Месть самураев (трилогия)
Шрифт:
– Ты хочешь, сказать, что сделаешь ее голубой?! – удивился андзица и успокоился, краска отлила с его лица, а большой нос приобрел прежние формы.
– Нет-нет, я хотел сказать, что она будет чистой, как самое черное небо, – нашелся харчевник, серея от страха и стараясь не глядеть на андзицу.
– В таком случае, я должен проследить за процессом, а потом, – он повернулся к Натабуре, храня на лице смесь ехидства, злости и глупой прозорливости, – мы съедим поросенка, а ты нам все оплатишь, – ткнул он пальцем в жирную грудь харчевника, который
– А девчонку я накажу!
– Как, разве она не твоя племянница?
Мурмакас поспешил откреститься:
– Таких племянниц следует отправлять в увеселительные дома.
– Правильно! – захохотал андзица, обнимая харчевника и повисая на нем. – Это меняет дело. Даже очень… Станем родственниками… Жди меня здесь… – бросил Натабуре, – жди… – и ушел чиститься.
Он сделал вид, что забыл об Афра, полагая, что разделается с ним после. Все-все войдет в счет, весело думал андзица, вышагивая за хозяином заведения, и пес в том числе. Посажу на цепь и буду кормить одной похлебкой.
– Бежим! – она схватила его за рукав и потащила за собой.
Волосы у нее были темно-темно рыжими, словно благородная медь с золотом, а кожа гладкая, как иноземный бархат.
Темно-зеленый занавес плюща колыхнулся в такт их движениям. Зубная боль мгновенно прошла, словно не бывало.
– Куда? – Натабура едва избежал столкновения с перегородкой – так стремительна была зеленоглазая девушка.
За мгновение до этого он был занят тем, что не давал Афра сожрать рассыпанное и растоптанное содержимое чашек. Он уже почти догадался. Почти понял, в чем дело, и ситуация даже забавляла: пуститься на такие ухищрения, и ради чего? Нет, это даже смешно!
– Ты ел? – спросила она на бегу, как-то странно глянув на него и бесшумно скользя в своих соломенных дзори. По сравнению с ней Афра, цокающий когтями по доскам, казался воплощением духа ночи.
Они как раз миновали череду балконов, веранду и попали в жилую часть дома, судя по всему, пустую – слишком много посетителей пришло в этот вечер.
– Я голоден, как сто волков! А потом – как это можно было есть?! Конечно, нет! А… это ты?!! – догадался он.
– Я… – блеснула она улыбкой – озорной, неподкупной. – Обещаю, что в скором времени накормлю тебя с царского стола.
– А вот он, кажется, что-то слизнул, – Натабура с беспокойством оглянулся на Афра, который нехотя плелся следом. Морда пса выражала крайнюю степень разочарования: не дать сожрать такую вкуснятину мог только самый жестокий и вредный хозяин. Уйду, решил Афра, уйду. Буду бродяжничать. И вообще!..
– На собак это не действует, – быстро сказала девушка, уверенно ведя его по каким-то переходам и лестницам на третий этаж, где сквозь окна он видел то мерцающую в ночи реку Черная Нита, то черную же громаду цитадели Карамора, затмевающую полнеба.
– Нас хотели отравить? Кими мо, ками дзо! А ты мне подсунула тухлые яйца?! – уверенно сообщил он ей.
У него было такое ощущение, что он готов принять из ее рук любой яд.
– Нет! – она обернулась, и в темноте узкой, крученой лестницы ее глаза блеснули, как две смешливые льдинки. – Не так, – качнула голову набок. – Из тебя хотели сделать охрану Субэоса – карабида!
– Кто такие карабиды? Кими мо, ками дзо! – он сделал вид, что безмерно счастлив, хотя и не подозревал ни о чем подобном.
– Ты что, с луны свалился?! – от удивления девушка остановилась и шутливо притопнула ногой, да так, что ступенька издала долгий скрипучий звук, который разнесся по всему дому и от которого мог проснуться и мертвый. – Это даже хуже, чем быть убитым!
В ее словах прозвучало неподдельное возмущение. Похоже, жители Думкидаё настроены против жуков, подумал Натабура.
Из двери напротив выглянуло лицо прислуги:
– Я еще сплю! Мне всю ночь работать!
– Не волнуйся, дорогая, не волнуйся, мы уходим, – смущенно пообещала девушка.
– Я, между прочим, из страны Нихон, – объяснил Натабура, когда они отошли.
– Нихон?! – это ее потрясло больше всего. – Нихон… – мечтательно произнесла она. – Я знаю об этой стране, вернее, слышала в древних сказаниях, которые передают старики.
– Звучит, как сказка. А куда мы бежим? – спросил он, приноравливаясь в ее быстрому шагу.
– Подальше…
– Мне нужно в Карамора, – Натабура остановился.
– Да знаю я! Знаю! – она обернулась и посмотрела так, что у него сладко-сладко екнуло сердце. – Хозяин все уши прожужжал. Это ты убил начальника дворцовой стражи цитадели? – и опять ее светлые глаза сотворили с ним то, о чем он еще не имел понятия, и опыта по этой части у него не было. Он почему-то подумал о зеленоглазой из племени Ёми – но как-то смутно, неопределенно, словно она стала давним сном, от которого тоскливо щемит в груди.
Может быть, я снова влюбился, подумал он и спросил:
– Кого?.. – глаза выдали его с головой, он покраснел.
– Ну, тономори…
– Я… – нехотя признался Натабура.
– Отлично! Ты сделал доброе дело! Постой! А как тебе это удалось? – Она снова так резко остановилась, что он, задумавшись, ткнулся подбородком в ее плечо. Кожа у нее была подобна шелку. А пахла – он не находил слов.
– Не знаю… – Натабура притворился простаком. – Он сам упал. Наверное, на что-то наткнулся. Хоп… – опустил смущенно глаза.
– На это? – она шутливо уставилась на его кулак.
Он застеснялся и спрятал руку за спину. Но она и так успела разглядеть разбитые костяшки и боевые мозоли, хотя кулаком убить очень и очень сложно. И даже нащупала сухэ.
– А это что?
– Ты Ёкатэ? – он наконец вспомнил имя зеленоглазой и подумал, что у нее очень крепкие для девушки руки. Почему?
– Нет, я Юка. Что у тебя на пальце?
– Ты так похожа на Ёкатэ. Ты Ёкатэ?! – не поверил он.
– Нет, – она засмеялась. – Я Юка. Просто Юка. Юка из страны Чу. Так что у тебя на пальце?