Месть убитой мухи
Шрифт:
— Тоже много. Теть Ядь, именно эта тетка вчера мне всего наговорила, пообещала с меня страшное проклятие снять и венец безбрачия, а сняла серьги золотые. Я не пойму, чего ей от меня надо! Почему она именно ко мне прицепилась, а не к кому-то другому? Я совершенно ничего не понимаю! Со-вер-шен-но! Ой, а может, она маньячка? Сейчас же маньяков как собак нерезаных! Везде одни маньяки! Изо всех щелей лезут.
— Нет, она не маньячка, — покачала головой тетя Ядя и налила себе чаю. — И выбрось из головы мысли о страшном
— А почему я тогда одинокая? — задала встречный вопрос Люська.
— Потому что не встретила еще своего принца, — пожала плечами тетя Ядя. — Но скоро ты встретишь его, я тебе гарантирую.
— Правда? — зажглась надеждой Люська.
— Да.
— А откуда вы знаете?
— В хрустальном шаре видела.
— Прикольно! Буду ждать! — обрадовалась Люська.
По виду тети Яди было заметно, что она Люську позвала вовсе не для того, чтобы о парнях поговорить. И Люська сказала:
— Теть Ядь, так зачем вы меня позвали?
— Я кое-что выяснила, — откусывая кусочек эклера, произнесла тетя Ядя.
— Что же? — подалась вперед Люська.
Тетя Ядя помолчала, а после этого поделилась:
— Знаешь… Так все запутано… В голове не укладывается… Я ничего не могу понять, ничего… Никак не получается связать между собой. Чушь! Бред! Ахинея!
— Да о чем вы? — нетерпеливо поинтересовалась Люська.
— Не хочешь фотки посмотреть? — спросила вдруг ведьма.
«Совсем уже тетка, — подумала Люська. — Моя жизнь летит под откос, а она мне фотки сует. Самое, блин, время!»
— Просто до смерти хочу, — ответила Люська, хотя фотографии ее сейчас волновали в последнюю очередь.
Тетя Ядя придвинула к ней старый альбом синего цвета. Сверху он был покрыт бархатом, и на бархате шла надпись золотом: «Фотоальбом».
«А мы бы прямо не догадались», — критически подумала Люська и раскрыла фотоальбом.
Страницы его были не такие, как в современных фотоальбомах, а толстые, картонные, с прорезями, куда следовало помещать уголки снимков, но этими прорезями тетя Ядя пренебрегла — все фотографии были намертво приклеены к картонным страницам.
— Раньше фотографии были в дефиците, их почти все приклеивали, а то стырить могли, — объяснила тетя Ядя, заметив скептический Люськин взгляд.
— Да я знаю, — сказала девчонка, — у нас дома у самих в старых альбомах все фотки так приклеены, что гвоздодером не отдерешь.
— Это неинтересно, — говорила тетя Ядя, пролистывая страницы, к которым были присобачены журнальные вырезки о музыкальных ансамблях прошлых лет, — это я раньше по ним фанатела, а сейчас уже пересмотрела свои вкусы. О! Вот то, что нам надо!
Люська увидела страницу с надписью красным фломастером «Школьные годы мои», которая была обведена желтым.
— Это я писала, — с гордостью прокомментировала тетя Ядя.
— Потрясно! Но что же мне нужно смотреть?
— А вот, вот эти мои школьные фотки. Ты ничего странного не замечаешь?
Люська отодвинула от себя чай, пирожные и предельно внимательно начала рассматривать фотографии. Вот групповой снимок класса, вот стоят какие-то девчонки в школьной форме и каждая держит в руках букет сирени, вот какие-то парни играют в футбол, вот парни вперемешку с девчонками на картофельном поле…
— Действительно, много странного, — сказала Люська, оторвав взгляд от кое-где пожелтевших снимков.
— Что именно ты заметила? — серьезно спросила тетя Ядя.
— Вы не обидитесь?
— Не обижусь, — удивилась бывшая швея, не понимая, на что там можно обижаться.
— Точно?
— Да!
— Ладно, тогда скажу, — смилостивилась Люська и заявила: — Смотрела я ваши фотки, вспомнила мамины и в который раз подумала, что раньше люди как-то старо выглядели. Вот так вот, дорогая моя тетя Ядя.
— В смысле? — не въехала тетя Ядя.
— Ну вот, смотрите, парни какие-то стоят. Тут написано, что это девятый класс, а выглядят они как тридцатилетние мужики, честное слово. То же самое девчонки. Не девчонки, а тетки какие-то. Лица у всех какие-то… — замялась Люська, подбирая слово, — зрелые, что ли… На детей не похожи совсем! Вы возьмите наши выпускные фотки с девятого класса и с этими сравните! На наших — дети как дети, а на ваших… старые все какие-то. Аж страшно.
Тетя Ядя присмотрелась к снимкам.
— Ммм… Знаешь, может, ты и права. Раньше люди как-то быстро взрослели — и внутренне, и внешне, не то что сейчас. Не все, конечно, но в общем и целом…
— Я эти фотки уже сто раз видела дома. Мама же с вами в одном классе училась, и фотки одинаковые всем выдавали… — сказала Люська. — Еще странное здесь то, что у парней какие-то прически уродливые. Все на Иванушку-дурачка похожи.
— Тогда мода такая была.
— Быть похожим на Иванушку-дурачка?
— Да не под Иванушку они косили, а под «битлов». Люсь, я не эти странности имела в виду. Главного ты не заметила.
— Чего?
Тетя Ядя просмотрела снимки и указала на некоторые.
— Вот эти поизучай. Внимательно.
Люська нахмурилась и вновь стала изучать фотки.
— В самом деле! — воскликнула она, от возбуждения вскакивая со стула. — Вот этот чувак очень похож на DJ Окурка! Вы хотите сказать, что учились с ним в одном классе? Ошизе-е-еть… Ой, ой! А этот просто вылитый DJ Обмылок! Теть Ядь, что ж вы столько времени от меня это скрывали? А Ирка! Ирка! Вот предательница! Знала ж, наверно, и тоже молчала! Ну ничего! Зато мне вся школа завидует, что мои родители вечно в космосе и на родительские собрания не ходят!