Места
Шрифт:
Труднонаписанные стихи
1993
Есть такая широко распространенная иллюзия, что стихи писать просто. Т[o] е[сть] взял, да и написал. Да, стихи писать просто, но в другом смысле. Просто писать не стихи, просто писать слова стихотворным способом. А стихи-то писать сложно. Я помню, как во дни молодости (ну, не такой уж и молодости) ходил я по какому-то залу и встретил своего знакомого Евгения Маратовича Бачурина, который вдруг отвернувшись, позвал проходящего: Дима! Подошел поэт Бобышев. – Дима, сказал Бачурин, указывая на меня – Вот тоже Дима и поэт. Ну, стихи, может, он и пишет…! – ответствовал Бобышев, глядя искоса куда-то вверх над моим левым виском. И он был прав. Теперь я знаю. Стихи писать просто, пока тобою не овладеет мысль, что их писать сложно, непереносимо сложно, просто невозможно. И вот тут надо терпеть, терпеть, пока их опять не станет писать легко. Но это будут уже не та первичная легкость, а вторичная, как легкость тяжелооперенного крыла.
1v| o2643 Всю ночь он беспробудно пьет Под утро же стуча зубами Он видит демонов помет Над собой И собственное прозябанье Он видит Сверло алмазное берет Просверливает в сердце дырку И все, что дорого – кладет Туда Уходит, на ноге лишь бирку Оставляет1v| o2644 Где кошка кошке глаз не выклюет Там множество иных проблем Сефирических — Как из обрывков смерти выклеить Среди снегов Тропинку в город Вифлеем Прерывающуюся беспрерывно И как по признаку трехзначному Оповещающему Пройдя это за пядью пядь Разъезды конные казачие Минуя, возвращаться вспять В Россию, естественно1v| o2645 В немецком старом городке В глубинке Среди готических построек В безумно жаркий летний день Домой, в тенистыйСтратификации
1995
Страсть всеобщей стратификации окружающего мира сопровождает человечество с первых же его культурных вздохов. Она обретает вид мифологии, ритуалов, социальных и военных иерархий, научных и квазинаучных теорий, а также всяческих шутовских, игровых и детских табелей о рангах. Собственно, наибольшей чистоты и всеобщности в этом отношении в наше время достиг рынок с его денежным эквивалентом. В свете этого понятны побудительные причины моих слабых попыток в разрозненных областях, но в неложном направлении.
Датчане смеются как люди, и если их принять за 1, то англичан можно обозначить как 0,9, французов – как 0,8, швейцарцев немецкоговорящих – как 0,6, немцев – как 0,2, итальянцев же опять как 0,85, русские могут понять на 0,5, а китайцы уже 1,2, демоны их –8, демоны остальные –5, вампиры, оборотни, сосуны и вонючки –2. Про ангелов не говорится. Святые, наверное, где-то на абсолютном нуле, но в иной классификации.
Если вкусовые качества арбуза можно принять за 1, то селедке следует приписать также 1. Икре красной, в зависимости от ее склизкости, от 1,1 до 0,8. Хлеб черный 0,8. Чуть-чуть поджаренный уже тянет на 0,89. А поджаренный остывший сразу 0,7. Малина, клубника, салями, мороженое, пиво, сыр 0,91. Плавленый сыр 0,5. Взбитые же сливки 1,58. Все сжаренное на адском огне 11,59. Все утихшее, сдавшееся, успокоенное и примиренное колеблется между –0,000014 и +0,000013.
Если достоинства русской литературы обозначить через 1, то китайская потянет на 0,99. Немецкая на 0,89. Английская на 0,87. Французская на 0,785. Испанская и итальянская на 0,75 каждая. Я потяну на 0,31. Отсвет от русской литературы, могущий быть оцененным в 0,05, дает в сумме с моим личным показателем 0,36 – что совсем неплохо. Даже чистый нуль у нас, учитывая отсвет в 0,05, имеет положительное значение.
Если принять кита за единицу не веса и силы, но экстенсиала образополагания как 1, то лев, в зависимости от насыщенности геральдичности ситуации, будет принимать значения где-то между 1,2 и 0,88. Крыса тоже между 1,3 и –0,3. Собака – 0,61. Кошка – 0,60. Кролик – 0,11. Русалки и лешие – –0,9. Черти – –9,3. А вот такая мелочь, как комар, тоже колеблется между 1,2 и –1,2.
Ясно, что если чему-то приписывается значение 1, то ряд, идущий, возникающий за этим, уменьшается, начиная примерно с 0,99, затем 0,98, затем 0,92 и т.д. Возрастающий же ряд будет 1,1, затем 1,11, затем 1,111, затем 1,1111. Резкий же перескок, типа 7 – будет означать, что привлечен ряд, условно встраивающийся в эту классификацию. Определение же в последовательности типа 1, затем 2, затем 3 означает расширение стратификационной стратегии до понятия всеобъемлемости.
Простота и изящество венского стула позволяют принять его за 1. Тогда все мягкие вещи будут определены в пределах от 0,9 до 0,7. Шкафы и столы от 0,83 до 0,59. Ложки, вилки, ножи от 0,98 до 0,43. А вот стеклянные изделия от 1,3 до 0,8. Фантомы могут взлетать до 5. Иные же немыслимые уникумы значат 9,8. Но тут же рушатся до –5.