Месть смотрящего
Шрифт:
Беспалый метнул на добряка майора свирепый взгляд: чего, мол, дружкуешься со стариком?
– У вас в доме находится человек! – обратился Беспалый к Платону без приветствия и предисловий. – Мы его ищем.
Платон спокойно взглянул на сердитого подполковника.
– Был человек, верно. Но уж, почитай, неделю как попрощался.
Беспалый на мгновение задумался. Вряд ли старик врет. Но если гостя нет, тогда зря он суетился и эту операцию готовил.
– И куда же он делся, хотелось бы знать?
– Да кто его знает! – Старик не спускал глаз с подполковника. – Ушел.
– А кто он, откуда? Как сюда попал?
Старик отвечал без раздумий, точно по заученному или по правде:
– Да он тут где-то на реке охотился. А его порвала рысь. Вот он ко мне и подался. Видать, знал, что в лесу обитает такой старичок – добрая душа. Ты ведь и сам знаешь, Витюша, – обратился старик к майору. – Как мать-то, Елена Егоровна, выздоровела?
– Выздоровела, отец Платон, спасибо, – совсем растаял майор.
Беспалый повернулся к нему и тихо сказал:
– Бери этих молодцов, майор, иди в дом – погляди там да про чердак и погреб не позабудь.
Он проследил, как омоновцы с майором резво вбежали в сени и исчезли в полумраке.
Старик забеспокоился:
– Там племянница моя, Елена… Она…
– Да ничего они с твоей Еленой не сделают, старик! – грубо оборвал Беспалый. – Племянница, говоришь… Вот с ней я хочу потолковать, давай зови свою Елену!
Девушка и сама уже показалась в дверях, испуганная вторжением в дом солдат с автоматами. Беспалый окинул оценивающим взглядом молодую женщину: молодая, красивая, в теле. Только вот смотрит настороженно и злобно.
Ишь ты, шалава, ну, ничего, ты у меня запоешь!
– Я разыскиваю одного опасного преступника. Он две недели назад совершил дерзкий побег из колонии строгого режима. По некоторым данным, он мог оказаться в ваших краях… А у вас, я знаю, гостевал некий человек. Кто он?
На этот раз свой вопрос он задал женщине.
– Я обязана вам отвечать? – дерзко отозвалась она.
Беспалый побагровел: он не привык, чтобы с ним так разговаривали.
– Обязана, милая. Здесь, на сто пятьдесят километров вокруг, я представляю власть. И я могу задавать любые вопросы.
– Может быть, у вас и ордер на обыск имеется? – продолжала дерзить Елена.
Ах, ты еще и грамотная! Ну ладно, не хочешь по-хорошему, я с тобой поговорю по-плохому. Беспалый не удостоил ее ответом и стал ждать возвращения омоновцев.
Минут через пятнадцать из дома вышел майор и, стараясь не глядеть на старика и его племянницу, отбарабанил:
– Все осмотрели – ничего не нашли!
Беспалый повернулся к Елене и, насмешливо коверкая слова на деревенский лад, произнес:
– Слыхали, барышня, – это не обыск, а осмотр! А ежели вас документик на обыск интересует, то не сумлевайтесь – будет и документик. – Он обратился к омоновцам: – Так, ребята, ладно, отбой. Видать, опоздали маленько. Вы отправляйтесь обратно к вертолету, а я с моими молодцами пока тут еще побуду, поговорю с хозяевами. Гринько, Панаев – остаетесь здесь. Да, майор, – вдруг вспомнил подполковник, – а нас пусть отвезет тот «уазик»… Мы быстро – через полчасика освободимся.
Проводив глазами омоновцев, Беспалый развернулся к Платону
– Ну вот, любезные мои, а теперь поговорим как следует, без энтих экивоков. Гринько, Панаев! Живо в дом – все там переверните вверх дном. Что искать – представляете себе?
– Так точно! – рявкнул за двоих верзила Панаев. – Помет звериный!
Панаев и Гринько были сверхсрочниками – тупыми, исполнительными вертухаями, которые беспрекословно выполняли приказы.
– Молодец, – ухмыльнулся Беспалый. Его школа.
Он когда своих охранников учил вести шмон на зоне, любил повторять, что они ищут «помет звериный».
Спрятанные в тайниках заточки, наркота, «малявы» с воли – все это на языке подполковника Беспалого называлось «пометом звериным».
Вертухаи бросились в дом, а Беспалый подошел к старику и, зажав его густую бороду в кулак, произнес:
– Вот что, дед, я вижу, ты с майором семьями дружишь. Может, ты ему еще и жопу подтирал в младенчестве? Ну а мне с тобой вспоминать нечего. Так что я без церемоний… Говори, старый пень, кто у тебя гостевал?
И тут Елена бросилась к Беспалому и попыталась разжать ему пальцы. Тот, не повернув головы, левой рукой наотмашь врезал ей по щеке. Она так и отлетела в сторону. Глаза отца Платона сверкнули.
– Не надо было, подполковник, так с ней. Меня бы пытал. Она-то тут ни при чем.
– Ах, вот как заговорил. Значит, соврал ты мне, дед! Божьего суда-то не боишься?
– Ничего я не боюсь, – тихо произнес Платон. – Все свои грехи я праведным делом замолил.
– И как долго ты замаливал? – с ухмылкой полюбопытствовал подполковник.
– Моего покаяния на многих бы хватило.
– Так кого ты укрывал в своем доме, богомолец хренов?! – заорал Беспалый, теряя терпение.
Из глубины дома донесся радостный голос Гринько:
– Есть, товарищ подполковник! Нашел!
Сержант Гринько высунулся из окошка и продемонстрировал Беспалому сапог. Подполковник сразу узнал эту обувку: в таких кованых сапогах на толстой кожаной подметке топтали зону его подопечные. Сомнений быть не могло: этими сапогами его снабжал закрытый кожевенный комбинат Министерства обороны, который уже года три не получал госзаказ и мастерил левые партии – в том числе и беспаловские.
К тому же каждая пара имела свой серийный номер.
– Проверь, Гринько, номерок – там, под стелькой!
После некоторого усилия сержанту удалось отодрать накрепко приклеенную стельку.
– ПБ-5645-96!
– Ага, девяносто шестого года партия! – довольно произнес Беспалый. – Я как раз этим субчикам их и выдал. Все сходится!
У него бешено заколотилось сердце.
Горячо!
Вот она, кровь раненого зверя! Отшвырнув от себя Елену, Беспалый бросился к старику.
– Ну что теперь, старый хрен, будешь говорить? Здесь был Варяг! Он у тебя, значит, залег – и ты его вылечил, подлюка? Говори! – Беспалый вырвал из кобуры свой старенький «ТТ» и сбросил предохранитель. – Я не шучу, дед! Считаю до трех: если не скажешь, кто у тебя гостевал в доме – я… ее пристрелю. Прямо у тебя на глазах!