Месть женщины
Шрифт:
Несколько лет спустя о последнем руководителе советской разведки — генерале Шебаршине — напишут книги и статьи, пытаясь рассказать об этом удивительном человеке. После ареста Крючкова он на один день даже возглавит КГБ. А потом, уже в сентябре, уйдет, чтобы не участвовать в развале всей системы органов государственной безопасности, которую с таким блеском осуществит его преемник. Шебаршин был профессиональным разведчиком и патриотом своей страны. Пришедшие ему на смену дилетанты с какой-то непонятной яростью уничтожали то, что составляло основу их государства, приобретая, в конечном счете, недобрую славу Герострата.
Марина впервые
На плечи последнего начальника ПГУ выпала нелегкая миссия. Начиная с момента его назначения блок союзников стремительно сокращался. Сказывался знаменитый «принцип домино», когда вся система начинала разваливаться после падения одной из составляющих. Сначала это была Польша, где летом восемьдесят девятого президент Ярузельский пошел на первые демократические выборы. Затем пала Берлинская стена, потом последовала «бархатная революция» в Чехословакии, расстрел Чаушеску в Румынии, отстранение от власти Тодора Живкова в Болгарии. Повсюду рушились не только режимы. Одновременно Советский Союз терял стратегических союзников, базы, разведывательные центры, хорошо налаженные связи, свое влияние в странах Восточной Европы.
Этого мог не понимать слабый и безвольный Горбачев, так и не сумевший придать хоть какое-то направление своим реформам, вышедшим из-под контроля и превратившимся в хаотическое движение, сметающее на своем пути все и вся. Но это прекрасно понимали аналитики КГБ, с разочарованием и болью наблюдавшие, как рушится несложившийся старый мир. Как теряются прежние ориентиры, как уходят прежние друзья и как предаются прежние союзники. Апофеозом подобного безнравственного предательства станет выдача смертельно больного Эриха Хонеккера германскому правительству. Всю свою жизнь Хонеккер верил в дружбу Советского Союза. И даже когда во имя сохранения собственного режима он мог поступить вопреки воле руководства СССР, он не стал этого делать.
Нашедший последнее убежище в Москве, тяжело больной Хонеккер будет выдан германскому правительству. Один этот акт предательства способен запятнать людей и правительство, совершивших подобный бесчестный поступок. Врачи, действующие по указанию лицемеров, не найдут у больного раком Хонеккера никакой болезни. И последним актом мужества этого человека будет поднятая правая рука со сжатым кулаком в традиционном вызове тем, против кого всю свою жизнь боролся этот человек. Через несколько месяцев более объективные германские врачи обнаружат, что Хонеккер неизлечимо болен и более объективный германский суд сочтет невозможным наказывать больного старика, ставшего разменной картой в сложной политической игре.
Но до этого еще несколько месяцев. Самых страшных и долгих месяцев агонии Советского Союза. А сейчас, в июле девяносто первого, начальник ПГУ генерал Шебаршин уже исходил из того реального факта, что в Европе отныне нет союзников и все связи, оборванные после революций восемьдесят девятого года, нужно восстанавливать. Он еще не знал, что самое страшное для него впереди. Он еще не подозревал, что случится с его собственной страной меньше чем через месяц.
— Полковник Чернышева со своей группой завершила работу по чехословацкому направлению, — негромко начал докладывать Чернов, — нами проверены и отработаны прежние связи, добавлены новые цепочки к уже существующим линиям, отвергнуты агенты, ставшие известными в ходе «бархатной революции». Упор сделан на агентуру, и прежде работавшую только на нас.
— Я ознакомился с вашим донесением, — кивнул Шебаршин. — Вы проделали большую работу. Наши бывшие специалисты по Чехословакии ориентируются в основном на старые кадры, во многом известные на Западе. А вам удалось создать практически новую агентурную сеть. Но нас волнует вопрос с исчезновением «Кучера».
— Разрешите? — спросила Чернышева.
Шебаршин кивнул.
— Мы тщательно все проверили. «Кучер» не вернулся в Прагу, где у него живет сестра. Нет его и в Мюнхене, где проживала одно время его бывшая пассия. По нашим агентурным сведениям, «Кучер» не появлялся и в столицах европейских государств. Возможно, он перебрался на жительство в Южную Америку, где ранее работал в качестве дипломата. Или просто решил отойти от активной деятельности, осев в каком-нибудь городке.
— Нет, — возразил Шебаршин, — у вас неточные сведения, полковник.
Она насторожилась. Значит, что-то они упустили.
— Мы получили подтверждение от нашего агента в Лэнгли, — продолжал Шебаршин, — Флосман был перевербован ЦРУ в восемьдесят шестом году. Он был двойным агентом. Работал на обе стороны.
Марина невольно нахмурилась. Она не предвидела такого поворота событий. Чернов, сидевший рядом, не глядя на нее, спросил:
— Это проверенные сведения?
— Вполне. Источник надежный. Флосман являлся агентом ЦРУ. Вы понимаете, что это означает?
Чернов по-прежнему не смотрел на Чернышеву, и это было обиднее всего. Она решила взять всю вину на себя.
— Понимаем, товарищ генерал. Мы строили свою работу с учетом того фактора, что Флосман погиб или вышел из игры. Но отныне нам придется менять все исходные данные. «Кучер» не только жив, но и работал на противную сторону. Значит, мы ошибались. И среди наших агентов, уже проверенных за последние несколько месяцев, вполне может оказаться подставка. Или, еще хуже, этот агент может быть разоблачен самим Флосманом при личной встрече.
— Вот это самое неприятное, — кивнул Шебаршин. — Получается, что вся ваша работа была проделана впустую.
— Мы проверим все еще раз, — мрачно пообещал Чернов.
— Нет, Сергей Валентинович. Это долгий и неблагодарный путь. Мы можем предложить другой вариант. Более надежный. По нашим данным, Флосман сейчас осел в Южной Америке. Нам повезло, и мы вышли на него раньше американцев. Но это ничего не значит. Они могут вспомнить о своем бывшем агенте и снова попытаться включить его в игру. Тем более, что Флосман, судя по всему, знает гораздо больше, чем мы раньше думали, А у вас в Аргентине остался работать «Штурман». Тот самый, который раньше работал на Прагу.
— Да, Йожеф Липка, — подтвердила Чернышева, — он дал согласие на работу с нашей разведкой.
— У вас хорошая память, полковник, — заметил Шебаршин. — Будет очень неплохо, если в Аргентине состоится встреча Флосмана и Липки. Они ведь и раньше встречались. Нужно, чтобы кто-то выехал в Буэнос-Айрес и присутствовал бы на этой встрече. Мы с таким трудом восстанавливаем связи, а этот «Кучер» может их просто развалить. Я дал указание Второму отделу. Они окажут вам необходимую помощь.
— Мы подумаем над тем, кого именно послать в Аргентину, — осторожно вставил Чернов, — у нас есть ряд кандидатур.