Месть убитого банкира
Шрифт:
– Да вы не бойтесь, мужики, и за "пушки" не хватайтесь. К чему нам лишние жмурики? Я, между прочим, дядя.
– Что тебе надо, дядя?- раздраженно крикнул Кондра.
– Я не просто дядя,- Борисенко подошел ближе, на лице его играла хитрая усмешка.- Я дядя Олежки Троицкого. Квочкин, да-вай-ка, выдь сюда, поговорим.
– Говори!- приказал Кондра, поднимая пистолет.
– А ты заткнись, Кондра!- приказал Борисенко.- Тебе вооб-ще надо совсем о другом беспокоиться. Знаешь, чьих ребяток постреляли вы с Амином у деревеньки? Амину они отомстили,
– Я не знал, что у Троицкого есть дядя,- пробормотал Квочкин, постукивая пальцем по кончику носа.
– Я тоже не знал,- эхом отозвался Кондра.
– Стрелять?- спросил водитель.
– Ни в коем случае,- сказал Борисенко, он был уже рядом с джипом и слышал разговоры в салоне машины.- Во-первых, я стре-ляю быстрее и точнее, во-вторых, ты же не знаешь, сколько лю-дей сидят за кустами с автоматами. Ну а в-третьих, я хочу за-кончить это гнусное дело. Решить вопрос миром, чтобы и вам спокойно жилось, и нам.
Квочкин глубоко вздохнул и выбрался из джипа. Оперся спи-ной на кузов, поскольку ноги тряслись от страха.
– Так что же... что вы хотите, дядя?
– Отдать вам вот это,- Борисенко вытащил из-под плаща толстую папку с бумагами.- Досье Олежки Троицкого. В единс-твенном экземпляре.
Квочкин нервно облизнул пересохшие губы.
– Единственный экземпляр?.. И вы его отдадите мне?
– Почему бы и нет? Олежка отомщен, его убийца уничтожен. Кстати вы знали об этом? Ну, неважно. Мне эти бумаги ни к че-му, Сереге Чекмареву и его девчонке - тем более.
В кармане пальто Квочкина заверещал телефон. Он взглянул на Борисенко, спрашивая, можно ли ему ответить. Тот великодуш-но кивнул.
– Я слушаю...- сказал Квочкин, мучительно соображая, нуж-но ли намекнуть, что он в опасности, или нет? И вдруг замер с раскрытым ртом.
– Виталий, ну ты получил свои документы, дорогой?- послы-шался в трубке голос Сафарова.- Слушай, эти ребята совсем мо-лодцы, понимаешь. Не волнуйся, мне документы не дали, только сказали, что хотят мира. Я подумал: а если меня кто-то пре-даст, а потом все будут гоняться за моими, понимаешь, докумен-тами, нехорошо это, да?
– Рад, что вы это поняли, Константин Рашидович.
– А, слушай, мы конкуренты, будем душить друг-друга, если не договоримся о мире. Душить, но не обливать говном. Никто так не делает. Руцкой кричал о чемоданах компромата, Шумейки там всякие, Коржаковы - никто и слова не вякнул, понимаешь, о настоящем деле. Так, по мелочевкам сподобились, а про насто-ящее - никто. Правильно и сделали ребята, не мне, а тебе отда-ли документы, потому что они твои. Возьми их и не совершай глупостей, Виталий. Да, кстати, я в половине. Ну все, Иринка тебе привет передает и говорит: пусть приезжают с Жанной к нам на ужин. Посидим, поболтаем. Я тоже приглашаю. Есть у меня ин-тересное предложение к тебе, Виталий. Пока.
Квочкин сунул аппарат в карман, и на какое-то мгновение даже о досье забыл. Приглашает на ужин? Они ведь договорились, кто победит на аукционе по "Черному алмазу", тот и приглашает побежденного на ужин. Сафаров так уверен в себе? Почему?! И что означает: я в половине? У них нет совместных дел...
"Идиот, все очень просто. Сафаров уверен в себе потому что рядом с тобой нет Троицкого. Без него ты - никто. Ты всег-да знал это, но почему-то решил уничтожить свои мозги. Теперь ты безмозглая скотина. Или принимаешь приглашение Сафарова, соглашаешься на его условия и остаешься в бизнесе, при деньгах и власти, или ты банкрот со всеми вытекающими отсюда последс-твиями. Смешно, да?"
Холодные токи пронизали тело Квочкина, Валентина вздрог-нула и вскочила на ноги, побежала к машине, словно кто-то уг-рожал ей из леса. Даже Борисенко зябко поежился.
– Кажется, где-то неподалеку отсюда убили Олежку,- сказал он.Страшное место.
– Я согласен,- торопливо сказал Квочкин.- Но каковы га-рантии, что вы не передали документы или часть их Сафарову?
– Когда?- вопросом на вопрос ответил Борисенко.- Валя подтвердит, что мы все вместе узнали, где спрятано досье. Она ехала сюда через Москву, а мы, чуть позже, рванули напрямик. И маленько опередили твоих бойцов. Но через Сафарова мы никуда бы не успели. Это единственная копия. Больше ни у кого ничего из этого досье нет. И не будет. Гарантирую.
Валентина истово закивала, подтверждая сказанное.
– Допустим. Что вы хотите?
– Что я хотел - уже сделано. Я отдаю документы, вот они, под гарантии неприкосновенности Чекмарева и Насти, ну и меня тоже. Кстати, к ребятам было применено насилие, это следовало бы компенсировать, как ты считаешь, Квочкин?
– Это сложный вопрос,- Квочкин оглядывался по сторонам, пытаясь понять, почему он явственно услышал голос Троицкого.- Он... он требовал слишком много.
– Сто тысяч, я думаю, будет достаточно. Но это мелочи, главное гарантии полной безопасности. Ты слышал, что сказал Сафаров?
– Сто тысяч?! Нет.
– Сафаров же сказал, что он в половине. С тебя всего пятьдесят. Ну что, будем торговаться? Ты же серьезный бизнес-мен, Квочкин.
– Пятьдесят...- так вот что означают слова Сафарова "я в половине"!Согласен. Клянусь, что никогда не вспомню о том, что было и не стану пытаться отомстить всем вам. Давайте доку-менты.
– После того, как получу деньги. Поехали? В офис. Там ты сможешь взять нужную сумму. Значит, клянешься никогда не мстить нам? Доволен сделкой?
– Да.
Борисенко усмехнулся, вытащил из кармана диктофон, де-монстративно выключил его.
– Здесь нет никаких тайн. Только гарантии. Поехали.
– Не надо мне тыкать,- сказал Квочкин, понемногу приходя в себя.Хорошо, я дам вам требуемую сумму. Но... у меня к вам есть и другое предложение, так сказать, встречное. Не могли бы вы завтра прийти ко мне в офис? Как я понимаю, это вы оставили в дураках мою службу безопасности. Такая работа заслуживает поощрения и достойного применения. Приходите, и мы поговорим об этом. Можете назваться просто дядей.