – пятнадцать тысяч долларов – и столько же после исполнения заказа. Затем была назначена встреча. А через несколько дней, уже после странного убийства Перетерского, Невежин сказал Кире, что к нему должен зайти один человек, который собирается работать в его фирме, пусть она приготовит им кофе и не мешает в разговоре. Фамилия этого человека, как опять-таки совершенно случайно, из обращения мужа, услышала Кира, была Котов. Разговор у них был короткий, и Кира бы ничего не заподозрила, если бы после встречи с этим Котовым настроение мужа резко не улучшилось. На всякий случай она дала подробное описание внешних данных Котова. Составленный с ее слов фоторобот оказался как две капли воды похож на киллера по кличке Майор, который по подозрению в убийстве одного известного бизнесмена числился с недавних пор в федеральном розыске.
– А что это за бизнесмен? – поинтересовался Райский.
– У меня просто не было времени заняться этим вопросом. Я лишь сегодня приступил к изучению дела Невежина.
– Выходит, что Кира Бойко является единственным свидетелем причастности Невежина к убийству Перетерского?
– Главным свидетелем, – поправил Райского Гордеев. – А после бегства Котова и единственным.
– Других свидетелей нет?
– Нет… пока.
– Но они могут и появиться, не правда ли?
– Все возможно… все возможно…
Райский опять машинально вытащил из кармана курительную трубку и кисет, но, посмотрев на Гордеева, который словно ушел в себя, передумал и стал засовывать табак обратно в карман пиджака.
– Кури уж, – разрешил ему Юрий.
Райский стал с удовольствием набивать трубку. Гордеев же поднялся из-за стола и подошел к окну. Какое-то время молча смотрел сквозь щели полуопущенных жалюзи на улицу, где был припаркован его запыленный «жигуленок». Рядом стояло еще несколько автомобилей, так же как и автомобиль Гордеева, давно нуждавшихся в мойке. Пара подростков на роликовых коньках и с повязанными на головах платками что-то рисовали пальцами на запыленных капотах.
«Машину даже некогда вымыть… Хоть бы дождь пошел, что ли», – подумал Юрий Петрович, но сказал другое:
– Нужно встретиться с женой Невежина. Выяснить, какие у них были отношения.
– Женщины – это по твоему профилю, – скромно напомнил Райский и улыбнулся. – Ты с ними быстро находишь общий язык.
– Если они не свидетельствуют против моих клиентов.
– Что ж, тебе придется немного потрудиться.
– Придется, – усмехнувшись, согласился с Вадимом Гордеев.
– Юра, когда мы с Андрюхой пили у тебя пиво, ты вроде бы сказал, что люди, просившие тебя стать адвокатом Невежина, кого-то подозревают?
– Эдуарда Поташева, президента компании «ВДП», и его ближайшее окружение. Кто входит в это окружение, мне неизвестно.
– Возможно, у него большие связи и высокие покровители?
– Не знаю. Но деньги, что крутятся в его руках, действительно большие.
– А как сам Невежин относится к этой версии?
– Отмахивается от нее двумя руками. Поташева он знает с детства и во всем тому доверяет. Уверен, что на такое он не способен.
– Но кроме Поташева могут быть и другие люди… о которых не подозревают ни Невежин, ни Поташев.
– Не исключено.
– Значит, на данный момент, – подытожил Райский, – в невиновности Невежина уверены лишь двое сотрудников фирмы «ВДП»?
– Да. И притом бывших.
Неожиданно раздавшаяся трель телефона прервала их разговор.
– Извини, – сказал Райский и вытащил из внутреннего кармана пиджака сотовый телефон.
Пока он разговаривал с женой, из-за шторки, которая прикрывала вход в кабинку Гордеева, показалась женская голова в ситцевом цветастом платке.
– Юрий Петрович, вы еще долго?
– Заканчиваем, Дарья Михайловна, заканчиваем, – ответил Гордеев.
– Я уже везде убрала. Вы одни остались, – сказала уборщица и скрылась за шторкой столь же неожиданно, как и появилась.
В коридоре послышалось звяканье оцинкованного ведра и удаляющиеся шаги.
В БОЛЬНИЦЕ У ЧУПРОВА
Лишь отъехав на приличное расстояние от метро «Таганская», где он высадил Райского, Гордеев вспомнил, что так и не узнал, зачем тот весь день искал его. Да и сам Вадим, занятый новой темой, почему-то не вспомнил об этом. А потом еще и неожиданный звонок жены вырвал его из окружающей действительности и перенес за город, где опять возникли какие-то разногласия между женой и строителями, отказавшимися что-то переделывать в очередной раз по желанию дорогой супруги. Дорогой в том смысле, что любые строительные изменения стоили Райскому дополнительных средств.