Месть за победу — новая война

Уткин Анатолий Иванович

Ударом по ООН (как регулирующей и предотвращающей хаос организации) является игнорирование Вашингтоном хартии ООН, исключающей вмешательство во внутренние дела других государств без согласия Совета Безопасности ООН. Зависимость финансирования Организации Объединенных Наций от Комитета по выделению финансовых средств американского сената, с каждым годом все выше поднимающего свой «топор» над суммой предлагаемого вклада в ООН, окажется убийственной для эффективности этой крупнейшей международной организации.

Парадоксально то, что в ставшем мишенью террористов мире чем дальше идет продвижение интеграционных, гло–бализационных процессов, тем успешнее может оказаться реализация замыслов сепаратистов по отделению от основной части государства. Скажем, для Квебека канадский национальный рынок, не говоря уже о законах, культуре, правилах, не является жизненно существенным для выживания провинции Квебек. Западноевропейская интеграция не

осложняет, а облегчает борьбу каталонских и баскских сепаратистов. Двадцать лет назад баски имели испанские паспорта и могли работать лишь в Испании. Теперь у них европейские паспорта и они могут работать повсюду в Европейском союзе. Теперь провозглашение независимости Басконии не ведет к установлению протяженных таможенных линий, введению новой валюты, массовой потере работы, сокращению возможностей путешествий. Вирус сецессионизма поражает отнюдь не только бедные уголки земли. Напротив, относительно процветающие Западная Канада, Южная Бразилия, Северная Мексика, побережье Эквадора, Северная Италия во все более возрастающей степени порождают сецессионистские движения. Две наиболее агрессивные сецессионистские группы в Испании — каталонцы и басконцы — принадлежат к наиболее процветающим регионам страны.

Долгое время Соединенные Штаты — лидер нынешнего и грядущего мира — были сильнейшим защитником священности государственных границ повсюду в мире. Даже когда они боролись с Багдадом, то не поддержали сепаратистов курдов и шиитов на юге Ирака. Они пока молчат о суверенности Косова. Несмотря на движение наркотиков, Колумбия является третьим (после Израиля и Египта) получателем американской военной помощи — на фоне борьбы местных сепаратистов. Но подспудно развиваются процессы противоположной направленности даже внутри самих Соединенных Штатов. На Аляске, столь богатой минералами, нефтью и газом, уже в 1990 г. был избран губернатор, базирующийся в местной политике на «неярко, но определенно» выраженной сецессионистской платформе.

Показательно, что теперь некоторые из представителей 550 групп первоначального населения Соединенных Штатов требуют почти суверенных прав на исконно принадлежавшие земли. И нельзя сказать, что их давление беспомощно, что оно не приносит результатов. Признаки такой эволюции уже проявили себя и внутри США, и вовне. Скажем, в 1993 г. американский конгресс и президент Клинтон признали в качестве важной исторической даты «столетнюю годовщину незаконного свержения гаитянской монархии… приведшую к подавлению внутренних прав на суверенность исконного гаитянского народа» [147] . То же видно и внутри США. Пятью годами позже губернатор Гавайев призвал гавайцев и других жителей островов «выдвинуть план достижения Гавайями суверенности». По мере того, как официальный Вашингтон признает права меньшинств по всему миру на национальное самоопределение, ему становится все труднее игнорировать требования собственных меньшинств на американской территории.

147

«Foreign Policy», Fall 1999, p. 42.

Оглохший от сентябрьских пожаров на Манхэттене и в Вашингтоне мир помнит, что из официальных 309 границ между государствами мирового сообщества наций 52 (17 %) являются спорными. Из 425 морских границ мира XXI века 160 (38 %) являются предметом спора. 39 стран нашей планеты сейчас, в XXI в., оспаривают 33 острова [148] . Даже крупные современные государства не застрахованы от распада в XXI веке. Есть прогнозы распада множества государств, в том числе самого населенного и самого крупного территориально Китая и России. В Сингапуре, скажем, видят Китай в конце текущего века состоящим из сотен государств масштаба Сингапура.

148

«Foreign Policy», Fall 1999, p. 44.

Согласно проявившей себя тенденции, все чаще национальные рынки становятся менее важными, чем локальные, региональные рынки или глобальная рыночная среда в целом. Руководитель научных прогнозов ЕС Р. Петрелла полагает, что «к середине следующего столетия такие нации–государства, как Германия, Италия, Соединенные Штаты, Япония, не будут более цельными социоэкономическими структурами и конечными политическими конфигурациями. Вместо них такие регионы, как графство Орандж в Калифорнии, Осака в Японии, район Лиона во Франции, Рур в Германии, уже приобретают и в конечном счете приобретут главенствующий (над нынешним центром) социоэкономический статус» [149] .

149

Ibid., p. 243–244.

Национальное

самоутверждение, видимо, найдет свою легитимацию в мире, где более ста государств мира имеют этнические меньшинства, превышающие миллион человек. Не менее трети современных суверенных государств будут находиться под жестоким давлением повстанческих движений, диссидентских групп, правительств в изгнании. Современным политологам (таким, как, скажем, американец Фарид Закариа) остается лишь констатировать, что суверенность и невмешательство в начале XXI в. стали «менее священными» международными правами. А консультировавший Б. Клинтона профессор М. Мандельбаум пришел к выводу, что «священность существующих суверенных границ уже не принимается мировым сообществом полностью» [150] .

150

Zakaria F. The challenges of American hegemony («International Journal», Winter 1998/9, p. 24).

Идеологи нового национализма часто готовы заплатить едва ли не любую цену ради реализации своих мечтаний. Тем самым готовится грозный удар по мировой упорядоченности. «В дальнейшем процессы станут неуправляемыми… Тогда следует ожидать воцарения хаоса на протяжении нескольких десятилетий» [151] . Очевидно, что удовлетворение этнических требований, полагает американский исследователь Т. Герр, «только воодушевит новые группы и новых политических претендентов выдвинуть подобные же требования в надежде добиться уступок и прийти к власти. Запоздалыми пришельцами в этом деле являются представители Корнуолла в Британии, племя реанг в Индии, монголы в Китае — все они ныне представляют организации, борющиеся за автономию и большую долю общественных ресурсов» [152] .

151

См.: Modelski G., Tompson W. The Long and Short of Global Politics in the Twenty–first Century. An Evolutionary Approach («International Studies Review». Summer 1999, № 1, p. 116).

152

Gurr T. Ethnic Warfare on the Wane («Foreign Affairs», May/June 2000, p. 63).

Повергнутыми окажутся базовые положения международного права, так как все так называемые «права» на сецессию никогда не признавались международным сообществом как некая норма. (Международное право не признает права на сецессию и даже не идентифицирует — даже в самых осторожных выражениях — условий, при которых такое право могло бы быть отстаиваемо в будущем. К примеру, Северный Кипр в своем новом качестве самопровозглашенного независимого государства существует значительно дольше, чем совместное проживание турецкой и греческой общин, но мировое сообщество так и не признало северокипрского государства, равно как инкорпорации Индонезией Восточного Тимора или претензий Марокко на Западную Сахару.) Тем не менее де–факто эти государства существуют и постепенно могут рассчитывать на признание де–юре.

На рубеже столетий на Западе возобладала точка зрения, что элементарный гуманизм требует пренебрежения правами суверенных правительств, проводящих жестокую политику; требуется вмешательство Запада на стороне тех, кто терпит гуманитарную катастрофу. Увы, правота такой стратегии далеко не всегда подтверждается непосредственной исторической практикой. Как пишет заместитель издателя «Уорлд полиси джорнел» Д. Рюэфф, «от Сомали до Руанды, от Камбоджи до Гаити, от Конго до Боснии плохой новостью является то, что вмешательство на стороне гражданских прав и гуманитарных ценностей почти на 100 % оказалось безуспешным» [153] . Хаос порождает еще больший хаос. Никто из сторонников вмешательства во внутренние дела не имеет определенной идеи, что же делать на следующий день после силового вмешательства.

153

Rieff D. A New Age of Liberal Imperialism? («World Policy Journal», Summer 1999, p. 3).