Месть Ронана. Амулет
Шрифт:
— Что? Почему ты их не остановил?
— Должно быть, они ночью ушли. Они письмо оставили. Ты бы его прочел.
Аминазин раздраженно схватил протянутый ему братом листок бумаги и принялся читать.
— Да тут клятня какая-то! Негномские, недостойные эксперименты? Жестокие? Бессердечные? Боги мои! Мы же ученые, разве нет? Мы выше всей этой ерунды! — Он озадаченно покачал головой и стал читать дальше. — Так они в Миртесен возвращаются? Скатертью дорога! Без малодушных обойдемся! А сколько их там осталось?
— Меньше двухсот, — ответил Азалептин.
— Гм. — Аминазин швырнул письмо на стол. Затем он подобрал одну из пустых бутылок и стал рассеянно с ней играться, задумчиво
— А от совета «Оркоубойной» сегодня утром вестей не было? — спросил он затем.
— Были, — ответил Азалептин, готовясь резко пригнуться. — Им, похоже, нас навестить не терпится.
— Очень хорошо. А теперь слушай, что нужно сделать. Закрой Отделы Биологии и Некромантии. Переведи всех биологов в Генетику, а этих магических мудозвонов — в Машины и Механизмы. Всех раненых переведи в Медикаменты, и пусть их там самый минимальный персонал обслуживает. А остальных между Физикой и Алхимией распредели. — Тут Аминазин вздрогнул. В голове у него опять с удвоенной энергией заколотило. — Если совет «Оркоубойной» что-то про закрытые отделы спросит, мы скажем, что у нас нехватка персонала из-за недофинансирования, и намекнем, что нам вдвое больше нужно. Это нам даже на пользу пойдет. А теперь давай за дело. Я хочу, чтобы мы уже через час готовы были совет принять.
— Будет сделано, — отозвался его брат и энергично рванулся к двери.
— Да, вот еще что. Азалептин?
Последовала пауза, а затем правый глаз Азалептина сумел так ловко выглянуть из-за двери, что все остальное лицо осталось скрытым.
— Что? — подозрительно спросил замдиректора.
— Достань мне пару штук аспирина, ага? А то у меня что-то так голова разболелась…
Совет «Оркоубойной» уже два часа торчал в зале заседаний, когда им наконец-то сообщили, что гномы в Тарараме готовы их принять. До этого они оживленно, почти взволнованно переговаривались о предстоящей поездке и о том, чтобы посмотреть на все те чудеса, которые эти гномские ученые якобы изобрели. По крайней мере пятеро из них разговаривали. Холдей, Скороед, Зарванец, Шекель и Шнобель сидели за столом, с энтузиазмом обсуждая полученные отчеты и увиденные в этой самой комнате посредством ведьминой магии Картленды образы кобратов. А вот Фециант отстраненно горбился в своем кресле, ежась и непрерывно дрожа. На плечи и на колени верный Волкодав набросил ему по теплому одеялу. Ибо Фециант страдал от жутчайшей простуды. Из носа у него текло, в горле саднило, глаза слезились, а все суставы ныли. В настоящий момент он мог поднять только один вопрос, а именно: не изобрели ли гномы из Отдела Медикаментов чего-то такого, что хоть немного облегчило бы его страдания.
Фециант как раз прикидывал, не будет ли предпочтительней дождаться, пока Ронан придет и отрежет ему голову, чтобы по крайней мере клятские пазухи так не болели, но тут словно бы зазвонил далекий колокол, и в самом центре полированного дубового стола откуда ни возьмись появилось изображение головы Азалептина. Голова медленно поворачивалась, улыбаясь и почтительно кивая всем членам совета по очереди.
— Добрый день, господа, — сказала голова. — Примите мои глубочайшие извинения за непредвиденную задержку. Нам пришлось тщательно проверять и ремонтировать передатчики, но теперь мы готовы вас переправить. Однако только три наши машины в настоящее время работают, так что троим из вас придется немного подождать. Итак, кто первый?
Все с энтузиазмом взглянули на Фецианта, но он лишь безразлично пожал плечами. Тогда Холдей, Скороед и Шекель быстро встали.
— Это займет всего секунду, — сказала голова Азалептина.
Трое мужчин нервно переглянулись, а затем
Зарванец и Шнобель изумленно охнули.
— Невероятно! — пробормотал Шнобель. — Но уверены ли мы, что…
— Они прибыли в целости и сохранности, — перебила его голова Азалептина. В голосе гнома слышалось легкое раздражение. — Однако у нас небольшая проблема с одним передатчиком. Безопасности ради мы его выключим, так что в этот раз сможем переправить только двоих.
Фециант устало махнул рукой, веля Зарванцу и Шнобелю взять на себя инициативу, после чего поплотней натянул на плечи одеяло и позорно шмыгнул носом. Два самых объемистых члена совета с трудом перевели себя в вертикальное положение и стали нервно переглядываться, пока над головами у них не замигали красные огоньки и оба они, в свою очередь, не исчезли.
Затем Фециант с любопытством уставился на голову гнома, которая возмущенно и недоверчиво смотрела на что-то, чего Фециант видеть не мог.
— Вот клятство! — пробормотал Азалептин. Затем голова повернулась и, похоже, заспорила с кем-то вне поля зрения, но Фециант уже ничего не слышал. Тогда он вытер слезящиеся глаза и снова уставил туманный взор на голову, страстно желая, чтобы она убралась куда подальше и дала ему спокойно подохнуть, а не торчала тут как клят над столом. Голова страшно его раздражала, так что Фециант скорчил рожу и показал ей язык, после чего она повернулась обратно и в упор на него уставилась.
— У нас тут еще одна небольшая проблема, — с ледяной вежливостью произнесла голова. — Эти два жирных убл… э-э, я хотел сказать, эти два последних члена совета оказались несколько крупнее, чем мы ожидали. Как вы, безусловно, помните, наши Передатчики Материи конструировались в расчете на гномов.
— С ними все хорошо? — поинтересовался Фециант.
— Да-да, все замечательно. Они немного застряли, только и всего. Мы используем гусиный жир и систему рычагов, так что в конечном итоге они должны оттуда выскочить. Мы вернемся за вами, как только у нас свободный передатчик появится.
Голова Азалептина исчезла, и мрачный Фециант остался один в зале заседаний. Впрочем, ненадолго. Вскоре раздался стук в дверь, а затем он услышал, как она открывается. Зная, что это может быть только Картленда, он намеренно не поворачивал головы, пока ее знакомые шаги шуршали по комнате. У Фецианта и в лучшие времена были с ней проблемы, а теперь, когда он оказался в таком жалком состоянии, она была здесь не более желанна, чем дракон с приступом икоты в детском саду.
— Ах ты, горюшко наше горькое! — закудахтала старая ведьма. — Никакушки загрипповал, болезный?
Так и не повернув головы, Фециант против воли кивнул. В данный момент любое сочувствие было ему желанно, хотя его несколько обеспокоила вдруг обретенная способность понимать ее неразборчивое кудахтанье.
— Вотаньки славное зельице выпей… глядь, и полегчает голубчику нашему, — забормотала старуха, после чего костлявая длань потянулась над плечом председателя, вручая ему стакан мутной горячей жидкости желтоватого цвета.
«Горячий лимонный отвар, — подумал Фециант. — Надо же, все-таки у паршивой идиотки капля разума еще осталась!» Буркнув глухие слова благодарности, он взял стакан и поднес его к губам.
— Вотаньки треснули мы стакашечку сцаки свежанькой! — прошипела ему Картленда, когда он залпом опорожнил стакан, и ее слова дошли до него одновременно с тошнотворно-мерзостным вкусом солоноватой жидкости. Желудок его судорожно сократился, после чего председатель подался вперед и принялся бешено тошниться, пока не выдавил из себя последнюю каплю всей этой гадости.