Месть убитого банкира
Шрифт:
– Вот что. Или ты открываешь калитку, и мы вместе пройдем по периметру, найдем источник тока и устраним опасность, или сейчас прибудет опергруппа, и тогда будет другой разговор,- с угрозой сказал Борисенко.Будешь открывать, к прутьям не при-касайся, и вообще, лучше спрячь ладонь в рукав и через куртку открывай замок. Все влажное, все может быть под напряжением.
Трудно было сказать, что больше убедило вихлястого: угро-за приезда опергруппы, или забота инспектора о его жизни. Все так же гнусно ухмыляясь, он подошел к калитке, открыл замок.
–
– Куча - это хорошо,- серьезно сказал Борисенко.- А две кучи - еще лучше.
Он вошел во двор, аккуратно закрыл калитку за Чекмаревым и подошел к парню, который настороженно следил за его действи-ями, не вынимая из кармана правую руку.
– Показывай, где у тебя тут электрощит.
И в то же мгновение резким ударом ребром левой ладони вы-бил руку парня из куртки, а кулаком правой ударил его в под-дых. Потом еще раз левой туда же, и правой, крюком сверху - по лбу. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы Крет медленно опустился на колени, а потом повалился лицом вниз. Борисенко быстро наклонился, вытащил из его куртки пистолет, сунул в карман своего плаща, несильно пнул тощее тело носком ботинка. Крет застонал, приподнял голову, но тут же снова уронил ее на асфальт дорожки.
– Я же говорил, что две кучи лучше,- недобро усмехнулся Борисенко.Потому что второй будешь ты.
Чекмарев замер, глядя, как Борисенко схватил Крета за длинные, сальные патлы и поволок в дом. Шагал он легко и до-вольно-таки быстро, не обращая внимания на то, что Крет дры-гал ногами, пытаясь обрести опору. Чекмарев готов был стре-лять, драться, но невозмутимо тащить за волосы извивающееся тело - это уже слишком! Когда минутное замешательство прошло, он рванулся к двери, обогнал Борисенко, первым влетел в дом. Одна комната - не то, другая... А вот и кухня. Шкаф отодвинут в сторону, дверь... Чекмарев дернул за ручку - заперта, толк-нул плечом, стукнул ногой - даже не дрогнула.
– Настя!- закричал он.- Ты здесь, Настя?
И замер, прислушиваясь. Казалось, на всей земле воцари-лась тревожная тишина, а потом за дверью послышался испуганный голос:
– Сережа?..
– Настя, я сейчас, возьму ключи, открою и выпущу тебя!- заорал Чекмарев и помчался из кухни.
В коридоре Борисенко деловито заматывал широкой лентой лейкопластыря руки за спиной вихлястого.
– Вася, она там, она жива, Настя! Дай скорее ключи, ско-рее же, ну! Ключи!
Парень поднял голову с ненавистью посмотрел на Чекмарева. Тот заметил этот взгляд и с размаху всадил носок ботинка в ребра бандиту.
– Сволочь! Если узнаю, что хоть пальцем тронул Настю, я тебя на куски разрежу.
Быстро наклонившись, он ударил вихлястого кулаком в ску-лу. Тот гулко стукнулся лбом о паркет.
– Спокойно, Серега, спокойно,- сказал Борисенко.- Женщин выпустим, а пока надо вот с этим разобраться. На тот случай, если кто-то сюда нагрянет раньше, чем мы смотаемся.
Он крепко замотал пластырем ноги парня, потом, приподняв голову за волосы, нижнюю часть лица, оставив "на свободе" только нос.
– Ну вот, сопеть можешь вовсю, а вот кричать - извини,- с удовлетворением сказал Борисенко. Он протянул Чекмареву связку ключей и легко взвалил тощее тело на плечо.- Серега, вот клю-чи, но беги не на кухню, а вверх, если комната закрыта, отоп-решь замок.
Скрипя зубами, Чекмарев повиновался. Борисенко швырнул Крета на ту же кровать, где совсем недавно лежала Валентина, прикрутил его простынями, пропустив их под низом кровати. Толкнул рукой - Крет даже не шевельнулся.
– Закрой дверь на замок, свои придут, освободят. Но вряд ли его это обрадует. сказал Борисенко и вышел из комнаты.
Чекмарев запер комнату, побежал за ним.
Когда открылась тяжелая дубовая дверь подвала, снизу пах-нуло сыростью, плесенью, чем-то тяжело-кислым. Борисенко брезгливо поморщился, на всякий случай достал из кармана пис-толет Крета, а Чекмарев замер, увидев Настю. Она стояла у ку-шетки, прижав кулачки к груди и широко раскрытыми глазами смотрел на него. В грязных джинсах, рваном свитере, но все равно - самая красивая в мире!
– Настя!- крикнул он и рванулся вниз.
– Сережа... Сере...- прошептала она и без чувств пова-лилась на кушетку.
– Настя!- Чекмарев встал на колени, обнял девушку, прижал ее голову к груди и ласково гладил ладонью спутавшиеся рыжие волосы, повторяя:
– Настя... Настя... какое счастье, что это ты, Настя... Что ты жива, что я тебя вижу!
Она открыла глаза, всхлипнула и вдруг уперлась пальцами ему в грудь, пытаясь отодвинуть от себя.
– Нет, нет, пожалуйста, нет! Сережа... этого не может быть...- и снова потеряла сознание.
– Что с ней?- спросил Борисенко, спустившись вниз. Он по-вернулся к Валентине.- Она здорова?
– Его же убили... а теперь, выходит, воскрес,- горько ус-мехнулась женщина.
Она сидела на раскладушке, опустив голову и обхватив ру-ками живот. Борисенко внимательно посмотрел ей в лицо - жена Амина выглядела плохо: красные веки, мутные глаза, опухшее ли-цо, "мешки" под глазами. Неужели ей досталось "по полной прог-рамме"? Своя же...
– А ты как сюда попала?- задал Борисенко вопрос, который должен был задать. Нельзя было показывать, что он знает, кто она. с какой целью находится здесь.
– По своей дурости.
– Меня убили?- удивленно спросил Чекмарев, целуя бледные щеки Насти.Когда же это случилось?
Девушка снова открыла глаза, покачала головой.
– Нет, Сережа, я недостойна тебя! Я столько плохого сде-лал, столько... ужасного, что не могу смотреть в глаза тебе. Прости меня, пожалуйста, прости! И уходи, уходи, оставь меня, пожалуйста, оставь...
– Настя! Что ты говоришь? Настя, любимая... В чем дело?
– Во мне... Я предала тебя,- она все еще пыталась оттолк-нуть его, но уже не так настойчиво.- Неужели... неужели ты все еще хочешь меня видеть?