Места силы
Шрифт:
Казалось, что это не просто птицы, которые живут своей жизнь и летают, куда им вздумается. С одной стороны, они были обычными голубями, которых я знаю с детства, с другой стороны, они были особенными, которых я видел первый раз. Наклонившись перед одной голубкой, я заглянул ей в глаза. Она посмотрела на меня странным взглядом, в котором я уловил какую-то суть, но не понял ее до конца. Встав и закрыв глаза, я чувствовал, как тут происходит что-то прекрасное, что наполняет меня светом. Я был открыт миру, вселенной, пространству. Чем ближе мы подходили к могиле, где раньше покоились мощи Матроны, которые 8 марта 1998 года перенесли в Покровский женский монастырь, тем аура и энергетика становились особенными. На душе было так хорошо.
— Мы собираемся в Даниловский монастырь после того, как подойдем к могиле блаженной старицы Матроны, если хотите, можем пойти вместе.
— Очень хотим и будем вам безумно благодарны за это! А где это находится?
— Тут недалеко, идти минут 20–30 пешком. К тому же, если вы там ни разу не были, вам там понравится. В монастыре находятся мощи Даниила Московского, мощи Спиридона Тримифунтского, а также несколько чудодейственных икон.
— Мы с большой радостью, если вы нас подождете!
— Конечно подождем!
Все вместе мы отправились в Даниловский монастырь.
Экстрасенс Юлия Соловьева:
— Был такой случай, когда я уже училась у Наташи Воротниковой и что-то у меня не получалось. Наташа дала задание — работать с собой, а у меня это никак не выходило. Я в раздрайвовом состоянии пошла в церковь. А там еще рынок рядом был. Я, дура, по дороге на рынок сходила и с этими сумками в церковь зашла, в уголок их поставила, подошла к Матроне, и вдруг от Матроны пошла сила, она меня развернула, я успела только сумки подхватить. С такой силой меня вышибла из церкви. Я летела домой в совершенном ужасе. Когда я оказалась дома, легла на диван, через какое-то время появилась икона Матроны, и Матрона говорит:
— Ты понимаешь, за что я тебя выгнала?
— Я поняла.
— Не смей, никогда не смей приходить в таком состоянии в церковь. Я понимаю, что тебе тяжело, я понимаю, что тебе плохо, я понимаю, что что-то не ладится, но ты должна быть спокойной. Ты не имеешь права на обиду, злость, раздражение. Никогда больше не смей так делать, ты оскорбляешь всех. Ты поняла меня?
— Да.
Мне весь день было так плохо, с этого дивана так и не вставала.
Я слушал с замиранием сердца.
А еще был случай, с Матроной тоже связанно. Я очень люблю ее, ой как она мне помогла в жизни. Мы один раз с моей приятельницей поехали к могиле Матроны. А там очередь была большая, длинная. Стоишь в очереди к могиле, а там две монашки следят за порядком. Стоя в очереди, чувствуешь, идет энергия, Матрона уже знает, кто с чем пришел. Я подхожу к могиле, там песочек можно было взять, свечку поставить. И вдруг оттуда идет голос:
— Знаю, почему пришла. Я говорю:
— Матронушка, ничего не прошу, просто пришла, тяжело мне, трудно.
— Знаю. Ничего. Переборешь.
Ощущение было такое, как будто перекрестили. Мне пришло понимание того, что надо делать. Я вышла от нее, и мне стало легче.
А было так, что я сижу на работе, у меня вечерняя смена, и вдруг я вижу ее образ, и она мне говорит: «Приходи ко мне на могилу, приходи, я жду тебя. Тебе будет легче».
— Матронушка, я хотела прийти, но никак не получается, не складывается, сменная работа, трудно выбрать время и не хочется ходить в непонятном, убогом состоянии. Иногда в ночную смену работы особой не было, сидишь спокойненько и начинаешь выходить, выйдешь, и она говорит: «Я же тебе говорила, приходи, постой, я с тобой так поговорю». А если я просто выходила, она так серьезно говорила:
— Что пришла? У меня работы много, у меня столько людей, а ты тут праздные вопросы какие-то задаешь. Что тебе нужно?
— Извини, Матронушка, грустно стало что-то.
— Грустно ей стало. Ничего, справишься. Серьезного нет?
— Да нет.
— Ну, все. — И уходит.
Для меня это всегда какая-то отдушина, даже если ругает. Я очень люблю эту икону, этот образ.
Много лет назад был случай, когда я была на могиле Матроны и блаженная старица находилась еще в земле, тогда ее мощи еще не перенесли.
Там ее энергетика сохранилась и по сей день, но слабее. Ты только приходишь на это место и стоишь в конце очереди, и если вот так постоять немного, то идет ощущение чьего-то внимания. Четко понимаешь, что чье-то человеческое внимание скользит по тебе, причем не один раз. Я тогда еще не знала, кто я такая, но чувствовала, что она вокруг, она на кого-то смотрит, то наверху там, то с боку, с одного, другого смотрит. Мне было интересно, как реагируют люди, никто не замечал. Я тогда подумала, как странно, никто не видит, я еще тогда ничего не понимала, кто я, но ощущение, что там поняли и там знают, зачем я пришла, было. У меня было даже желание уйти из этой очереди, было ощущение, что я уже все сделала, зачем пришла. Ты стоишь в этой очереди, все настроены на одно, общее состояние у людей, и я попросила, о чем хотела, то, что мне было так важно. Было ощущение, что Матрона меня толкнула и сказала: «Все, ты можешь идти». Но положено было дойти до могилы, и я дошла. Там давали песочек освященный в кулечке, он у меня много лет хранился, я носила его в кошелечке, берегла.
Каждый приходил со своей свечкой, потом тушил ее и должен был забрать с собой, вместе с песочком. И я подумала, ну раз все так делают, надо и мне взять частичку этого, и я осталась. Когда я подошла к могиле, ничего нового я не услышала, ощущение, что все уже было, прошло, пока я стояла в очереди. При мне была одна такая женщина в очереди, которая начала голосить на всю очередь о том, как ее обижает невестка, как сын ее не заступается за мать свою. А одна там такая могучая монахиня поджала губки и говорит: «Вот что вы голосите, вот что вы жалуетесь на невестку? Любить надо своих родственников, и что вы тут говорите всем про свои проблемы? Матрона уже все увидела, все поняла, пока вы тут стоите. Молча стоять надо».
Когда я подошла к могиле, делать было уже нечего, я все в очереди сделала. Одна монахиня сказала, обращаясь к людям:
— Пока вы тут стоите, она уже про всех все знает.
Я тогда подумала, надо же, я это уже почувствовала. Потом мы ездили на эту могилу с Наташей Воротниковой, когда мощи были уже в Покровском монастыре. И в Даниловском монастыре есть частица мощей, на могиле осталась энергетика, но уже не та, что была. Все равно народ ходит, просит, и ответ идет. Мы постояли возле могилы, получили какую-то информацию, она с нами поговорила. Затем мы пошли в Даниловский монастырь, там была служба, людей было много, мы стояли возле мощей Матроны, там такая мощная энергия, стоять долго не получается, сшибает в хорошем смысле слова. Народ постоянно меняется на том месте. Но там действительно было хорошо! Идет понимание того, о чем просишь, идет сила.
Года два назад я была в бревенчатой церкви в Раменках, — продолжила Юлия Витальевна, — дело было в Чистый четверг. Я зашла и стала разговаривать с иконой Матроны, вдруг какая-то сила разворачивает и к двери меня ведет. Мне показали, что такое смирение, когда Иисус Христос принимает весь мир и меня в том числе. Дальше я вижу такую картинку, что я сижу где-то на табуреточке и какая-то фигура светлая омывает мне ноги. У меня глаза выпучились, рот открылся, потом это все ушло. Я опять развернулась, постояла, посидела немножко и тогда вышла. Почему мне показали это смирение? В Чистый четверг душа очищается. У меня к понятию смирения раньше было отношение не очень правильное. Я до сих пор люблю тему согласия. Смирение у нас неправильно понимается людьми. Смирение — это принятие всего мира таким, какой он есть. Мне показали этот урок, я до сих пор это помню. Меня принимали такой, какая я есть.