Место действия - Южный Ливан
Шрифт:
Наконец, впереди замаячил полосатый шлагбаум пограничного поста, и лениво опершийся на него, разморенный жарой, пограничник. Еще за сотню метров, Волк нетерпеливо надавил на клаксон, ничуть не заботясь о том, что мешает водителю поворачивать руль. Так они и ехали, исходя требовательным ревом сигнала, что впрочем, не произвело на пограничника особого впечатления. Лишь когда джип подкатился вплотную, и он смог различить запыленные номера, страж неспешно отодвинул полосатую преграду, выпуская их на нейтральную территорию, где уже ожидали машины с сирийцами. Лихо подрулив к головному внедорожнику, Абд-первый, затормозил, разворачивая машину, так что задние
— Вот обезьяна бестолковая! — ворчал Волк, выбираясь на дорогу.
Двери внедорожника тоже распахнулись. Из водительской ловко выскочил, одним пружинистым движением смешной лопоухий сириец в военной форме без знаков различия. А из пассажирской показался… Волк вдруг почувствовал, как у него перехватило дыхание, словно кто-то с размаху врезал ему в солнечное сплетение. Шварцман… Шурка Шварцман! Лейтенант спецразведки, с позывным Черный, оставленный раненым, истекающим кровью в подвале разрушенной пятиэтажки в центре Грозного. За тысячи километров от этого клочка нейтральной земли между государствами. Возмужавший и поседевший, обзаведшийся морщинами, глубокими бороздами прорезавшими высокий лоб, горькими складками залегшими у губ, но, несомненно, тот самый. Шурка! Живой! А потом радостно оживившийся было, взгляд наемника скользнул ниже по сирийской военной форме, по небрежно переброшенному через плечо короткоствольному автомату, вновь поднялся, встретившись с расширившимися в мгновенном удивлении, смешанном с испугом глазами самого Шварцмана. Тоже узнал! Вот только радости что-то маловато у юноши во взоре. Воровато оглянувшись на лопоухого, Шварцман, коротким, вроде бы случайным жестом прижал указательный палец к губам, значительно глянув на Волка. Наемник ответил ему едва заметным кивком, понял, молчу, и усилием воли заставив себя отвернуться от невесть каким чудом вдруг воскресшего из небытия однополчанина, широко зашагал навстречу уже топавшему к нему лопоухому.
— Салам алейкум, уважаемый!
— Аллейкум ас-салам!
— Вижу, вы проделали долгий путь? — напряженно вглядываясь в глаза лопоухого, произнес Волк.
— Когда везешь гнев Аллаха, дорога не кажется долгой, — улыбнулся тот, отвечая условленной фразой.
Последние сомнения рассеялись, перед ними действительно сирийские эмиссары, доставившие для Омара Махди партию ПЗРК.
— Нормально ли добрались? — уже без подковырок спросил Волк, оглядывая запыленный внедорожник и пристроившийся сзади грузовичок, старательно пытаясь не глядеть на стоящего тут же Шварцмана.
— Да, все удачно.
— Весь груз во второй машине?
— Да, там. Хотите проверить?
— Нет необходимости, — небрежно отмахнулся Волк. — Обманывать такого человека, как наш общий друг, себе дороже.
— Действительно, — расплылся в улыбке лопоухий.
— Сколько у вас людей?
— Трое, я и двое водителей.
— Хорошо, тогда сделаем так, — Волк наморщил лоб в притворном раздумье. — Дальше сложный участок дороги, так что лучше будет, если машины поведут мои люди.
— Как скажите, уважаемый, — согласно кивнул лопоухий.
Волку его согласие впрочем, не сильно-то и требовалось, он уже вовсю распоряжался:
— Абд-первый, давай за руль этой тачки! Абд-второй, в грузовик! Нашу машину я поведу сам, буду показывать вам дорогу! Ты, — указательный палец Волка небрежно ткнулся в грудь подошедшего Шварцмана. — Поедешь со мной! Таким образом, в каждой машине
Лопоухий сбитый с толку таким напором, неопределенном кивнул.
— Раз так, то бегом по машинам! Время дорого! Поехали! Поехали! — тут же воспользовался его секундным замешательством Волк.
Пара минут суеты, и вот уже слаженно взрыкнули, заводясь, двигатели внедорожников, мощно взревел в хвосте маленькой колонны грузовик. Тронулись! Ливанский пограничник сплюнул зеленую, тягучую от заложенного под верхнюю губу насвая слюну, и неспешно поволок в сторону полосатую трубу шлагбаума, открывая проезд.
— Ну, здравствуй, командир, — тихо произнес Шварцман, когда пограничный пост остался, наконец, позади.
— Здорово, коль не шутишь, — хмыкнул Волк. — Откуда ты здесь взялся, Шурка? Не думал уже встретить тебя среди живых…
— Слухи о моей смерти оказались сильно преувеличенными, — улыбнулся Шварцман. — А вообще-то это долгая история…
— Так мы вроде бы никуда и не торопимся, в Бааль-Беке будем не раньше вечера, так что времени наговориться хватит…
— Да ничего интересного собственно, — пожал плечами Шварцман. — Когда ты начал уводить духов, мы с Колумбийцем вдвоем остались. Вдруг слышим, шорохи, шаги, потом взрывы и стрельба. Не такая, когда бой идет, а знаешь, методичная, размеренная, словно на стрельбище и не отвечает никто. Короче ясно, половина за тобой рванула, а остальные подъезды проверяют, все подозрительные места простреливают и гранатами закидывают. Полный звиздец в общем. Я уже к смерти приготовился, радовался, что хоть без мучений обойдется, раз, и в рай. Но тут у Колумбийца походу нервы не выдержали, духи уже в соседнем подъезде шуровали, а он сидел все и дрожал, глаза бешенные, и тут вдруг как сорвался, рванул вверх по лестнице. Ну, там стрельба сразу, крики, улюлюканье, одним словом они за ним кинулись, а проверять подвал уже не стали. Не знаю, ушел парень или нет…
— Не ушел, — мрачно перебил его Волк. — Я знаю. Там и погиб…
— Земля ему пухом, — глухо отозвался Шварцман. — Пусть не осознанно, из страха, по дурости, но мне жизнь он сохранил. За собой чертей увел.
— Ну а дальше? — тряхнув головой, отгоняя неприятные воспоминания, переспросил замолчавшего Шварцмана Волк.
— А дальше и рассказывать нечего. Пролежал в подвале до темноты, потом пополз потихоньку, куда глаза глядят. Может так и загнулся бы, но местные беженцы случайно подобрали, те, что по подвалам прятались. Чеченцы, кстати… Не поверишь…
— Не поверю, — сухо вымолвил Волк, жестко сжав губы.
— Тем не менее, — продолжал Шварцман. — Я у них в подвале три дня провалялся, пока разведка наша, случайно туда не забрела. Тогда уже пацаны меня на себе вытащили…
— Ладно, — Волк испытующе глянул в глаза попутчику. — Здесь-то, какими судьбами?
— Служба… — развел руками Шварцман.
— Не Сирии служба-то, правильно понимаю?
— Правильно, — выдохнул Шварцман, в свою очередь, сверля старого знакомца испытующим взглядом.
— Кому, если не секрет? — обманчивая небрежность тона не могла никого сейчас обмануть, не могла скрыть звучащего в вопросе напряжения.
— Родине, кому же еще, — криво ухмыльнулся Шварцман.
— Ого! — искренне удивился Волк. — И что же надо здесь ГРУ?
— ГРУ? — не сразу понял «мистааравим». — А, вот ты о чем… Нет, командир, у меня теперь другая родина, и ГРУ здесь совсем не причем…
— Вот, значит как, — тяжело выговорил Волк. — Вот, значит как… Выходит казачок засланный… Один, или вся группа?