Месть за победу — новая война
Шрифт:
Но именно тогда, когда даже самые большие скептики умолкли, пораженные военно–научно–техническим превосходством Запада, история еще раз начала демонстрировать изумленному человечеству, что для нее нет неоспоримых канонов. И нам остается только потрясенно смотреть в лицо новым фактам, резко меняющим мировую панораму, подвергающим сомнению контрольные функции мирового гегемона — Соединенных Штатов.
Вперед выходит фактор демографии. Долгие столетия после катастрофического XIV века (когда в результате войн и эпидемии чумы Западная Европа потеряла более трети своего населения) Запад отличался стабильным ростом своего населения. Довольно долгое время западное население держалось на весьма стабильном уровне в 180 млн человек. И только в XVIII веке население Запада начало быстро расти. В 1900 г. на Европу, Северную Америку и тогдашнюю Российскую империю приходилось 32 % мирового населения. Столь большая доля объясняется демографическим взрывом, сопровождавшим индустриальную революцию. К середине XX в. население Запада достигло цифры в 750 млн человек, то есть более одной четвертой мирового населения (составлявшего тогда менее 3 млрд человек).
С этого времени Запад, по существу, прекратил даже воспроизведение уже достигнутого уровня своего населения. В 1950 г. демографическая доля индустриального мира пала до 29 % от всего населения планеты. В дальнейшем ритм этого падения ускорился: 25 % в 1970 г., 18 % в 2000 г., уже всего лишь одна шестая населения планеты — малообещающая проекция на будущее. На 2050 г. проецируется дальнейшее движение вниз — до цифры в 10 %'; доля западного населения к концу текущего века снизится до нескольких процентов мирового населения. В 1900 г. жители Северного полушария превосходили южан как 2,5 к 1; в 2050 г. соотношение между ними станет прямо противоположным.
История знает несколько подобных примеров. В классической «Истории цивилизации» американский историк У. Дюрант называет «биологические факторы» решающими в падении Римской империи. «Серьезная нехватка населения обнаружилась на Западе после императора Адриана: Законы Септимия Севера говорят о penuria hominum — нехватке мужчин. В Греции депопуляция продолжалась уже на протяжении столетий. В Александрии население сократилось к 250 году вдвое. Только варвары и восточные народы увеличивали свою численность как за пределами империи, так и внутри» [56] . Это и погубило имперский Рим. По мнению историка У. Дюранта, «Рим был завоеван не варварскими нашествиями извне, а варварскими манипуляциями изнутри. Быстро растущие германские племена не имели представления о классической культуре, они ее не принимали и не передавали другим; быстро растущие восточные народы не имели других целей, кроме как уничтожить римскую культуру; владеющие этой культурой римляне пожертвовали ею ради стерильного комфорта» [57] .
56
Durant W. Caesar and Christ. New York: Simon and Schuster, 1944, p. 666.
57
Ibid., p. 666.
Увеличивающиеся общины христиан жили большими семьями, и предупреждение рождаемости рассматривалось ими как грех, что, помимо прочего, принесло им историческую победу. Сегодня же христианский Запад убеждает развивающиеся страны (и в особенности мусульман) «использовать, подобно западным народам, контрацептивы, аборты и стерилизацию. Но почему незападные народы должны пойти на самоубийство вместе с нами именно в то время, когда после нас они наследуют планету?» [58] . Американский исследователь Дж. Бернхэм приходит к выводу, который приобретает актуальность: «Трудно определить причины чрезвычайно быстрого упадка Запада, который характеризуется потерей лидерами Запада веры в себя и утратой уникальных свойств их цивилизации. Причина в эксцессах материального процветания и усталости, изношенности, которых, увы, не избежать всему временному на Земле» [59] .
58
Buchanan P. The Death of the West. N. Y.:Thomas Dunne Press, 2002, p. 48.
59
Burnham W. Suicide of the West. New York: The John Day Company, 1964, p. 301.
Сказывается воздействие двух первых индустриальных революций. Как пишет американский политолог Дж. Курт, «величайшим движением населения XIX века явилось движение мужчин из деревень в города. Величайшим движением второй половины XX века явилась переориентация женщин с домашней работы на службу в офисе: воспитание в семье заменилось «несемейным» образованием» [60] . В Соединенных Штатах 1950 г. 88 % женщин с детьми до шести лет оставались дома; уже через тридцать лет 64 % американских женщин с детьми до шести лет работали на производстве или в офисе [61] . Поглощенные своей карьерой женщины не интересуются большими семьями, воспитанием детей, новым «бэби–бумом». Цифра 1,4 ребенка на семью в современной Америке отражает состояние главной «ячейки общества», характеризующей крепость или уязвимость нации.
60
Kurth J. The American Way of Victory («National Interest», Summer 2000, p. 5).
61
Noebel D. The Legacy of John Lennon: Charming or Harming a Generation? Nashville: Thomas Nelson, 1982, p. 11.
В развитом мире численность населения старше 65 лет к 2025 г. увеличится на 60 %. Сегодня в США огромный рост численности пожилого населения виден во Флориде. К 2025 г. картина, подобная сегодняшней во Флориде, будет ясно видна в 30 американских штатах. Во Франции рост рабочей силы (населения в «рабочем промежутке» между 25 и 59 годами) составил между 1950 и 1990 гг. 6 млн человек. Этот прирост «исчезнет» к 2025 г., а численность населения пенсионного возраста увеличится на 6 млн человек. Еще более отчетливо проблема обозначит себя в Италии; после 1950 г. прирост населения здесь составил 7 млн человек. К 2025 г. население Италии уменьшится на 7 млн человек, а численность лиц старше 60 лет увеличится на 5 млн.
Во всей остроте встал вопрос: какова цена гедонизма для «золотого миллиарда», долговременен ли мир, ориентированный на массовое потребление? Ведь сокращение численности работающих будет означать резкое сокращение собираемых налогов, уменьшение сумм накопления, растущую инфляцию, уменьшение возможности оказывать помощь развивающимся странам. По мнению американского антрополога Дж. Анвина, «человеческое общество свободно в выборе либо великого проявления энергии, либо в пользовании сексуальной свободой. Невозможно иметь и то и другое на протяжении жизни более чем одного поколения» [62] . Вооруженные рычаги государства могут быть беспредельно могучими, но ослабление ткани общества не может быть компенсировано даже точным и «умным» оружием.
62
Noebel D. The Legacy of John Lennon: Charming or Harming a Generation? Nashville: Thomas Nelson, 1982, p. 53.
Нельзя сказать, что западному миру катастрофически не везло в истории нового и новейшего времени. Напротив, Запад феноменальным образом избежал многих реальных и предрекаемых ему бед. Мальтузианская теория вымирания западного населения от голода оказалась ложной. Пролетарии, вопреки Марксу, не сомкнули ряды против буржуазной цивилизации. Великая депрессия 1929–1933 гг. так или иначе была преодолена. Алармистские доклады Римского клуба оказались не совсем точны в предсказании истощения природных ресурсов планеты. Не сгущают ли страхи современные демографы? Увы, их выводы обоснованны и убедительны, так что привычный оптимизм на Западе в этом отношении уже не действует, хотя бы ввиду того, что фактическое сокращение и практическое исчезновение Запада произойдет не когда–то — оно ускоренно происходит сегодня. Уже сегодня незападный мир многочисленнее западного в пять раз; он будет в 2050 г. многочисленнее в десять раз. Из этого процесса Западу уже не вырваться — нет на то никаких указаний. Процесс потери Америкой и Европой своего населения только усугубляется, это население уменьшается не только относительно, но и абсолютно.
Американские идеологи задают вопрос, почему Буш, Шредер и Ширак принципиально не отвергают обвинений в адрес Запада. Да потому, что они «в глубине сердца верили, что обвинения справедливы и что Запад виновен. Если бы все было иначе, Клинтон не отправился бы в Африку просить прощения за рабство» [63] . А победа в «холодной войне» лишила Запад очевидного объединяющего начала. Сила Америки не может простираться на весь огромный мир. Во времена Великой французской революции англичанам хорошо было иметь философа Эдмунда Берка, дававшего интеллектуальную перспективу происходящего, но еще лучше было иметь Нельсона и Веллингтона, владевших контрольными военными рычагами. Где же военный дух Запада, полагающегося на наемную армию сегодня, в мире недовольного мирового большинства?
63
Buchanan P. The Death of the West. N. Y.: Thomas Dunne Press, 2002, p. 58.
ЕВРОПЕЙСКИЙ НОВЫЙ МИР И ЯПОНИЯ
Среди двух главных бастионов Запада быстрее других падает демографическая значимость Европы. Европейский плавильный тигель перестал работать, вопреки пышной фразеологии слепых поклонников западноевропейской интеграции в Западной Европе — второй основе Запада. Даже суверенные государства с тысячелетней историей подверглись сокрушительному удару — из двадцати наций мира, имеющих самый низкий уровень рождаемости в мире, восемнадцать находятся в Европе. В 2000 г. европейское население составило 728 млн человек. Согласно прогнозам, между 2000 и 2050 годами население Европы сократится минимум на одну шестую часть; к 2050 г. европейское население максимально составит 600 млн человек, а скорее всего, опустится до отметки в 556 млн человек [64] . Ныне только одна из пятидесяти североатлантических наций — мусульманские албанцы — продолжает демографический подъем, обеспечивающий ее выживание. К 2050 г. Европа потеряет население, равное численности жителей современной Германии, Нидерландов, Бельгии, Швеции, Дании и Норвегии, вместе взятых. В Германии (уровень рождаемости которой равняется 1,3 ребенка на семью) к 2050 г. исчезнет 23 млн немцев и современное население в 82 млн человек опустится до уровня в 59 млн (при этом треть населения будет старше 65 лет). К 2100 г. население Германии низойдет до 38,5 млн (сокращение на 53 %). В Италии (уровень рождаемости 1,2 ребенка на семью) население к 2050 г. составит 41 млн человек; население Испании (1,07 ребенка на семью) сократится на четверть.
64
Population Division. Department of Economic and Social Affairs, United States. World Population prospects: The 2000 Revision, Highlights. February 28, 2001, p. 1.