Месть Змеи
Шрифт:
– Если позволишь, мама, я хотела бы сопровождать капитана Харкера и доложиться мастеру Хогану.
Ранье отпустила от себя Гретхен и внимательно, оценивающе посмотрела на дочь.
– Он был прав, однако, – произнесла жена лорда-медведя.
– Кто? – не поняла Уитли.
– Твой отец. В своем последнем письме из Хайклиффа он написал, что ты расцвела и стала настоящим следопытом из Лесной стражи.
При упоминании об отце сердце Уитли болезненно сжалось.
– О нем что-нибудь известно?
– Ничего достоверного, любовь моя. Львиная гвардия распространила
Уитли сглотнула подкативший к горлу комок. Ей не хотелось ни думать, ни говорить о том, что, чем больше времени проходит с момента исчезновения отца, тем более вероятным становится то, что распространяемые Львиной гвардией слухи верны. Девушке хотелось заплакать, но она не могла позволить себе разрыдаться на глазах у своих придворных. «Никогда не показывай своей слабости, дочка», – часто повторял ей отец. Она должна следовать его советам.
– Я скоро вернусь, только повидаюсь со своим наставником, ваша светлость, – сказала Уитли, вновь превращаясь в исполнительного следопыта.
Ранье неохотно кивнула и отпустила дочь.
Харкер и Уитли поспешили прочь, пробираясь между запрудившими проходы Большого Дуба стражниками в зеленых плащах. Это было не так-то просто – каждый житель Брекенхольма хотел поприветствовать их, пожать им руки. Уитли отчетливо ощущала скрытую под маской радости печаль солдат и простых горожан – все они продолжали оплакивать в душе утрату Брогана и, возможно, Бергана. Уитли и Харкер выбрались наконец на Даймлинг-роуд и направились на север, к Гарнизонному дереву.
Гигантское дерево осталось таким, каким его запомнила Уитли, знакомым до последней трещинки в коре. Этот Черный Дуб, оставшийся одним из самых ярких детских воспоминаний девушки, был виден буквально с любой точки города, он был примечателен тем, что на его длинных темных ветвях никогда не появлялось ни единого зеленого листика. Если Большой Дуб был деревом-красавцем, то Черный Дуб можно считать его уродливым кузеном.
У Черного Дуба их ожидал караул в парадной униформе, на черных нагрудных пластинах солдат ярко сияли тисненые серебристые силуэты деревьев. Охранники приняли и повели на конюшню лошадей, на которых подъехали Уитли и Харкер, – Уитли с радостью подумала о том, что ее верный Ченсер наконец-то сможет отдохнуть после долгих скитаний.
– Сюда, странники! – раздался голос, и в дверях Гарнизонного дерева появилась радушная физиономия Мэчина. В последний раз Уитли видела Мэчина в Кейп Гала, когда они отсылали его в Брекенхольм с донесением о гибели Брогана и его людей от рук Львиных гвардейцев Лукаса.
– Ты жив! – радостно воскликнула Уитли и подбежала, чтобы пожать Мэчину руку.
– Простите, если это разочаровало вас, миледи, – хмыкнул Мэчин, салютуя Харкеру. Капитан обнял това, похлопал его по спине.
– Рад видеть тебя, Мэчин, – сказал Харкер и добавил, похлопывая на этот раз по животику Мэчина: – Вижу, ты тут неплохо успел отдохнуть.
Мэчин многозначительно хмыкнул в ответ и сказал, улыбаясь:
– Пойдемте. Думаю, у нас в буфете кое-что найдется и для двух уставших с дороги путников, капитан.
Все трое повернулись к входу в Черный Дуб и замерли – на пороге стоял мастер Хоган с суровым бледным лицом, на котором выдавался вперед небритый подбородок, похожий на брусок шершавого песчаника. Увидев Уитли, старый следопыт удивленно поднял бровь.
«Он явно не одобряет мои похождения с капитаном Харкером, – подумала Уитли. – И то сказать, официально я не имела права отправляться с ним в разведку, ведь я еще не числюсь членом братства следопытов».
Хоган кивнул, глядя поверх плеча стоящей перед ним Уитли.
– Вижу, ты вооружилась дубинкой, как подобает настоящему следопыту.
– Да, мастер, – нервничая, ответила Уитли. – Видите ли…
– Пойдемте внутрь, здесь холодно, – прервал ее Хоган и подмигнул. Мэчин и Харкер улыбнулись. – Раз уж мы здесь, нужно будет заглянуть к интенданту, посмотреть, нет ли у него подходящего по размеру зеленого плаща для нового следопыта.
Уитли бросилась на грудь Хогану, тот обнял ее за плечи и повел новоиспеченного следопыта Лесной стражи внутрь Гарнизонного дерева.
Глава 7
Синица в руке
Сводчатый подвал под стормдейлским замком был на редкость холодным и неуютным местечком. Вода пропитала его насквозь, она просачивалась из-под земли, скапливаясь ледяными лужами на полу, капала с потолка, покрывала раскрошившиеся кирпичные стены. Воздух в подвале тоже был сырым, тяжелым, потолок покрывали разноцветные пятна плесени. Окон в подвале не имелось, сюда не проникал ни один солнечный луч. Темноту подвала разгонял только одинокий коптящий факел. Одним словом, здесь были все условия, чтобы сбить спесь с пленника.
Закованный в цепи граф Крок сидел на жестком деревянном табурете. Поговаривали, что Кроку уже почти двести лет, и Дрю был готов согласиться с этим, глядя на высохшего человечка с тоненькими ручками, ножками-палочками, с бесформенной искривленной грудью. Под вытертой черной накидкой просматривались узловатые, деформированные временем и болезнями суставы. Всю свою жизнь Крок посвятил самым разным подлым и гнусным делишкам и был известен как ярый поклонник экзотических нетрадиционных методов лечения.
«Бренн благословил верлордов долгожительством, – мрачно размышлял Дрю, – но как по-разному способны оборотни распоряжаться этим даром».
– Ты можешь покончить с этим сегодня же, Крок, – сказал Красный Руфус, прохаживаясь за спиной пленника. – Отзови свою армию, прикажи солдатам возвращаться по домам – и тогда немедленно выйдешь отсюда. Живым.
Лорд-ворон рассмеялся, но его смех сразу же перешел в каркающий кашель. Изогнул свою костлявую шею, чтобы одарить Красного Руфуса злобным взглядом. Лорд-ястреб не сдержался и хлестнул ворона по щеке тыльной стороной ладони.